Код Адольфа Гитлера. Финал - Владимир Иванович Науменко

22 часа 30 минут

Присутствовали: Геббельс, Борман, Кребс, Бургдорф, Вейдлинг, Аксман, Грейм, Н. Белов, адмирал Фосс, Хавель, Монке, Раттенхубер, лётчица Ханна Райч, Г. Больдт, адъютант Гюнше и камердинер Линге.

Ввиду сложной боевой обстановки фюрер решил провести поздно вечером ещё одно совещание. Перед его началом приближённые Гитлера, обсуждая в частных беседах способы самоубийства и уничтожения трупов, поклялись покончить с собой все как один.

– Мой фюрер! – докладывал генерал Кребс – В северной части Берлина советские войска овладели станцией метро «Веддинг», в западной части – «Кайзердамм» и продвинулись почти до станции «Рейн»; в южной части захвачена станция «Геллешертор», а на востоке – «Александерплатц». Уличные бои идут с нарастающим напряжением. Мы упорно сопротивляемся. В Берлине организовано два кольца обороны – внутреннее и внешнее, включающее заблаговременно оборудованные огневые точки, систему заграждений, склады вооружения, боеприпасов и продовольствия. По мере того как кольцо окружения сжимается, сокращается длина фронта, и советскому командованию всё труднее реализовать преимущество в живой силе и технике. Поэтому оно шире вводит в бой артиллерию и авиацию. Мы потеряли берлинскую радиостанцию, здание Рейхсбанка. Русскими взяты города Ратенов, Шпандау, Потсдам в окрестностях Берлина. Англичанам сдан Бремен. Заняты районы Нойкёльн и Темпельхоф. Потерян квартал Николаи, где находится могила Хорста Весселя. Захвачены аэродромы Темпельхоф и Гатов.

– Одни потери, генерал, достижений и успехов – никаких! – крепко сжав ладонями кресло, с укором произнёс фюрер. – Докладывайте дальше, генерал Кребс!

– Сегодня мы потеряли площадь Белле-Аллиансе и мощный опорный пункт в здании, где размещалось имперское патентное управление. К исходу дня противник вышел к станции метро «Валльштрассе» и завязал бои в центре Берлина.

– А если быть точным, то в районе рейхсканцелярии! Вы это хотели нам сказать, генерал? – со злостью в голосе бросил Гитлер в глаза Кребсу. – Тем не менее я, как видите, приостановил действие своего приказа открыть шлюзы. Скажите спасибо не мне, а нашим «храбрым» генералам. Всегда потом жалеешь, что был таким добрым. А как обстоят дела, Кребс, на Александерплатц?

– Мой фюрер! Наша пехота, поддерживаемая двумя «тиграми» и самоходкой, перешла в атаку. Фольксштурм, мой фюрер, показывает чудеса героизма, но боеприпасы на исходе. Русские совершили глубокий прорыв в направлении Нойстрелитц. Командующий группой армий «Висла» Хайнриц объяснил мне, что русские быстро продвигаются из-за упадка боевого духа его подчинённых. Третья танковая армия Хольсте блокирована русскими, несёт большие потери. Командование «Вислы» не видит возможностей для продвижения наступления.

– Поумерьте свой пессимизм, генерал Кребс! Если мы ничего не предпримем незамедлительно, будет уже поздно! – резюмировал Гитлер. – Противник реагирует на происходящее быстрее нас. 9-я армия была лучшей из того, чем мы ещё располагаем. Одиннадцать дивизий! Если бы её командующий перенёс основную тяжесть своих действий на северо-запад, он мог бы нанести контрудар. На всём фронте у нас сейчас только один реальный полководец – Шёрнер. Учитесь у него! Ему удалось выдержать мощнейшие удары противника и удержать фронт. Он привёл в порядок доставшееся ему хозяйство. На всех постах, которые ему доверялись, он справлялся блестяще. Шёрнер и Венк – вот наилучшая упряжка, которую я себе только могу представить. Надо установить связь с 9-й армией. Наша радиосвязь работает каких-то полчаса в день. А вот Тито поддерживает непрерывную связь со своими партизанами на Балканах с помощью коротковолновых радиостанций.

И тут случилась непредвиденная заминка. Неожиданно в зал совещаний открылась дверь и на обозрение публики появился Хайнц Лоренц – начальник отдела прессы министерства пропаганды. Тихо войдя, он передал Геббельсу, Борману и Хавелю по одному экземпляру срочного сообщения, не став беспокоить фюрера, потерявшего дар речи от такой бесцеремонности; он достал из папки ещё один листок и вручил его Хайнцу Линге, который быстрыми шагами направился к Гитлеру и отдал ему папку. И, стараясь не шуметь, вышел.

– Мой фюрер! – Геббельс взял на себя смелость нарушить непривычную тишину. – Мой заместитель, доктор Науман, сообщает, что Гиммлер в Любеке вступил в переговоры с западными союзниками через посредничество графа Бернадотта. Об этом, со ссылкой на агентство Рейтер, сообщило британское радио. Англо-американцы его предложение о капитуляции западным войскам отклонили.

Для подтверждения этих слов пробежав текст глазами – «Гиммлер установил связь с руководством Шведского общества Красного Креста графом Фольке Бернадоттом для переговоров с западными державами о сепаратном мире. Гиммлер информировал графа Бернадотта, что фюрер блокирован в Берлине и к тому же страдает от нарушений мозговой деятельности», – потрясённый фюрер долго смотрел на Геббельса. Предсказать, какая последует за этим известием реакция фюрера, собравшимся было несложно. Каждый из них понимал, что в эту минуту для Гитлера наступил момент оценки Гиммлера как изменника.

– Гиммлер! – со злостью в голосе произнёс Гитлер. Ненависть к рейхсфюреру СС затопила его. – Из них всех именно Гиммлер! Вернейший из верных! Подлейший из предателей! – Гитлер потрясал воздух кулаком. Глаза у него вылезали из орбит, на лоб свисала потная прядь чёлки, он захлёбывался от крика. В этот момент лицо Гитлера выражало всю полноту испытываемых чувств. Фюрер никак не мог свыкнуться с мыслью обо всей глубине предательства Гиммлера, жертвой которого стал. – Геринг? Да! Он всегда был продажной дрянью. Шпеер? Да! Идеалист, творческая натура. Все остальные – да, да, да, да! Но только не Гиммлер! Он что, сошёл с ума? Он просил власти! Он говорил, что я болен и, возможно, мёртв! Геббельс! – обращаясь к министру пропаганды, Гитлер весь дымился от злости на СС. – Я выжгу эту чёрную чуму калёным железом!

– На верность Гиммлера, мой