Пин-код для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич

Большинство иммигрантов были малоимущими неудачниками, пригнанными шальным ветром неблагоприятных обстоятельств, и занимались они тяжелым неквалифицированным трудом, для которого среди местных желающих не находилось.

— Поэтому, мучачо,[4] — продолжал Старый Педро, опираясь подбородком на сложенные поверх набалдашника трости ладони, — поработай сначала на угольной шахте, в каменоломне или грузчиком в порту — там всегда нужны рабочие руки… А потом, когда покажешь, чего ты стоишь, будет видно…

Одет был старожил, как и следовало ожидать, в стиле родины своих предков: черный пиджак, брюки и туфли, клетчатая сине-белая рубашка, красный шейный платок, черная шляпа с низкой тульей и твердыми широкими полями, широкий красный кушак, за которым торчала обязательная наваха, размером с локоть в сложенном состоянии. Правда, в современной Испании такой наряд трудно встретить за пределами театральных сцен, но это дона Педро не смущало. Его вообще мало что смущало, и нынешняя роль просветителя мигрантов ему нравилась.

— Образования-то, небось, у тебя нет? И монет, как я понимаю, тоже?

Просвещаемый мрачно развел руками.

— Меня зовут Том, а не какая-то мучача! — обиженно сказал он и пошатнулся. Похоже, что он уже изрядно выпил. — С образованием и монетами чего бы я ехал на край света!

— Вот то-то и оно! Кстати, погляди-ка вон туда…

Иссушенный возрастом палец указал в сторону «Веселого попугая», точнее, на вышедшую из него стройную и красивую брюнетку с прической каре, которая, задержавшись на пороге, говорила что-то почтительно склонившему голову официанту — китайцу по имени Ли.

— Это Оливия Уоллес, провинциальная английская учительница, они с мужем приехали три года назад. Пожили в Австралии, привыкли к климату, изучили местную жизнь, обычаи — они у нас сходны… Только у них было то, чего у тебя нет. Я имею в виду не только образование и деньги! И вот, пожалуйста, — она открыла бар, продает самые вкусные пирожные в городе, и дела идут совсем неплохо!

— Да, у такой бы я поработал официантом, — ухмыльнулся новосел. — А может, еще кое-кем… Муженек ее, небось, тоже не мешки в порту таскает?

— А ты зайди вон в ту дверь, — теперь сморщенный палец указывал на полицейский участок. — Спроси сержанта Уоллеса — это и есть ее муж…

— Зачем мне ее муж? Хотя в участок я собираюсь, хочу взять лицензию на ружье…

— Тебе оно ни к чему. Да и не дадут тебе лицензию. Оружие у нас доверяют только проверенным людям. Экологические законы тут строгие, охота ограничена. Проживи лет пять, тогда с тобой поговорят на эту тему! Наваху купить ты, конечно, можешь, но научиться обращаться с ней вряд ли успеешь, ты уже слишком великовозрастен, — тоном придирчивого учителя сказал дон Педро. — Но к Уоллесу ты все же зайди…

— Зачем мне к нему идти, если у вас такие глупые законы? — возмутился Том. — А как же обороняться?

— Самый глупый закон ограничивает курение, и в этом я готов с тобой согласиться. А насчет обороны… Ты не в Америке! У нас даже птицам бояться некого, поэтому многие не умеют летать! А двуногие хищники сидят в «Злодейском замке»… Не морочь мне голову! Лучше пойди, поговори с Уоллесом! Поделись с ним своими планами насчет Оливии! Только он наверняка выбьет тебе зубы… Во всяком случае, передние — точно!

Старый Педро залился сухим, похожим на карканье, смехом.

— А чего это такого особого у меня нет? — угрюмо поинтересовался приезжий. — Университетского диплома, денег — это понятно… А чего еще?

Старик имел в виду отсутствие ума, но сейчас он так развеселился, что даже не мог ответить, только показал рукой, чтобы назойливый собеседник все-таки зашел в участок на небольшую стоматологическую процедуру. Быструю и в отличие от заоблачных цен зубодеров совершенно бесплатную. Правда, вряд ли можно рассчитывать, что она окажется безболезненной: полицейские всего мира экономят на анестезии…

Том почесал в затылке.

— Только непонятно мне, зачем этих англичан принесло на край света? — задал он очередной вопрос. — Неужели у них в провинции бар открыть трудно? Или там полицейские не нужны?

На этот раз он не стал ожидать ответа и ушел, правда, в сторону, противоположную указанной. Видно, понял, что рассчитывать на советы местных — дело рискованное!

Договорив с официантом, Оливия села в трехдверный красный «Вранглер», ловко развернулась и уехала, оставив только быстро растаявшее на морском ветерке облачко бензиновых паров.

А Старый Педро, отсмеявшись, достал из внутреннего кармана сигариллу, закурил и, глядя на живописную бухту перед собой, задумался.

Этот мучачо своим последним вопросом попал в точку. Уоллесы привычками напоминали местных жителей: держались обособленно, завести друзей не пытались, о прошлом практически не рассказывали. Между тем они сразу же привлекли к себе пристальное внимание одним вполне логичным вопросом: зачем их сюда принесло? Местные сплетницы отмечали, что Оливия лишь через три года невзначай раскрыла тайну своих гастрономических пристрастий к твердым сырам и белым винам, а сколько загадок осталось за рамками этой минутной откровенности, оставалось только догадываться… Некоторые, например, считали, что супруги больше похожи на французов, чем на англичан…

Но, в конце концов, это никого не касалось. Оливия трудолюбива, вежлива и приветлива со всеми, в баре у нее чисто, уютно и вкусно. А Энтони вообще не давал повода говорить о себе, хотя сослуживцы признавали, что парень он надежный, смелый и по уровню подготовки явно превосходит патрульных полицейских, да и многих сыщиков… Говорили, что ему несколько раз предлагали поехать в Лондон, чтобы выучиться на детектива, но он отказывался… Постепенно к ним привыкли и обсуждать перестали. Но все же, все же, все же… Окружающая британцев тайна хотя и несколько развеялась, но не исчезла!

Впрочем, какой смысл переливать из пустого в порожнее? Не лучше ли зайти в «Веселый попугай», пообедать и немного выпить для улучшения пищеварения и расслабления нервной системы?

Старый Педро встал и, оставив табуретку на прежнем месте, направился к двери под вывеской, с которой смеялся единственный в мире нелетающий жирный какапо. Может быть, поэтому попугай смеялся над собой. Или над глупым и наглым Томом, который слишком многого хочет. Во всяком случае, дон Педро, как и подобает честолюбивому идальго, никогда не давал повода смеяться над собственной персоной. И сейчас, несмотря на почтенный возраст, спину он держал прямо, шагал уверенно и не опирался на трость, а поигрывал ею на ходу.

— Добро пожаловать, дон Педро! — Ли встретил его приветливой улыбкой. — Что-то сегодня вы поздновато проголодались…

— Принеси-ка мне бараний бифштекс с жареной картошкой, мучачо! — вместо приветствия сказал он, усевшись в почти пустом зале у окна. — Только пусть Роза хорошенько прожарит, чтобы внутри крови не было! И стаканчик красного вина, для начала… А куда твоя хозяйка укатила?

— На ферму, дон Педро! — почтительно ответил китаец, который отнюдь не походил на мальчика, просто выглядел гораздо моложе своих лет, хотя по возрасту приближался к испанцу, а возможно, даже был его ровесником. Но он послушно исполнял отведенную ему постоянным посетителем роль.

— Ей кажется, что бифштексы стали горчить. Хотя вы сейчас сами убедитесь, что это не так! Ну, может, чуть-чуть, самую малость… Такое бывает иногда и только придает мясу пикантность!

— Она молодец, раз самолично занимается, как ты говоришь, «малостью»! — проворчал Старый Педро. — Кстати, на десерт принеси мне что-то из ваших замечательных пирожных! Даже не знаю, что выбрать… Пончики со сливками или павлову? А может, желейный наконечник?

— Миссис Оливия улучшила рецепт павловы, — улыбнулся официант. — Вместо мягкого безе она добавляет взбитые сливки с черничным вареньем. Все очень хвалят!

— Тогда принесешь пав!

— Сделаю, дон Педро!

— А знаешь, почему в «Веселом попугае» такие вкусные сладости?