Секретная грань - Елена Станиславовна Вавилова

насладиться российской землей? Погруженная в мечты, Даша практически прошла мимо своего отца, который стоял по левую руку от входа в кинотеатр у касс с букетом красивых белых роз. Он окликнул ее. Голос был приглушенный, с хрипотцой, но она сразу его узнала.

– Дарья Сергеевна! Не желаете обняться!

– Папа! – почти вскрикнула Даша и кинулась на шею к отцу. Она прижалась к нему так крепко, что у нее самой перехватило дыхание. Почти сразу полились слезы. Неудержимые, светлые слезы радости. Сергей Максимович забыл про все на свете. Букет выпал из рук. Розы красиво рассыпались у их ног бело-зеленым веером. Мир вокруг них исчез, растворился и превратился во что-то неосязаемое, невидимое, но теплое и нежное. Они долго-долго простояли обнявшись.

– Дашенька, доченька, у меня уже все плечо мокрое.

– Папуль, родной, у меня тоже.

Сергей Максимович провел рукой по своему лицу, посмотрел с удивлением на мокрую ладонь.

– Господи, а я и не заметил, что плачу.

Даша разомкнула руки и начала осторожно, ласково приговаривая, вытирать с его лица слезы:

– Папочка, ну что ты плачешь. Прекращай. А то я тоже не смогу остановиться. Ну все, все…

– Даша, а я и не плачу. Они как-то сами собой текут. Я и подумать не мог, что не разучился лить слезы. Ладно, сейчас возьму себя в руки. А то в кино опоздаем. Да и цветы надо подсобрать. Как бы не затоптать.

– Папуль, а давай в кино не пойдем? Ну его к лешему. Соберем цветы и прогуляемся просто.

– Поддерживаю. Что нам на империалистических шпионов глазеть. У нас свои есть. Не хуже.

Даша совершенно не напряглась. В словах отца она не почувствовала ничего особенного. С того момента, как Даша исчезла для всех, кроме него, он знал, что дочь выполняет важную секретную работу. Без подробностей, конечно. Сергей Максимович человек военный, с большим жизненным опытом. Офицерская дисциплина не позволяла интересоваться деталями. Дочь – умный, порядочный, взрослый человек, и в его советах нужды особой нет. Эта давнишняя негласная договоренность не спрашивать про работу Дарьи никак не влияла на их личные отношения. Он – отец, она – дочь. Вот главная истина жизни, внутри которой правит единственное и первостепенное чувство – любовь. Само собой, в народе издавна бытует предрассудок о главенстве матери в вопросах воспитания девочек. Многие считают роль отца для дочери вспомогательной. Мама как будто бы важней. Безусловно, множество аргументов говорит в пользу такого измышления. Однако бывает и иначе. И не так уж и редко, как видится со стороны. Зачастую отец для девочки – самый главный человек. Женские и мужские силы необыкновенно схожи и в то же время очень отличаются между собой. Отец, особенно если он много работает, в картине мира ребенка находится немного вне его повседневной жизни. Мама всегда рядом. Кормит, моет, гуляет, ругает, если что, пожалеет. В общем, постоянно под рукой. А отец? Добытчик, защитник, глава семьи. Но ментально у него другое, гораздо более значимое предназначение. Не менее важное, чем инстинктивная материнская ласка и понимание тонких чувств. Особенно для девочек. Очень заметно, как рядом с волевым, справедливым и добрым отцом дочь обязательно превращается в достойную девушку с сильным характером. Даше очень повезло, Сергей Максимович оказался именно таким настоящим, правильным отцом. Мужчиной в самом высоком понимании этого слова. У них с самого детства сложились очень доверительные отношения, и со временем они только усиливались. Чудес здесь нет никаких. Любовь творит чудеса. Так что рядом со своим отцом Дашу всегда сопровождало чувство уверенности и ощущение настоящего спокойствия.

– Па, ты есть не хочешь? А то пойдем в кафе. Выпьешь кофейку, съешь пирожное.

– Спасибо, дорогая. Я пообедал. При гостинице нашлось маленькое заведение. Типа столовая. Хорошее оказалось. Домашнее. Первое, второе, компот, пирожки… Ой, а какую вкусную солянку подали, пальчики оближешь! Я две порции съел.

– Папуль, тогда погуляем. Нам есть о чем поговорить.

И они пошли. Вдоль бульвара. Поначалу обнявшись, потом взявшись за руки и опять обнявшись… Говорили и шли, шли и говорили, говорили, говорили. Отец рассказал про жизнь в Иркутске, про долгое восстановление после перенесенного инфаркта, про длинный ремонт в квартире и что осталось только купить диван. О желании завести кота или маленькую собаку, хотя дело хлопотное. Немного стесняясь, про свою новую женщину. Рассказывал, какая она добрая, спокойная и хорошая хозяйка. Вдобавок тактичная и не ревнивая, даже не спросила, чего в Москву собрался. Доверяет, значит. Что сирота с семнадцати лет и детишек не нажила – были проблемы со здоровьем в юности. Отец радовался как ребенок, что они завтра вместе с дочкой поедут в Рязань. Искренняя теплота его повествования очень радовала Дашу. По-настоящему было приятно слышать эти новости. Грело душу, что жизнь у отца налаживается. Что ему не одиноко и, наверное, он потихоньку обретает обычное человеческое счастье. За разговором они не заметили, как миновали Яузские Ворота, прошли над Москвой-рекой по Большому Устьинскому мосту, повернули направо на Садовническую улицу, спустились к Раушской набережной и оказались около парадного входа отеля «Балчуг Кемпински».

– Пап, смотри, какое прекрасное здание. Наверняка старинное, после реставрации. Давай все-таки зайдем передохнуть. А то мы уже почти час топаем.

Сергей Максимович поднял голову, огляделся, увидел у входа статного швейцара в красной униформе.

– Доченька, это ж не гостиница, а дворец прям какой-то. Как из иностранного кино. Сюда точно можно зайти? Мы же здесь не проживаем?

Даша звонко рассмеялась.

– Да запросто! Пойдем. Там в лобби точно есть где присесть.

– Лобби? А это что за зверь? На еду слово похоже. Лобио?

Дарья засмеялась снова. Только тихонько, вполголоса.

– Ха-ха! Сейчас увидишь.

Статный швейцар, запакованный в красивую униформу, услужливо открыл перед ними входную дверь. Они прошли вдоль небольшого тамбура через вертушку и оказались в лобби гостиницы. Сергей Максимович приосанился, бросил широкий взгляд на роскошный интерьер, увидел стойку регистрации и ласково хлопнул Дашу по талии.

– Так это фойе, оказывается. А то лобби, лобби…

– Пап, как хочешь называй. По заграничному правильнее лобби. Видишь, тут не только стойка администратора, но и столики, кресла, бар, в конце концов.

– Тебе видней, – согласился отец, расправил плечи и с достоинством двинулся вглубь, в сторону свободного столика рядом с арфой. Пустых мест было немного. Практически за каждым сидели изысканно одетые люди. Иностранцы в основном. Поэтому выбирать особенно было не из чего. При другом раскладе Даша обязательно предпочла бы столик не на виду. Где-нибудь в уголке. Подальше от посторонних глаз. На всякий случай. Не успели они усесться