Код Адольфа Гитлера. Финал - Владимир Иванович Науменко

– Вот так-то лучше, генерал! – молвил Гитлер. – Вы обязаны научиться ненавидеть, все вы. Вы чересчур сентиментальны, так нам не удастся выжить. Запомните это, господа. Мы должны задержать русских, дорога каждая минута. Я верю в храбрость и стойкость наших солдат и я выражаю признательность господам Аксману и Монке, чьи солдаты защищают от красных ближние подступы к рейхсканцелярии.

– Мой фюрер! – сделав шаг вперёд и глядя на Гитлера глазами преданного фанатика, сказал Аксман. – Молодёжь, что сражается на улицах Берлина, предана вам как никогда! Ты приказываешь, наш фюрер, – мы повинуемся. Юность не признаёт властей, только вождей. Ничего для себя, всё для Германии. Шесть русских танков было уничтожено, осуществив они только внезапный для нас прорыв к рейхсканцелярии! Как вы правильно вчера заметили, мой фюрер, мы будем стоять насмерть до того момента, пока большевики и англосаксы зубами не вцепятся друг другу в глотки. Все члены гитлерюгенда, мой фюрер, готовы погибнуть, но спасти вас.

Улыбнувшись Аксману, Гитлер обеспокоенно посмотрел на Бормана. Привыкший с одного взгляда понимать своего фюрера, Борман заметил:

– Ваши мальчики своими жизнями доказали преданность фюреру, Аксман. Но их священный долг перед немецкой нацией состоит в том, чтобы они победили, оставшись живыми, – пусть погибнут наши враги, но не они.

– Да, пока я не забыл, генерал! – обратился к Кребсу Гитлер. – Где сейчас находятся войска генерала Буссе?

– Мой фюрер! – ответил Кребс. – Вы прозорливо опередили мои слова! Войска генерала Буссе в количестве двухсот тысяч человек, что были окружены в лесах юго-восточнее Берлина, частично прорвали кольцо, двинулись в район Барута и пошли на соединение с войсками генерала Венка. – Кребс, говоря это фюреру, умолчал о том, что было прорвавшаяся, но вновь окружённая русскими группировка Буссе двигалась на запад, а не к Берлину. И реальной помощи от неё генерал Кребс не ожидал.

– Я так давно ждал этого известия! – в Гитлере всеми замечался приступ оживления. – Венк – самый одарённый из моих генералов. А как держится «Юг»?

– У них оборона построена прекрасно! – ответил на этот вопрос Кребс.

– Это хорошо! – удовлетворённо произнёс Гитлер – Я знаю! Шёрнер является единственным человеком, показавшим себя истинным военачальником на всём Восточном фронте. А что вы скажете нам, генерал, о боевых успехах Штайнера?

– Мой фюрер! – неуверенным голосом произнёс Кребс, глядя в устремлённые на него глаза. – Наступление, предпринятое 3-й армией Штайнера, окончательно провалилось.

От этой новости Гитлер оцепенел на месте.

– Это что же получается, генерал?! – гневно произнёс Борман. – Гиммлер и Йодль, вы хотите нам сказать, сознательно задерживают дивизии, марширующие нам на выручку? Так следует всем нам понимать это ваше сообщение? – Рейхсляйтера трясло так, как будто он был болен.

– Мой фюрер! – сказал Кребс. – Но туда же направился группенфюрер Фегеляйн!

– Вызовите Фегеляйна! – приказал Гитлер.

Кребс не нашелся что ответить, на выручку ему пришёл Линге:

– Мой фюрер! Мы не знаем, где он.

– Но он адъютант Гиммлера! Он должен быть здесь!

– Мы уже несколько дней его не видели! – сказал камердинер.

– Он нужен мне немедленно! – по лицу Гитлера пробежала нервная дрожь. Отсутствие Фегеляйна Гитлер воспринял как сигнал к измене. Рассвирепев, Гитлер воскликнул: – С полным отчётом!

Линге и Гюнше, лучше других понимавшие, чем это грозит Фегеляйну, вытянув руки по швам и воскликнув «Яволь, мой фюрер!», удалились из кабинета выполнять новое распоряжение.

– Благодарю вас, генерал, за доклад! – вставая с места, сказал Гитлер. – Совещание окончено!

Все разошлись. Гитлер было собрался выйти, как дверь в кабинет снова открылась и на пороге показались Гюнше и мальчик.

– Мой фюрер! – сказал Гюнше. – Мы доставили этого мальчика в бункер затем, чтобы доказать вам, как верны вам малолетние солдаты. Этот паренёк только что на Потсдамерплатц подбил русский танк.

– Храбрец! – произнёс Гитлер. На его лице появилась любезная улыбка. – А таких ожидает награда!

Взяв из рук Гюнше Железный крест, фюрер собственноручно прикрепил его к большому, не по росту, пальто юнца. Мальчишка, вне себя от восторга, без слов тихо повернулся и вышел в коридор, где свалился на пол и моментально заснул.

Москва. Кремль

«Писать историю войны надо, но только через пятьдесят лет. Тогда страсти улягутся, это сейчас они будут кипеть после окончания войны с Гитлером, и можно будет спокойно и взвешенно взглянуть на события тех лет, что я и страна прожили, прилагая неимоверные усилия для нашей победы. Я не вечен. Я смертный человек. Из Гори, что означает «холм». Город, сжатый платановой бурей, тополя, как зелёное пламя, здесь и ветер звучит, как пандури, тонкозвонный – рождён ледниками. Велик и могуч русский язык! Его я знаю отлично и люблю употреблять образные литературные сравнения, примеры, метафоры. Я считаю себя русским человеком и знатоком русской литературы и музыки. Поймут ли это люди следующих поколений? В истории всегда найдётся масса примеров, когда после смерти творца истории восторженное отношение к нему меняется, а его самого будут обвинять во всяческих бедах. Я знаю, что, когда меня не будет, не один ушат будет вылит на мою голову. На мою могилу нанесут кучу мусора, но ветер истории безжалостно развеет её. Жизнь покажет моему народу, что в конечном счете победит историческая правда».