Чингиз Абдуллаев - Удар бумеранга

Вениамин и Катя остались одни. Поймав ее взгляд, он заметил, что в нем уже нет испуга. Разговаривать было не о чем.

– Ты меня извини, – наконец произнесла Катя, – я не хотела. Не думала, что так получится и ты все узнаешь…

– Давно это у вас? Только не лги.

– С прошлого года, – ответила она.

– Когда оказался у нас с рыбой? С лета?

– Примерно тогда.

– И все это время ты мне с ним изменяла, – ровным голосом проговорил Вениамин.

– Не каждый день, – как-то глупо попыталась оправдаться Катя, – изредка встречались, когда была такая возможность.

– Он тебе нравился?

– Я бы не сказала, что особенно, – вздохнула она.

– Тогда зачем?

– Так получилось.

– Не понимаю. Что значит, так получилось?

– Я не хотела.

– Тогда зачем? – снова спросил он.

– А ты не знаешь зачем? – неожиданно вспылила Катя. – Неужели не понимаешь? Я – нормальная женщина, и мне хочется нормального мужика. А ты вечно вялый и ни к чему не способный. У нас с тобой никогда и детей-то не могло быть. Ты вспомни, когда в последний раз мы занимались сексом?

– Из-за этого… – чувствуя, как в нем просыпается гнев, медленно и тихо произнес Вениамин. – Мужика, значит, тебе не хватало.

– Да! – крикнула Катя. – Мужика! Настоящего! Ты не хотел ничего понимать, а я тебя все время жалела, не жаловалась, терпела. Но сколько можно терпеть?!

Она никогда так не говорила с ним. Это была не прежняя молчаливая и терпеливая женщина, с которой он жил все это время.

– Ах ты дрянь! – вскочил Вениамин.

Синее платье действовало на него как красная тряпка на быка. Он подбежал к ней и ударил ее по лицу. Ударил так сильно, что из рассеченной губы пошла кровь. Вид крови еще больше возбудил его, и, когда Катя в ответ изо всех сил влепила ему пощечину, в нем проснулся так долго дремавший зверь. Вениамин бросился на нее, срывая проклятое платье. Она сопротивлялась, извивалась в его руках и не понимала, что именно он хочет сделать. Ей на секунду показалось, что он просто рвет это платье, как свой подарок, чтобы он не остался у нее. Но Вениамин продолжал рвать на ней одежду, крепко обхватив ее руками, и Катя вдруг поняла, что он собирается ее изнасиловать. Он уже не соображал, что делал. Опрокидывались стулья, билась какая-то посуда, пока наконец ему не удалось повалить ее на пол, где он грубо овладел ею. И произошло чудо. Вениамин не просто получил удовольствие, он почувствовал себя настоящим мужчиной!

Когда все закончилось, Катя с недоумением посмотрела на лежавшего рядом с ней мужчину. Неужели за столько времени она его так и не узнала? Оказывается, он способен на подобные подвиги. Это было даже лучше, чем с Вадимом. Она улыбнулась.

– Зачем платье порвал, дурак? Дорогое платье. Я бы и сама разделась, если бы ты попросил. А ты, оказывается, у нас можешь, когда захочешь. Не обижайся, я больше с ним никогда, если ты будешь в такой форме…

Напрасно она это сказала. Вениамин точно знал, что не сможет быть в такой форме постоянно. Для этого нужно по-настоящему разозлиться, увидеть на ней синее платье, ударить ее с такой силой, чтобы пошла кровь, и получить категорический отказ. Только после всего этого можно было надеяться, что, возбужденный ненавистью, ревностью, злобой и видом крови, он наконец сумеет сотворить настоящий подвиг.

– Нужно будет убраться в квартире до возвращения мамы. – Катя снова почувствовала себя хозяйкой этой квартиры, словно его насилие подвело окончательную черту под ее проступком.

– Убирайся! – коротко сказал Вениамин, не глядя на нее.

– Что?! – изумилась она.

– Вон отсюда! Не смей здесь оставаться! Я тебя видеть не могу. И не хочу.

– Кретин, бандит, хулиган! – возмущенно крикнула Катя. – Я на тебя жалобу напишу в милицию за изнасилование. Импотент проклятый!

Женская логика бывает в подобных случаях не самой рациональной, обвинять импотента в изнасиловании по меньшей мере странно. Она подбежала к своему чемодану, чтобы достать другое платье, мстительно проговаривая:

– Чтобы ты сдох! У тебя все равно больше никогда ничего не получится. Будешь всю свою жизнь мучиться и не найдешь такой женщины, как я.

Вениамин молчал, она неожиданно поняла, что теперь никакие оскорбления и брань на него просто не подействуют, и торжественно объявила:

– Я к вам больше не вернусь.

Уже стоя в дверях, Катя почувствовала, как ее кольнула жалость и к нему, и к его матери, и ко всей прошлой жизни. Она оглянулась и мягко окликнула его:

– Веня, может, мы еще передумаем?

– Пошла вон, – равнодушно произнес он, и именно это равнодушие окончательно добило Катю, осознавшую, что ее больше нет в его жизни, он просто вычеркнул ее навсегда.

Она всхлипнула и быстро вышла из квартиры, громко хлопнув дверью. Вениамин продолжал лежать на полу, и если бы кто-то увидел сейчас его лицо, наверняка бы удивился. Он улыбался.

Глава 15

– Вы действительно знаете, кто мог это сделать? – нервно переспросил Мякишев. – В таком случае, может, и нас просветите, профессор? – Он не скрывал издевательских ноток в своем голосе.

Подполковник Мякишев не очень доверял всем этим ученым и аналитикам. Он знал, что книжные детективы и реальное положение дел очень отличаются друг от друга. В книгах и в кино преступников всегда находил опытный сыщик с помощью своего дедуктивного метода, анализа или блестяще проведенного расследования. В жизни же все было гораздо прозаичнее. На милицию работали десятки и сотни агентов в уголовной среде, которые сообщали о готовящемся или совершенном преступлении. Если всплывали похищенные вещи, преступника сразу задерживали. Если появлялась нужная информация от агентуры, убийца был обречен. Именно поэтому большинство преступлений, связанных с грабежом или воровством, почти сразу раскрывались. А вот иметь дело с маньяками, как правило, действовавшими в одиночку, всегда было гораздо сложнее. Но и здесь работали информаторы, сообщавшие о подозрительных лицах.

– Хорошо, я вам все объясню… – начал Гуртуев. – Этому мужчине лет под сорок. Он достаточно развит в смысле интеллекта, обаятелен, умеет производить впечатление на женщин, имеет высшее образование, живет где-то в соседней области. Возможно, женат, но это спорно. К своим преступлениям готовится тщательно, просчитывает все варианты, знает психологию женщин, умело использует современные технические средства…

– Такое можно сказать почти про любого мужчину, – пожал плечами Мякишев.

– Не про любого, – вступил в разговор Дронго. – Ваши подозреваемые под эту категорию явно не подходят…

Мякишев шумно засопел от обиды. Павленко отвернулся, чтобы скрыть улыбку, а Резунов нахмурился.

– Кроме того, он осторожен и брезглив, – добавил Дронго. – Обратите внимание, он обычно душит свои жертвы в момент насилия, то есть таким неестественным образом получает удовольствие. Значит, либо болел в детстве, либо испытывал какие-то затруднения уже в юношеском возрасте, возможно, сказываются и какие-то обиды. Еще один важный фактор. Он каким-то образом нейтрализует женщин до того, как приступить к основному действию. Может, применяет гипноз или легко растворяемые яды, если знаком с медициной. Или каким-то иным способом отключает их, но так, чтобы они не умерли и были в сознании, когда он начинает свои «ритуальные действия». Это для него самое важное. И еще. Обе погибшие женщины были неуловимо похожи друг на друга – обе блондинки, среднего возраста, достаточно стройные, небольшая грудь, хорошая фигура. Очевидно, именно этот тип женщин нравится ему больше всего…

– Браво! – воскликнул Казбек Измайлович. – Вы просто находка для любого ученого. Так точно и полно вычислить этого маньяка!

– Мы его еще не вычислили, – мрачно напомнил Мякишев. – Как его искать? В какой соседней области? Как его зовут? Кто он вообще такой?

– Не все сразу, уважаемый подполковник, – ответил Гуртуев. – Мы пока обозначаем контуры будущего преступника, которого обязаны найти. Это будет нелегко, но мы его все равно вычислим.

Он пошел дальше. Дронго последовал за ним, а Мякишев повернулся к полковнику Резунову и гневно прошептал:

– Два чокнутых идиота! И в Москве считают, что с помощью таким придурков мы можем расследовать это преступление.

Вечером в управлении уголовного розыска собрали всех офицеров, занимавшихся этим расследованием. Сам начальник уголовного розыска молча просидел за столом, так и не сказав ни одного слова. Рядом расположился подполковник Мякишев, чувствовавший себя уже почти руководителем управления. Приехавшие гости тоже расселись вдоль стола, и полковник Резунов заговорил:

– Вы все прекрасно понимаете и отдаете себе отчет в том, что здесь произошло. Это беспрецедентное по наглости и дерзости преступление. И мы уверены, что с вашей помощью сможем вычислить и изобличить опасного преступника.