Чингиз Абдуллаев - Сотвори себе мир

В холле остались я, Джина, Мойра которую все успокаивают, Давид Келли и Самюэль Митчелл. Остальные пятеро сидят в баре: Миронова, Серджио, Кнеберь, Патриция, Антонио Мелендес. Патриция идти не хотела, ее увел подлый Антонио. Хотя мне показалось, что она довольно благосклонно отнеслась к этому мерзавцу. Не знаю, почему он мне так не нравится. Кажется, этот стареющий импотент понимает, как мало у него шансов против Серджио, и решил переключиться с моей «супруги» на Патрицию. Подлец и не подозревает, что он уже опоздал. Почему никто не убьет противного Антонио? Может, мне сделать это из спортивного интереса? Конечно, я этого не сделаю, он очень хочется. Впрочем, если ему удастся охмурить Патрицию, убийца не понадобится. Она загоняет его в постели до инфаркта. Пусть ухаживает за ней, он даже не подозревает, чем это кончится.

Давид сидит рядом со мной, и я слежу за его руками. Маленькие цепкие руки мистера Келли. Неужели это он выстрелил в Монбрена? Кто такой Мнбрен и кто такой сам Келли? Неужели все-таки мы опоздали, и господин Халлер убит? Нет, этого точно не может быть. Если убит Халлер, значит, остров должны покинуть по крайней мере два человека — посредник и сотрудник ЦРУ. Тогда им нечего делать на острове. А насколько я знаю, никто покидать наш остров не собирается.

Мойра по-прежнему в трансе. Почему она так переживает смерть Монбрена? Молчаливый Монбрен вызывал у меня скуку. Неужели ей так нравился Гектор? Или это личное? А если это личное, то, возможно, они были знакомы и раньше. А по нашим сведениям, только два человека могут прилететь на остров вместе, если они, конечно, не муж и жена, — это сам Халлер и его посредник.

Мы сидим в холле и говорим и чем-то неинтересном. Убийство Монбрена все подействовало на нервы. Отсюда просматривается бар, и я вижу вторую пятерку. Серджио, конечно, сидит рядом с Мироновой, Антонио любезничает с Патрицией, а Кнебель сидит перед большой кружкой пива. Ему, кажется, наплевать на всех женщин в мире.

В свою очередь, наша пятерка тоже выглядит не особенно веселой. Я устроился рядом с Джиной и даже чувствую запах ее духов. Не знаю, чем она душится, нов сочетании с ароматом ее тела запах действует одуряюще. Вы никогда не обращали внимание, что духи дают эффект в сочетании с запахом тела? Поэтому одни и те же духи пахнут совсем по-разному на разных людях. Как бы вы ни купались, даже если вы вообще не вылезаете из душевой, то и тогда вам присущ только ваш специфический запах тела. Это хорошо знают собаки и такие мужчины, как я. Для этого нужно переспать с легионом женщин. И уверяю вас — вы сразу начнете различить их запахи.

Келли сидит с другой от меня стороны. Напротив — Мойра и Самюэль Митчелл. Этот парень довольно молчалив для ведущего теленовостей. Хотя, может, так и должно быть. Мой старый ленинградский знакомый был вхож в семью великого сатирика Аркадия Райкина. Так он уверял, что дома Райкин был скучным и замкнутым человеком. По-моему, это нормально. Он так выкладывался на работе, что не мог оставаться сатириком и у себя дома. Может, поэтому Митчелл такой молчаливый и внешне равнодушный.

Мойрва опять попросила стакан воды, и он пошел в бар. Официант разносит там заказанный Серджио местный коктейль. От него не отказывается даже Кнебель. Митчелл взял стакан с водой, чтобы принести его Мойре. Почему он сам побежал в бар? Мог бы попросить официанта. Митчелл возвращается к нам и протягивает воду Мойре. И в этот момент из бара раздаются крики. Мы все смотрим в ту сторону.

Опрокинув стакан, головой на столик упал Кнебель. Я бросаюсь туда. Одного взгляда достаточно, чтобы понять — он больше никогда не будет наслаждать своим любимым пивом. Местный коктейль оказался для него роковым.

Глава 15

Услышав слова Крюгера, незнакомец стремительно обернулся.

— Что вам нужно? — нервно спросил он. — Кто вы такой?

— Инспектор криминальной полиции Мартин Крюгер, — спокойно сказал Крюгер, — я думаю, нам есть о чем поговорить.

Незнакомец посмотрел на Луизу Вальман.

— Ах ты, сука!

— Попридержите свой язык, — посоветовал ему Крюгер и громко сказал: — Дитц, все в порядке. Можете войти.

Через минуту в комнате было полно полицейских. Обыск приехавшего незнакомца ничего не дал. Кроме оружия, у него ничего не было, в том числе никаких документов, даже водительских прав.

Незнакомец криво усмехался, отказываясь отвечать на вопросы, но, когда через десять минут приехал Хоффман и вошел в комнату, он побледнел и явно потерял самообладание.

— Здравствуйте, Кюхнер, — сказал Хоффман своему старому знакомому, — кк вы здесь оказались?

Кюхнер отмахнулся.

— Вы же все понимаете, Хоффман, — сказал он.

— Я вас всегда подозревал. — Хоффман посмотрел на Крюгера. — Вы все здорово поработали, ребята. Ведь мы тоже вели расследование, только со своей стороны. Мы уже давно подозревали этого типа.

— Они приказали ей завтра убираться из Германии, — показал на хозяйку дома Крюгер, — видимо, хотели убрать и ее.

— Они бы пошли на что угодно, — заметил Хоффман, — все три убийства на их совести. Конечно, главным был Кюхнер. Кстати, познакомься, ты его не знаешь, а он из скромности ничего не скажет. Это начальник нашего отдела в БНД.

Крюгер изумленно посмотрела на Хоффмана.

— Не удивляйся, — сказал Хоффман, — мы давно ищем эту группу. Где списки, Кюхнер? Куда вы их дели?

Кюхнер молчал. Крюгер не понимал о каких списках идет речь.

— У нас в БНД давно существовала тайная агентура восточногерманской разведки. Мы никак не могли на них выйти. После падения Берлинской стены кто-то сумел похитить документы, — рассказывал Хоффман, — кто-то из русских. А Ирина Шварц была посредником в этой операции. Твой Нигбур просто молодец. Конечно, она раньше работала на КГБ. И они снова хотели задействовать свою бывшую агентуру, шантажируя Кюхнера и его группу. Но только недавно выяснилось, что документов у русских нет. Их успел забрать начальник группы «С-21» Гюнтер Оверат. Русские просто водили за нос Кюхнера и его людей. А Оверат в это время предложил документы американцам. Узнав об этом, Кюхнер приказывает избавится от нежелательного свидетеля. И участь Ирины Шварц была решена. Заодно, чтобы скрыть преступление и помешать вам выйти на фрау Вальман, они убирают Штенгеля и Вайса. Судя по всему, именно люди из группы Кюхнера убрали еще одного бывшего связного КГБ, который пытался с кем-то встретится в Кельне. Теперь они знали, что документы у Оверата и тот через своего посредника пытается продать их американцам. Кажется, я ничего не спутал, герр Кюхнер?

Тот молчал, сидя на диване, и кусал губы. Потом, подняв голову, с вызовом сказал:

— Мы не собирались ни на кого работать. Мы хотели просто уничтожить документы. Купить и уничтожить.

— Охотно верю, — кивнул Хоффман, — тем более что деньги у вас были. Вам ведь хорошо платили за информацию. Это чувствовалось по нашим потерям.

Кюхнер отвернулся. На эту тему он говорить не хотел.

— А где сейчас документы? — спросил Крюгер.

— Это пока нам неизвестно, — развел руками Хоффман, — но мы очень интересуемся этим. Вы не знаете, Кюхнер, куда девался Оверат и его документы? Может, вы сумеете нам помочь?

Кюхнер молчал. Потом махнул рукой.

— Не нужно издеваться, Хоффман. Вы ведь знаете, что документов у нас нет.

— И вы не знаете, где сейчас Оверат?

— Знаю.

— Я никогда не сомневался в ваших профессиональных возможностях, — сказал Хоффман. — Так где он?

Кюхнер молчал.

— Мы послали туда своего человека, — наконец выдавил он, — нашего специалиста. Он сумеет забрать документы у Оверата.

— Не сомневаюсь, но лучше бы вы мне сказали, где он находится.

— Он не в Германии, — выдавил Кюхнер.

— Конечно, нет. Я приблизительно представляю, какие это могут быть списки агентуры. Такие документы просто опасно хранить в нашей стране. Так куда он улетел? В Китай? В Америку? В Австралию?

— Мы хотели вернуть эти документы сами.

Крюгер слушал с усталым удовлетворением. Он вдруг подумал, что все расследование зависело от настойчивости и пунктуальности его помощников Нигбура и Дитца. И, подумав так, улыбнулся. Все-таки у него подобралась хорошая команда. Сидевший напротив него Кюхнер воспринял улыбку как неверие инспектора в его последние слова.

— Мы хотели их вернуть в Германию, — зло подтвердил он, — нам казалось, что мы сможем, уничтожив там наши имена, выявить остальных. Мы ведь давно ни на кого не работаем, несмотря на давление русской разведки. Нам хотелось вернуть документы.

— Думаете, русские за ними не охотятся? — нахмурился Хоффман. — Или об этом вы не подумали?

— Они тоже ищут Оверата, — согласился Кюхнер, — мы оба это знаем. В Кельне именно русские агенты хотели встретится с бывшим связным. И мы помешали этой встрече.