Чингиз Абдуллаев - Путешествие по Апеннинам

Примерно в это же время, когда в Риме было уже девять, по всем городским отелям тоже началась проверка. Искали прибывшего из Великобритании Джорджа Эннеси. Еще через полчаса стало известно, что у себя дома в Англии Эннеси не ночевал. Его сестра сообщила, что он уехал два дня назад в Лондон к своему другу. В Рим были переданы фотографии Эннеси. В десять часов утра Террачини приказал их растиражировать и разослать по всему городу.

Дронго взял одну из фотографий, всмотрелся в лицо на снимке. Мягкие черты, полноватые губы, рыхлый подбородок, словно раздавленный нос… Неужели этот человек виновен в стольких преступлениях? Неужели он и есть тот самый «стаффордский мясник»? Теперь была известна и его биография. Дронго внимательно изучил листок с ее изложением. Учился, работал. В двадцать лет уехал в Канаду. Потом снова вернулся. Пытался открыть свое дело, разорился. Учился в Америке. Считался неплохим визажистом. Много ездил по Европе… Стоп! Это как раз не в его пользу. Но почему он? Почему именно этот тип? Никогда не был женат, живет вместе со старшей сестрой, также не вышедшей замуж. В справке ничего не говорилось и о наличии у Эннеси подруги. А ему, между прочим, уже сорок два года. Если у него никого нет, то почему? Почему в сорок два года у мужчины ни жены, ни любовницы? Это уже серьезный повод для размышлений.

«Впрочем, почему серьезный? — подумал Дронго. — Мне сорок пять, а я тоже один. Ведь Джил с детьми живут отдельно от меня. И у меня тоже нет постоянной любовницы или подруги. Вполне подхожу под такую справку. А еще у меня такая же группа крови, как у этого маньяка. И я люблю путешествовать.

Все-таки это очень несправедливо, — решил Дронго. — Если у женщины в сорок два года никого нет, то ее считают несчастной. Подруги жалеют, близкие пытаются найти ей подходящего человека. А если у мужчины в таком возрасте нет подруги, сразу возникает мысль о патологии. Считается, что он без труда, в любой момент может найти себе пару. И если рядом с ним нет женщины, то это вызывает подозрение, почему-то считается, что жить холостяком в сорок два года не совсем нормально».

Дронго еще раз посмотрел на фотографию Джорджа Эннеси. Неужели этот человек с таким лицом и с такими глазами убил стольких женщин? Его отец умер, когда парню было пятнадцать, мать — когда ему исполнилось уже тридцать пять. Внешне у Эннеси все выглядит благополучно. Как же возник тот самый зверь? С чего все могло начаться?

К нему подошел Вирджил Даббс.

— Довольно необычное лицо для маньяка, — сказал американец, — слабое и безвольное. Обычно у них немного другие лица. И совсем другие глаза. А этот скорее не похож на психопата. И кстати, у него нет знакомых полицейских ни в Италии, ни в Англии.

— Доул не мог ошибиться, — отозвался, не оглядываясь, Дронго. — И этот продавец опознал Эннеси.

— Я могу добавить еще кое-что, — сообщил Даббс. — Мы проверили: до того как отправить сообщение и фотографию нам, он вышел на свой сайт и переслал на него эту же фотографию. Как доказательство своей вины. Зачем он это сделал?

— Не знаю, — ответил Дронго. — Но если его сегодня арестуют, то узнаем.

— Теперь уже точно возьмем. — Даббс посмотрел на часы. — Не хотите составить мне компанию? Уже десять часов утра. Может, вместе позавтракаем?

— А где комиссар Брюлей?

— Он поехал в Национальное бюро. Хочет проверить на месте, кто мог знать о нашем приезде. Но как только Эннеси будет в наших руках, мы сразу у него выведаем, кто сообщил ему о нашей группе. Так вы идете завтракать?

Дронго кивнул в знак согласия, положив фотографию Эннеси на столик. Остается определить группу крови этого типа и узнать, где он находился в те моменты, когда совершались эти убийства по всей Европе.

Едва они вышли из здания полиции, как снова хлынул проливной дождь. Пришлось перебегать от дома к дому в поисках подходящего кафе.

Наконец одно они облюбовали. Даббс заказал себе сэндвич и кофе-эспрессо, а Дронго попросил принести ему чай и омлет с сыром. Размешивая в кофе ложку сахара, Даббс поинтересовался у коллеги:

— Что вы думаете насчет Эннеси?

— Не знаю, — ответил Дронго. — Пока не знаю. Доул не мог ошибиться. Вы тоже вряд ли ошибаетесь. Получается, что маньяк, которого мы ищем, именно Эннеси. А почему вы раньше не могли уточнить, что он заходил на свой сайт?

— Каким образом? — спросил Даббс. — Мы ведь не знали, кто именно отправил нам сообщение. Вы представляете, какое количество людей одновременно работает в Интернете? У него свой сайт и свой пароль. Мы не можем следить за всеми одновременно. Это нереально. Хотя сейчас пытаемся вычислять педофилов и маньяков по их сообщениям. Но они обмениваются паролями, у них своя закрытая информация, свои коды, свои закрытые сайты, свои секреты. Поэтому мы и вышли с предложением создать Компьютерпол. Самое время. Весь мир уже помешался на Интернете. Сегодня невозможно представить без него нашу жизнь…

— И смерть, — добавил Дронго.

— И смерть, — согласился Даббс. — Через компьютер можно вывести из строя корабли и поезда, сбить самолеты с курса, устроить аварию, в общем, сделать все что угодно. Мы стали слишком доверять нашим компьютерам. Я все время с ужасом думаю, что может произойти, если однажды неведомый вирус уничтожит все наши программы. Человечество просто остановится в своем развитии. И все придется начинать сначала.

— Не придется, — мрачно заметил Дронго. — У этих типов свой подпольный мир, с его пиратскими сайтами, незаконными копиями, нелицензионными программами…

— Да, — согласился Даббс. — Между прочим, Марку Дютро, тому самому убийце из Шарлеруа, помогала его жена. И еще у него было несколько друзей, с которыми он обменивался информацией. Жену арестовали, а с друзьями пока неясно. Но мне нужно бежать. Мы проверяем всю информацию об Эннеси во Всемирной сети. Его связи, его письма по электронной почте за последние годы. Извините меня. Я оставлю деньги за мой завтрак на столике.

— Необязательно, я заплачу. — В Дронго проснулся кавказский мужчина.

— Не нужно, — улыбнулся Даббс. — Вам никто не говорил, что вы чем-то похожи на итальянца?

— Нет. Но я принимаю это как комплимент. Вообще-то я думал, что больше всего на итальянцев похожи французы.

— Почему французы? — удивился Даббс. — Потому, что они рядом?

— Нет. По-моему, Кокто сказал, что француз — это печальный итальянец.

Даббс громко рассмеялся. Он оставил на столике купюру и торопливо зашагал к выходу. Дронго не спеша допил чай, съел омлет, после чего попросил официанта подать счет и вызвать такси. На улице теперь моросило. В эту весну на Апеннинах было особенно холодно. Сев в автомобиль, Дронго попросил водителя отвезти его на виа Барберини, где находился известный ему магазин «Бриони». Нужно было купить плащ. В молодые годы ему больше нравились вещи от Валентино, Ива Сен-Лорана, Армани. Но если и теперь итальянские мастера ему нравились по-прежнему, то марку французского кутюрье он стал воспринимать как символ ширпотреба. Так прежде случилось с маркой Пьера Кардена, когда на любую продукцию, выпускаемую в мире, ставилось клеймо известной фирмы. В результате одежда сначала от Кардена, а затем и Сен-Лорана превратилась в обычный «поточный» товар. Правда, марки от Диора или Шанель все еще сохраняют свою эксклюзивность, но с годами Дронго позволил себе перейти на одежду от Бриони и Зенья — более буржуазных и солидных фирм.

Ведь все со временем меняется, не только его привычки и пристрастия, но и окружающая среда. Вот и когда-то воспринимаемые в качестве высоких американских стандартов отели «Хилтон» постепенно превратились в ничем не приметные коробки с небольшими комнатами и довольно примитивным набором услуг. Отели сети «Мэрриот» вообще выродились в нечто невообразимое, как только вместо женщин-уборщиц в них стали нанимать мужчин из азиатских стран. В результате качество уборки номеров резко упало, состояние постельного белья стало просто позорным, а обслуживание в номерах превратилось в проблему для гостей.

Дронго стал избегать таких отелей, понимая, что нужно выбирать другие стандарты и другое качество обслуживания. Ему нравились солидные пятизвездочные отели испанской сети «Мелиа», все еще стабильно сохраняющие высокое качество работы, отели «Шератон», очень сильно изменившиеся в 90-е годы в лучшую сторону отели сети «Вестин» и всегда эксклюзивные «Фоор сизонс».

Ведь большая часть его жизни проходит в поездках, поэтому он уделяет такое внимание отелям, считая их надежным убежищем, где хотелось бы отдохнуть и спрятаться ото всех остальных. С некоторых пор Дронго начал ощущать, как он из добродушного и общительного сангвиника постепенно превращается в скептика-меланхолика, и это даже стало его несколько беспокоить. И хотя пока вроде бы никто больше не замечает в нем этих признаков, достаточно уже того, что он сам о себе так думает.