Дэн Абнетт - Инквизиция: Омнибус

— У тебя кровь идет, дедуля, — заметил Андус.

Ницин провел ладонью по лбу.

— Наверное, осколком камня задело. Я в порядке.

Таша стояла в дальнем конце комнаты, возле тяжелой двери.

— Проблема, — сказала она, поворачиваясь. — Реальная проблема.

— А то их до этого не было, — отозвался Святоша.

— На двери к камерам кодовый замок. Нам не попасть внутрь.

Заместитель Лукана выругался.

— Должно быть, эта система не подключена к главному когитатору. А, чтоб его!

Командир бросил взгляд на лестницу, понимая, что через несколько секунд Сёстры соберутся с силами и вновь пойдут в атаку.

— Так что, — резко спросил Вон, — ты не можешь её открыть?

— Мне придется, — ответил Ницин. — Иначе остается только ждать чуда, ниспосланного Императором.

Судя по выражению лица пожилого солдата, в это он верил не особенно.

На лестнице вдруг послышался шум, и Салия, нырнув обратно в дверь, устроила настоящее световое шоу пульсирующими очередями из лазгана. Послышался женский крик и лязг, с которым тело в доспехе ударилось о стену.

— Их там целая куча, — бросила талларнка. — Похоже, они… Граната!

Нечто небольшое и цилиндрическое с шипением скатилось по ступенькам. Бросившись вперед, Таша схватила гранату, швырнула её обратно и залегла. Лукан присел, закрывая лицо наручами брони… и ничего не произошло.

Моргая, медике поднялась с пола. Открыв глаза, командир увидел облако густого серого дыма, струящегося вниз по лестнице, и учуял запах горящих химикатов, смешанных с благовониями. Казалось, что вещество залепляет ему рот и ноздри.

— Дымовуха!

Подняв дыхательную маску, Вон прикрыл рот. Спотыкаясь, Таша отступила в комнату, сдерживая рвоту и тоже подтягивая респиратор.

Сверху донесся жужжащий, раздирающий звук, сабатоны заклацали по железным ступеням, и Сестра Битвы, словно какой-то яростный дух, прорвалась через облако дыма. Перед собой воительница держала ростовой металлический щит, но выстрел из плазмагана прожёг и его, и женщину, а Святоша ураганным огнем из лазгана растерзал Сестру, шедшую следом.

И тут в комнату ворвалась здоровенная бабища, ростом почти с Ницина и намного шире его в плечах. Из кацеи, укрепленной на её заплечном ранце, сыпались угли, а на шее висело ожерелье с черепами, покрытыми резными надписями. В руках воительница держала рычащий цепной меч, длиной больше метра.

— Умри! — взревела она. Андус забыл о лазгане и отскочил назад, хватаясь за свой «счастливый» пистолет. Ницин, сощурившись, пытался прицелиться из плазмагана.

— Умри, погань!

Меч оказался слишком большим для этой комнаты, возможно, слишком большим даже для самой Сестры. Она взмахнула клинком, словно собираясь зашвырнуть его подальше, Лукан пригнулся, и оружие, просвистев у него над головой, снесло половину мониторов. Посыпались искры, руки воительницы задрожали от удара; отшатнувшись, она потянула оружие за собой, будто рыбак, вытаскивающий сеть. Бросившись ничком, Таша откатилась в сторону, Сестра Битвы вновь замахнулась клинком, и в этот момент Ницин выстрелил.

Он немного промахнулся. Плазменный шар, врезавшись в меч посередине клинка, разнес его на части. Фрагменты оружия разлетелись по комнате, словно осколки снаряда; Святоша кинулся на пол, а порванная цепь, извиваясь, словно змея, пронеслась по воздуху, ударилась в стену, метнулась обратно и ужалила хозяйку в бедро. Взревев, Сестра Битвы рухнула, и Андус прыгнул на неё.

После этого в комнате стало почти что тихо. Святоша поднял взгляд, продолжая прижимать к голове женщины цветисто изукрашенный пистолет — вещицу, достойную любого бандита-ульевика.

— Мне её прикончить? — спросил Андус голосом, искаженным дыхательной маской.

Придавленная им Сестра извивалась и хватала ртом воздух. Её собственный респиратор свалился, но казалось, что воительница как минимум частично невосприимчива к газу. Сжав зубы, она бормотала что-то, рычала слова катехизиса, непонятного Вону.

Сестра не походила ни на одного бойца, известного ему. Служа в Гвардии, Лукан порой встречал комиссаров с тем же бешеным выражением лица, что застыло на лице женщины: она напоминала разъяренного зверя, запертого в клетке. Но такие политофицеры ему попадались нечасто. Командир решил, что хоть Сестры Битвы и умело — мастерски — сражаются, но больше напоминают умалишенных, чем солдат.

— Пока нет, — ответил он Святоше и, стянув маску, закричал в дверной проем: — Мы схватили настоятельницу! Держитесь подальше, иначе ей конец!

Женщина на полу сумела взять себя в руки и заговорить более внятно.

— Я не страшусь смерти, — провозгласила она низким и громким голосом проповедника. — Император сохранит меня!

Это и в самом деле была настоятельница. Взглянув на Салию, Лукан увидел, что она наблюдает за лестницей, стоя в дверях. Сверху донесся голос, удивительно высокий и женственный:

— Вы умрете, если посмеете тронуть настоятельницу!

— Таша? — позвал Вон. — Брось мне наручники.

Командир опустил взгляд на пленницу.

— Теперь, — произнес Лукан, защелкивая «истязателя» у неё на запястьях, — веди себя как истинный мученик и терпи.

Некоторое время Сестра Битвы молчала, казалось, что вся её ярость испарилась. Возможно, подумал Вон, она собиралась с силами, чтобы безмолвно переносить муки.

— Я не ожидала, что меня возьмут живьем, — сказала настоятельница.

Святоша вдавил ствол пистолета в её толстую шею, и Сестра отстранилась от бандита — в равной степени от его оружия и злобно ухмыляющегося лица.

— Женщина, да кого волнует, что ты думаешь? Если я нажму на спуск, твои мозги превратятся в кровавую кашу, усекла? Все ваши святые базары меня не колышут — в мученики-то берут только мертвецов.

— Хватит, — вмешался Лукан. Кратко встретившись взглядами с бывшим бандитом, командир увидел в его глазах нечто, выходящее за рамки обычной порочности и наслаждения властью над жизнями других. Неужели у Андуса были какие-то давние… разногласия с Экклезиархией? Так или иначе, сейчас это мешало работе.

— Святоша, я сказал отстать от неё.

— Как прикажешь, — отозвался Андус угрожающим тоном. Убрав пистолет в кобуру, ульевик поднялся. — Не думай, что я не пристрелю тебя, святая ты или нет.

Настоятельница посмотрела на бывшего бандита так, словно он был не совсем человеком.

— Ты будешь гореть, — пообещала воительница, и спокойствие в её голосе обеспокоило Лукана сильнее, чем прежний гнев.

— Иди, смени Ташу на лестнице, — скомандовал Вон. — Ну, чего ты ждешь?

— Ладно, — ответил Святоша, с явным отвращением подчиняясь приказу.

Салия ждала возле ступеней, пригнувшись для лучшего обзора. Даже без полоски сажи на веках девушка выглядела бы мрачной и угрюмой; обернувшись, она встретилась глазами с командиром, а затем, уступив место Андусу, торопливо подошла к настоятельнице. Присев рядом с ней, медике достала что-то из своей сумки. Таша казалась крохотной по сравнению со здоровенной бабой в доспехе.

— Держи эту женщину подальше от меня, — потребовала Сестра Битвы. — Она… запятнана.

— Это успокоительное, — ответила талларнка, наполняя шприц. — Оно тебе не повредит, просто замедлит.

Вонзив иголку в шею настоятельницы, медике впрыснула седативное средство. Всё это время Сестра просто смотрела на Ташу, как будто призывая её не стесняться и показать свою нечестивую сущность.

— Если тебе от этого станет легче, — добавила Салия, — ты мне тоже не нравишься.

Лукан посмотрел на настоятельницу.

— Открой для нас дверь.

— Вы не ведаете, что творите, — ответила женщина, покачав головой. — То, что находится в камерах, должно оставаться там.

— Я так понимаю, вы ищете сокровища, — сказала она затем. — Реликвии, которые можно продать какому-нибудь нечистому на руку прелату, или расплавить и вытащить драгоценные камни. Могу точно сказать — то, что за дверью, не сделает вас богатыми. Ещё повезет, если она просто прикончит вас.

— Вероятно, пробудившийся псайкер, — ответил Вон. — Я в курсе.

— Ты знаешь? — настоятельница уставилась на Лукана, словно пытаясь прожечь его взглядом. — И всё равно пришел освободить её? Она открыта варпу, и, если демон овладеет ею — Тор, сохрани нас! — то…

Тут по лицу Сестры скользнула тень понимания.

— Вы ведь культисты, верно? Слуги Губительных Сил, — насколько это было возможно со скованными запястьями, она сложила руки на груди в символ аквилы. — Salvate me, Imperator.

— Нет, это не про нас.

Такое подозрение уязвило Вона. Командир знал об отступниках на Транче и об Осаде Вракса, слышал рассказы о массовых убийствах и ритуалах, проводимых ими. Сама мысль о том, что его могли принять за подобное создание, обеспокоила Лукана.