Лиза Марклунд - Красная волчица

— Из этого ничего не выйдет, — тихо сказал он.

Анника слабо улыбнулась.

— Выйдет, — сказала она, — и знаешь почему? Потому что это правда.

— Эта правда не стоит такого риска, — возразил Шюман.

— Если это так, — сказала Анника, — что тогда вообще чего-то стоит? Кто тогда мы? Получатели акций семьи или защитники демократии?

— Не все так просто, — сказал он.

— Ты ошибаешься. На самом деле все именно так просто.

Она встала, подняла с пола сумку и вскинула ее на плечо.

— Ну, я пошла, — сказала она.

— Но это же всего-навсего какой-то паршивый американский коммерческий канал! — воскликнул Шюман.

— Это совершенно не важно, — ответила она.

Шюман сгорбился и съежился, как шарик, из которого выпустили воздух.

— Постой, — сказал он и поднял руку. — Не уходи. Ты говорила все это серьезно?

Она покачнулась:

— Да.

Свинцовое молчание окутало Аннику с головы до ног, огромное, тяжелое, темное. Она остановилась на полпути к двери и смотрела на Шюмана, на лице которого отражалась борьба сомнения и решимости.

— Семья изымет весь тираж, — сказал он наконец.

— Это так, — согласилась Анника.

— Следовательно, не должно быть никакой утечки.

— Совершенно справедливо, — поддакнула она.

— Значит, этот материал мы не можем доверить редакции.

Она ничего не сказала в ответ, но поняла, что Шюман принял окончательное решение.

— Всю работу надо сделать здесь, — продолжал шеф-редактор. — Это значит, что ее выполним ты и я. Ты сможешь отредактировать материал?

— Думаю, что вполне сносно.

Он прикрыл веки и на несколько секунд прижал ладони к глазам.

— О скольких страницах идет речь?

Анника ощутила, как ее охватывает волна блаженного облегчения, смывающая с души камни и колючки и вселяющая уверенность.

— Четыре разворота, — сказала она. — Плюс одна колонка и передовица.

Шюман задумался на бесконечно долгую минуту, а потом произнес:

— Я позвоню в типографию и скажу, чтобы они не занимали половину новостного блока.

— Сколько места займет материал? — спросила Анника.

— Надо считать две печатные пластины, — сказал Шюман. — Это восемь полос.

— Есть в типографии люди, умеющие молчать?

— Боб. Он штампует пластины. Ты сильно торопишься?

Она поставила сумку на пол:

— Нет, не особенно.

Анника заглянула в глаза шеф-редактора. Теперь она видела в них лишь предельную сосредоточенность, решимость и целеустремленность. Тени перестали плясать — они выстроились в ряд и приготовились к маршу.

— Нам предстоит долгая ночь, — сказал он.

— Я знаю, — ответила Анника.

Примечания

1

Розенбад — дворец в Стокгольме (построен в 1902 году), резиденция премьер-министра.

2

От немецкого Silberbielke — серебряное дитя.