День конституции - Алексей Борисов

к парадности. К ней глава государства причислял и ритуалы, связанные с его днем рождения8. Подальше от них, как подозревало его окружение, он и улетел еще неделю назад из столицы. Хотя было и другое желание: отрешившись от повседневных хлопот, подумать о кое-каких делах стратегического масштаба.

Впрочем, за столом важных тем не поднимали. И только когда отошли от главного корпуса государственной дачи на изрядное расстояние, президент спросил:

– Ну что, Егор? Назад дороги нет?

– Нет, – убежденно ответил генеральный секретарь.

– Поймут нас в партии, да и вообще?

– Думаю, поймут правильно. Вопрос назрел и перезрел.

– Может, всё-таки после юбилея?

Лигачев остановился. Позади, на приличной дистанции, замер охранник.

– Хватит уже тянуть. Я считаю, седьмого ноября на мавзолее должен стоять другой генсек.

Рыжков прищурился. Отношения первых лиц пережили разные этапы, и поначалу, говоря откровенно, большой теплоты и доверия между вождями не наблюдалось. Суровая необходимость толкнула обоих навстречу друг другу без малого восемнадцать лет назад, ну а дальше… Дальше, наверное, вступило в силу старинное русское правило, звучавшее так: «Стерпится – слюбится».

– А не дадим повода для спекуляций: мол, оппозиция выступила, и Лигачева сняли? – в голосе у Рыжкова прозвучало сомнение – подлинное или наигранное, разобрать было трудно, даже давно зная его.

– А потом они еще митинг соберут, и мы опять отложим? И до каких пор?

Президент посмотрел на огонь сторожевика в море.

– Ты прав. Что мы за власть, если тележного скрипа боимся?

– Тогда выходим с этим вопросом на пленум, – подытожил Лигачев. – Двадцать второго проведем?

– Да, как планировали. Держись, много будет комментариев…

Егор Кузьмич хмыкнул.

– Меня комментарии не пугают, мне стыдиться нечего. Но в восемьдесят шесть пора на покой. Я и раньше ушел бы, только ситуация не позволяла.

– Теперь преемник у тебя есть, – заметил Рыжков. – Уверен в нем до конца?

– Насколько это в человеческих силах, да.

– С Горбачевым-то как Андропов маху дал, помнишь?

Генеральный секретарь тяжко вздохнул.

– Михаил Сергеевич наломал дров, это верно. Долго потом разгребали.

Двое с непокрытыми седыми головами прошли еще метров сто вдоль берега. Здесь дышалось по-другому: совсем не так, как в столице, где к их услугам были импортные системы кондиционирования и очистки воздуха. Здесь воздух не требовалось очищать. Он был абсолютно натуральным и свежим.

– Что в Москве?

Егор Кузьмич понял, что имел в виду президент.

– Агитируют, зовут на площадь. Пусть пар выпустят.

– Провокаций не будет?

– Комитет бдит, Крючков каждый день информацию шлет всему Политбюро. Есть там, конечно, горячие головы, за ними приглядывают.

– Владимир Александрович и мне сюда шлет, – сказал Рыжков. – Пока он на посту, я спокоен.

– Здоровье у него совсем плохое.

– Я в курсе. Как бы не пришлось и в КГБ преемника искать, – главу государства такая перспектива сейчас не радовала.

Его собеседник пригладил волосы ладонью.

– Раз увиделись, еще кое о чем спрошу. Пятнадцатого Керри приезжает. Будете встречаться?

– Будем, – лаконично ответил президент СССР.

Предстоящий визит госсекретаря США не обещал легкой жизни. Было известно, что привезет он личное послание от президента Альберта Гора, в котором будет поднята неприятная тема. С начала года американцы доносили до другой стороны беспокойство по поводу (само собой, по их мнению) нарушения Советами договора о ракетах малой и средней дальности. Договор был подписан еще в 1987 году, при Горбачеве, хотя многие военные отзывались о нем резко отрицательно. Теперь влиятельные республиканцы, да и отдельные демократы в конгрессе требовали разорвать его.

Газеты и телекомпании за океаном трубили об установке запрещенных договором ракет в Калининградской области. ТАСС и АПН дежурно отвечали, что мир имеет дело с очередными происками «ястребов» на Капитолийском холме. Тема постепенно обретала всё большую остроту, тем более что ее сделал одной из ключевых для себя вероятный кандидат в президенты от Республиканской партии, ярый антисоветчик Джон Маккейн. Выдвигаться на третий срок в 2008 году Гор не мог, а вот Керри был готов бросить вызов «слонам»9. Только без явного успеха на внешнеполитическом поприще ему можно было и не начинать свою кампанию…

– Справка МИД на столе у меня лежит, – продолжил Рыжков. – Пишут, что можно с Керри договариваться и нужно. Свою ПРО10 в Польше и Румынии они готовы держать на минимальном уровне. Полностью ликвидировать ее не готовы: поклялись союзникам, что будут защищать их от Ирана.

– Ты им веришь? Что Иран для НАТО, серьезная угроза? – перебил Лигачев.

– Пока нет, но иранцы ядерную программу развивают.

– Если будем с Америкой договариваться, придется признать, что наши ракеты в Прибалтике есть.

– Не обязательно, – возразил президент. – Можем официально ничего не признавать, а Гору негласно дадим гарантии, что будем соблюдать договор, даже продлить готовы.

– Но вывести надо будет?

– Надо, никуда не денемся.

– Генералы тебя с г… съедят, – посулил Егор Кузьмич.

– Не съедят, подавятся. Генералам нечего волю давать. Политику по конституции определяет президент, и точка, – дал развернутый ответ Николай Иванович.

Генсек обернулся, поймал взгляд охранника.

– Пошли обратно?

– Пошли.

Уже вблизи от гостевого корпуса Лигачев, как бы рассуждая вслух, обронил:

– У них, получается, демократу можно на пятый срок подряд идти, а наша интеллигенция губы дует. Знаешь, как они тебя величают?

– Как? – спросил Рыжков.

– Николаем Третьим.

Президент СССР от души расхохотался. Телохранитель за его спиной вздрогнул от неожиданности.

Группа наружного наблюдения, сопровождавшая объект «Хозяйка», передала свое донесение начальнику Второго главного управления КГБ СССР в двадцать два часа тридцать минут. Генерал-полковник Сергеев еще в понедельник приказал информировать его лично и безотлагательно. И по старой своей привычке, и в силу особых обстоятельств он находился на рабочем месте, в главном здании комитета на площади Дзержинского. В приемной у его кабинета дежурил помощник, готовый выполнить любые распоряжения, какие только могут последовать.

Подчиненные докладывали, что «Хозяйка» в 18.45 имела контакт с мужчиной в кафе на углу Боярского и Большого Козловского переулков. Сотрудники, находившиеся за соседним столиком, записали их разговор с помощью направленного микрофона. Из-за того, что в помещении слишком громко играла музыка, большая часть записи получилась не вполне качественной, и в настоящий момент проходит специальную обработку с целью восстановления.

«Хозяйка» покинула кафе в 20.03 и больше ни с кем в контакт не вступала. В 20.16 она дошла пешком до дома № 13/3 по улице Садовой-Черногрязской и поднялась на лифте в свою квартиру на шестом этаже. Дальнейшее наблюдение за ней было передано другой группе, находившейся около подъезда. Мужчина, с которым общалась «Хозяйка», пешком проследовал до Комсомольской площади, где спустился в метро через здание Казанского вокзала. От «Комсомольской» он