"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Богомолов Владимир Осипович

— В порту началось столпотворение! — выкрикнул он с порога. — Докеры отказываются разгружать суда. Всюду только и разговоров, что о Гарсиа…

Рамиро взял у мальчика газету.

— Почему ты не купил «Ротану»? — спросил он.

— «Ротана» конфискована.

— Конфискована?!

— Да, весь вечерний выпуск, так мне сказали в порту, — объяснил мальчик.

— Началось, — проронил кто-то.

Едва Рамиро развернул газету, как его сразу окружило несколько человек. Люди протискивались, заглядывали из-за плеча, вытягивали шеи.

С первой полосы из-под броского заголовка «Кому это выгодно?» на них смотрела фотография: генерал Четопиндо и рядом какой-то неизвестный человек на фоне стандартной бензоколонки. Оба замызганные, усталые. На заднем плане — контуры вулкана.

«Таким увидел наш корреспондент генерала Четопиндо, шофер которого сбежал в неизвестном направлении», — прочел Рамиро вслух подпись.

— Орган ультраправой партии оказался весьма оперативным — похоже, об информации для него, как всегда, позаботилось правительство.

— А это кто же рядом с «кровавым генералом»? — спросил пожилой рабочий, указывая пальцем на человека рядом с Четопиндо.

— «Карло Миллер, коммерсант из Бразилии. Он случайно оказался близ места происшествия и помог генералу Четопиндо в трудную минуту», — громко прочел Рамиро.

— Объясни-ка, сынок, а что же это за помощь могла быть? — обратился к читающему рабочий.

Рамиро пожал плечами:

— Почем я знаю? Может, этот Миллер помог дойти Четопиндо до бензоколонки, — предположил он.

— Он нес его на руках! — хихикнул мальчишка, но, посмотрев на строгие лица окружающих, примолк.

Росита прислушивалась к общему разговору, бессознательно покачивая рукой гамак, свисающий с потолка. Этот гамак некогда и самой Росите служил колыбелью, которую качала мать. Люсия заметила жест подруги, и сердце ее сжалось.

Когда в руках Рамиреса появилась газета, Росита поднялась со стула и медленно двинулась к нему через комнату. Перед нею расступались.

Росита взяла из рук Рамиреса газету и стала всматриваться в снимок. Разговоры смолкли. Все смотрели на девушку, которая вдруг побледнела — это было заметно даже при неверном свете керосиновой лампы. Она хотела что-то сказать, но, внезапно потеряв сознание, упала на глиняный пол.

Женщины принялись хлопотать вокруг Роситы — положили ее на освобожденную лавку, расстегнули блузку.

— Принесите холодной воды, — попросила Люсия, всматриваясь в лицо Роситы.

Женщины суетились, причитая:

— Бедняжка!

— Она так любила Гарсиа…

— Не спеши его хоронить, — резко сказала Люсия женщине, которая протягивала ей доверху налитый глиняный кувшин.

Люсия брызнула водой в лицо Росите, та пришла в себя, открыла глаза. Орландо молча положил руку на лоб дочери. Росита обвела взглядом людей, которые столпились вокруг лавки.

— Я его узнала… — прошептала она.

— Кого ты узнала, Росита? — наклонился над дочерью Орландо Либеро.

— Сомбреро… На этом человеке, который стоит рядом с генералом Четопиндо… На этом человеке сомбреро Гарсиа… — тихо произнесла Росита, запинаясь чуть ли не на каждом слове.

Люсия горестно покачала головой.

— Она бредит, — прошептал кто-то сзади.

— Посуди сама, доченька, — Орландо попытался улыбнуться, — разве можно узнать шляпу? Все сомбреро в мире одинаковы, если не считать узоров. Да разве их запомнишь, узоры шляпы?.. Тем более — на фотоснимке.

— Это шляпа Гарсиа, — повторяла Росита, безумно глядя в одну точку.

Подавленные, покидали люди дом Орландо Либеро. Они обменивались короткими репликами, в которых сквозила растерянность. Расходились по двое, по трое, а чаще по одному — сказывалась привычка к конспирации.

Впереди Люсии и Рамиро смутно белели в ночной темноте две фигуры.

— А что? Он мог запросто махнуть за границу, — громко произнес один.

— Зачем?

— Ясно зачем. Хапнет за секретные документы куш и будет себе жить припеваючи.

— Гарсиа не мог это сделать, — возразил второй.

— Зря ты так убежден.

— Я верю друзьям.

— Гарсиа найдет там новых друзей. И девушку — не хуже Роситы.

— Где это — там?

— Там, куда он убежал.

— По-моему, твоя физиономия соскучилась по моим кулакам.

— Кулаками ничего не докажешь, дружок…

Окончания спора Люсия и Рамиро не услышали: спорщики прибавили шагу и растаяли в темноте.

— У нас на фабрике хозяин сказал: побег Гарсиа — дело рук левых, — произнесла Люсия.

— Да уж, теперь начнут завинчивать гайки, — вздохнул Рамиро.

Между тем дом Орландо Либеро опустел. Здесь осталось только несколько человек, самых верных, самых преданных делу, которому посвятил себя без остатка Либеро.

Росита ушла на кухню, крохотную глинобитную пристройку к дому. Нужно было позаботиться об ужине. Кроме того, Росита понимала, что у отца с товарищами будет важный разговор, и не хотела мешать им.

Брикеты из прессованных отходов бурого угля разгорались плохо, чадили. Глаза Роситы то и дело наполнялись слезами.

Гарсиа…

Росита вспомнила его голос, сильные руки, и жаркая волна подкатила к сердцу. Только сейчас она поняла со всей отчетливостью, что, возможно, никогда больше его не увидит. Из головы не шла фотография, помещенная на первой странице газеты.

До чего же глупые мысли приходят! В самом деле, ну с чего это она вдруг решила, что шляпа на голове человека, стоящего рядом с «кровавым генералом», принадлежит Гарсиа? Да это же просто психоз.

— Теперь мы можем поговорить начистоту, — сказал Орландо, обводя взглядом присутствующих. — Нужно определить нашу тактику в новых условиях, это самое важное сейчас…

— В связи с исчезновением Гарсиа? — спросил Гуимарро, вислоусый и широкоскулый индеец, сидевший в углу. Лицо его было спокойным. Таким оно оставалось — друзья знали — и в самых рискованных передрягах. «Чтобы нашего Франсиско вывести из себя, нужно по меньшей мере землетрясение», — говорили о нем товарищи. Но и то сказать, землетрясения в Оливии не были редкостью.

— Да, Франсиско, — ответил Орландо. — Для начала нужно решить, как быть с забастовкой в Королевской впадине.

Гуимарро пожал плечами.

— А чего там решать? — пробасил он. — Мы же наметили срок, утвердили его.

Орландо побарабанил пальцами по столу.

— Ты слышал, что происходит в порту? — спросил он.

— Ерунда, обычные волнения, — ответил Гуимарро, — они не выльются в стачку, я уверен. Так бывало уже не раз. Докеры пошумят и примутся за работу, без нашей инициативы они не станут бастовать.

— Не уверен, — отрезал Орландо.

— А я считаю — пусть бастуют, это прекрасно! — воскликнул Гульельмо Новак, молодой мужчина с чахоточным румянцем на впалых щеках. — Чем раньше вспыхнет стачка, тем лучше!..

— Серьезное заблуждение, товарищ Гульельмо, — покачал головой Орландо. — Сейчас самое опасное для нас — потерять контроль над обстановкой.

— Да черт с ним, с контролем! — продолжал громко Гульельмо. — Чем выше да круче волна, тем она сильнее. Штормовая волна сметет любое препятствие. Ты, Орландо, слишком осторожничаешь, сковываешь инициативу масс. Я давно собирался сказать это тебе. Почему ты вообще уперся лбом в порт и не хочешь ничего больше видеть вокруг?! Разве кроме Королевской впадины в Оливии ничего больше не существует? Разве нет в ней фабрик, заводов, рудников и шахт?

— Всеобщая стачка на сегодняшний день — это, извини меня, авантюра, — попытался остудить его пыл Орландо.

— Народ тебе доверяет, Орландо, а ты все чего-то боишься. Ну, чего ты опасаешься? Важно только начать, а дальше все пойдет само.

— Пустить дело на самотек — самый верный способ его загубить, — возразил Орландо. — А ведь нам еще предстоит огромная работа — склонить армию на свою сторону.

Остальные не вмешивались в спор Орландо и Гульельмо Новака.

Гульельмо подскочил к Гуимарро, схватил его за плечо и спросил: