Валентин Гуржи - Поселок

стараясь загладить свою неловкость, спросила наугад.

– Ну, подруга, ты же сама просила, чтобы я не рассказала ему про наш разговор, помнишь?

Насчет разных наших посадочных мест и поэтому разные наши интересы запросов.

Вспомнила?

– Пытаюсь… – покорно согласилась Рита. Но, подумав, робко спросила, – кому не

рассказывала?

125

Женечка отбросила шутливый тон, произнесла замедленно:

– Гер-ку-ле-су. .

– Жень, я же сказала, его-то я и не помню. Давай что-нибудь другое, – расстроено

попросила она.

– Да ты напрягись. Ты побоялась, что он тебя уволит, и тогда ты лишишься работы, этого,

как ты сказала бесплатного курорта в Турции. Ну! Вспомнила?

– Может быть… – неуверенно пролепетала Рита, но все же уточнила, – кто уволит?..

Женечка взорвалась:

– Да Геркулес!!

Рита с болезненной досадой вымолвила:

– Не помню. В Турции? – она со страхом посмотрела на Женечку и вдруг, опережая

очередной взрыв подруги, сама возмущенно крикнула, – ты что, издеваешься?! У меня что,

есть такие бабки? В Турцию на курорт?!

– А твой Алексей? Ты же мне сама рассказывала, какие он тебе подарки дарит, – тут же

оправдалась Женечка.

– Ну, это я помню. Рассказывала. Дарил. И что из этого? – совсем расстроилась Рита,

окончательно запутавшись. – Да что с тобой? Чего ты на меня нападаешь?

Женечка села на стул на то место за столом, где совсем недавно завтракала и обедала с

Ритой на бесплатном курорте в Турции, где в гостиную внезапно вошел звероподобный

мужик, напоминающий Костолома, и разбито опустила голову.

– Извини, подруга, – пролепетала она подавлено, – это я проверяла не тебя. Извини меня,

пожалуйста, – она закрыла лицо ладонями, замерла, не отрывая их, чтобы скрыть

подступившие страх и слезы. Рита подсела к ней, обняла за плечи, прижала к себе ее голову,

отвела ее руки от лица.

– Я поняла, подруга. Успокойся. Все образуется. Расскажи, что он хотел от тебя? Ты не

волнуйся. Я все поняла. Рассказывай. Может, чем помогу.

– Он заставил меня фотографировать из тетрадки Роберта какие-то записи. Сказал, если

меня за этим преступным делом застанет он или Роберт, то отправит меня в джунгли, как

ведьму, на отстрел его егерей. Понимаешь? Как во сне.

– Ну, так может это такой яркий сон. Где доказательства, что это не сон?

– Доказательство, это то, что ты была со мной. Но ты отрицаешь, Рит.

Женечка с надеждой посмотрела на подругу. Опустила руку в карман жакета, нащупала

пленку, собралась выполнить последний пункт условий Геркулеса, но в этот момент во

входной двери позвонили.

– Это мама, – сказала Рита. – Не волнуйся. Я открою.

Женечка вскрикнула:

– Не открывай! Рита! Подружка моя! Не открывай. Это он. Я не пришла, как обещала. Он

хочет меня забрать с собой, отправить в джунгли и бросить там, – тихо взмолилась, став на

колени и обхватив ноги подруги.

Рита оцепенела. Не знала, как Женечку успокоить. Подняла на ноги. Повела к двери своей

комнаты:

– Так, подруга. Это уже слишком. Иди в комнату и замри, если боишься. Я позову.

Она пошла к двери, открыла.

На пороге стояли двое – Алексей и рослый мужчина с кейсом.

– Риточка, что с тобой? На тебе лица нет, – озабочено спросил Алексей. – Что случилось,

золотко мое? Кстати, знакомься – майор, Федор Пантелеевич. Мой коллега по работе.

Майор деликатно протянул лодочкой ладонь, слегка прижал руку хозяйки. Рита поспешила

ответить и, не стеснясь, кинулась обнимать Алексея:

126

– Леша… Тут с моей подругой такое!.. Передать не могу! – и оглянулась за поддержкой к

Федору.

– Я понял, – отозвался Федор. – Сейчас, Рита. Сейчас мы все уладим. Где моя спутница-

проказница?

– Ой, не говорите. Только пока не входите, я ее успокою и выведу в гостиную.

Она подошла к двери комнаты:

– Жень, выходи. Все в порядке. Это Алексей, – сказала, открывая дверь.

Женечка стояла у самой двери. Прислушивалась. Голос подруги успокоил ее, она вышла,

подошла к столу, положила кассету:

– Это тебе.

– Мне? Зачем?

– Геркулес сказал тебе отдать, – уныло пояснила она.

– Евгения! Ты опять?! Какой Геркулес?!

– Это мне, – сказал Алексей, входя в гостиную и протягивая Женечке руку, – привет! Что у

вас тут? Бандиты в гости рвутся? – шутливо добавил.

Федор вошел следом. Увидев майора милиции, Женечка поникла. Кинула тревожный

взгляд на кассету.

– Женя, я так понимаю, вы решили замести следы преступления? – проговорил кагебист,

хитро улыбнувшись, и в знак уважения к даме резким движением кисти отметил приветствие

у виска, – но напрасно! Это вам не поможет. Только лишь чистосердечное признание!

Впервые за последние сутки она улыбнулась. Улыбка у нее получилась усталой.

– Почему? – спросила притворно.

– Потому, что помогла раскрыть преступление. А с арестом я пошутил. Вы меня прощаете?

Она исподлобья смерила его, покивала головой:

– Я поняла. Наоборот.

– То есть?

– Вы меня уберегли… Спасибо вам, – грустно бросила себе под нос.

– Пожалуйста. Как там Роберт? – резко сменил он тему.

– Давно его нет. Наверное, уехал в Москву по работе, – будто оправдывая мужа, фальшиво

кинула.

Федор поднял указательный палец:

– Знаю. Потом поговорим, – и обратился к Рите, – я позвоню, если не возражаете? Пусть

Роберт срочно едет сюда, – он усмехнулся, – для очной ставки – и пошел в прихожую звонить.

– Да, конечно. Телефон там, – не глядя, махнула она рукой в сторону, сдержанно

прижимаясь к Алексею. – Ты надолго?

– Мама дома? – осторожно задал он встречный вопрос.

– Нет, но не бойся. Она все знает. Я с ней помирилась, как ты приказал.

– Приказал, скажешь! Я попросил. Потому, что это нехорошо. Мама может что-то

подумать, золотце.

– Ну и что?

– А то…

– Что?

Алексей стеснительно отмахнулся, посмотрел в сторону Женечки.

– Да говори. Что? – настояла Рита.

Алексей молчал, еще раз глянул на Женечку.

– Ну, ты, подруга какая-то простая! – возмутилась та. – С тобой нет никакого терпения. Он

хочет на тебе жениться, вот что.

Алексей одарил Женечку скромной улыбкой:

127

– Да, Рит. Ты не против? – осторожно спросил.

Рита замерла, видно не знала, что следовало делать ей после такого наглого сообщения.

– Ну, ты что, подруга? Я сегодня от тебя скоро с ума сойду. Отвечай. Не против? – Женечка

встала, подошла поближе к влюбленным.

Рита очнулась и единственное, что смогла сделать, – повисла у Алексея на шее и принялась

осыпать поцелуями.

– Ну вот, я так и знала, – сделала вывод Женечка. – Хороший ответ. Я бы так не смогла… в

первый раз.

В комнату вошел Федор, открыл кейс, вытащил бочок для фотопленки и две бутылки с

растворами.

– Женечка, извини, я привык на «ты», разреши тебя попросить как профессионала.

Необходимо срочно проявить пленку, которую ты отсняла.

– Да, конечно, – с охотой откликнулась та.

– Жень, если нужна темнота, могу предложить кроме туалета, еще и кладовку. Выбирай.

Женечка кивнула, взяла у Алексея кассету, отнесла все принесенное Федором в кладовку

проявлять.

Через несколько минут пленку подвесили на толстой нитке к люстре, и пока она сохла,

Рита с Женечкой заперлись в маленькой комнате примерять брючный костюм и великолепный

сводящий с ума плащ из белой тонкой замши – подарки Алексея. Потом принялись накрывать

на стол закуски и выпивку. Потом Федор достал из кейса тетрадку Роберта, положил рядом с

кассетой. И тут с Женечкой приключилась истерика. Ей представилось, что в эту минуту в

гостиную входит Роберт, увидев свою тетрадку, он с подозрением остановил на Женечке свой

испытывающий взгляд. Вот уже сравнивают тексты, и сейчас выяснится, что снимала она.

Роберт такое предательство ей уже никогда не простит. Это хуже, чем развод. Это подлость,

постылый позор.

Наконец сравнили снимок с тем, что было в тетрадке. Выходило, что записи только

начинались. Роберт написал только предисловие, всем известное как официальное сообщение

научному миру об открытии и поэтому никакой ценности оно не представляло. Высушенную

пленку снова заправили в кассету и положили в центре стола на тетрадку, как память о

мерзком дьяволе. А потом…

Уже выпили по одной, обменялись впечатлениями от прошедших событий, уже рассказали

несколько анекдотов и потихоньку начали собираться по домам, а в атмосфере почему-то

ощущалось ожидание кого-то, или чего-то незавершенного. Кто-то из присутствующих один

знал причину, но не говорил, его молчание передавалось остальным, все это чувствовали, но

тоже молчали, не мешая развязке, угадывая серьезность незавершенного.

И развязка наступила. В прихожей раздался звонок.

Женечка обомлела. В груди оборвалось. Это Роберт. То, что стерегло ее каждое мгновенье в