Граница надежд - Николай Павлов

бы почаще туда окунать, чтобы ваши мозги охлаждались. — И он расхохотался.

— Сооружаем столовую на добровольных началах. Камень для фундамента завезен, кирпич заготовлен. Если все будет хорошо, к весне непременно построим, — объяснил я.

— В крайнем случае сделаете из этого водоем для разведения рыбы, — сказал Драган. Он снова заглянул в наполненную водой яму и покрутил головой. — Вам поручили готовить армию, а вы превратили ее в строительную организацию. Ну, Ярослав, давай начнем. Расскажи ему, откуда мы возвращаемся и что там слышали. Можно поговорить и здесь, на плацу, хотя зимнее солнце не очень-то ласковое.

Ярослав только потирал руки. Он даже не сказал, что ему холодно, что предыдущую ночь он был в тяжелом состоянии. Ярослав все потирал руки, и его взгляд блуждал где-то между постройками хозяйственной роты. Там, под открытым небом, мы держали лошадей, и конюхи пучками соломы растирали их, чтобы хоть немного разогреть скованные холодом мускулы.

— Давай наведаемся в третий батальон, — предложил Ярослав. — В наших выводах мы обязаны принять во внимание и кое-какие обстоятельства, которые могут стать причиной не только дезертирства, но и значительно более опасных проступков.

— Ярослав, давай не будем начинать с обстоятельств. Полк доверен Велико. Вот пусть он и смотрит в оба, пусть принимает меры. Я один не могу поспевать всюду. Так можно упустить главное. — Рассерженный, Драган направился к зданию штаба. — Давайте лучше зайдем в помещение. Предпочитаю сегодня разобраться во всем, нежели завтра хвататься за голову.

Они пошли впереди меня. Я никак не мог понять, чем объяснить их озабоченность и то особое внимание, которое они уделяют мне.

В моем кабинете было холодно. Печку там топили лишь утром в течение двух часов, пока я принимал посетителей и выслушивал доклады подчиненных. С дровами было плохо.

Драган и Ярослав устроились на диване возле окна. Шинели мы не сняли. Да это и лучше — разговоры будут короче.

— Пополнение в полк прибыло полностью? — первым нарушил молчание Ярослав.

— Ожидается последняя группа из Варны. Прибывших устроили в палатках на поляне.

— Знаю!

— Они сломали ограду полкового лазарета и использовали на топливо.

— И это мне известно, — ответил Ярослав.

— Сегодня я приказал взломать двери склада с вещевым имуществом и обмундировать солдат, — твердо сказал я.

— Что-о-о?! — воскликнул Ярослав.

— Приказал... А завтра выкину конные экипажи лазарета из закрытых сеновалов и размещу там людей. Все-таки лучше, чем в палатках или прямо на промерзшей земле.

Ярослав ничего не ответил, только встал и снова начал растирать руки, хотя сейчас в этом не было никакой надобности.

— Когда мы партизанили в горах и мерзли, тогда знали, что нам неоткуда взять топливо, а здесь... Обученные, неплохо подготовленные к службе солдаты остались разутые и раздетые. Они похожи на отступавших из-под Сталинграда немцев. Видите ли, необходимо разрешение сверху. А если вы завтра отдадите приказ третьему батальону выступить на прикрытие границы? Офицеров все еще нет, унтер-офицеров — тоже. Каждый распоряжается... — Я уже кипел от негодования.

— Поэтому и ты решил распорядиться? — не вытерпел Ярослав.

— У меня не оставалось иного выхода.

— Ясно, Велико успели предупредить, что мы придем, — вмешался Драган. — Но учти, что даже твоя разведка тебе не поможет, если ты твердой рукой не наведешь порядок.

— Не понимаю тебя, — посмотрел я на него. — Раз сотрудник государственной безопасности и заместитель командира дивизии по политической части пожаловали ко мне, значит, случилось что-то серьезное. Ну а что касается разведки, то мне и без нее все известно. Я ежечасно сталкиваюсь с самыми сложными проблемами, так что могу обойтись и без разведки.

— Ничего-ничего, донесениями разведки надо пользоваться, — смягчился Драган. — Соответствующие органы располагают данными, вызывающими тревогу, и потому проверка идет сразу по нескольким каналам.

— Слушаю вас! — Я сел напротив них.

— Недовольство среди вновь прибывшего контингента становится всеобщим, — продолжал Драган. — Если плохо заботиться о солдатах, это только усилит их недовольство. А враг как раз делает ставку на людей, оказавшихся в тупике, да к тому же еще и вооруженных. Вы сами знаете, какое международное положение создалось на Балканах. В городе подняли голову и зашевелились наши противники. Прошлой ночью через границу переброшена большая группа диверсантов. Один из объектов диверсии — склады оружия вблизи района расположения твоего полка. А рядом находится лагерь вновь прибывающих солдат. Кое-кто из них уже установил контакты с нездоровыми элементами в городе. Вы говорите об опасности возникновения новой войны, а упускаете более мелкие, но не менее тревожные факторы. Положение в полку, которым ты, дорогой Велико, командуешь, чревато сложными последствиями... Это тебе не случай с украденными замками от четырех орудий, как имело место в сорок шестом году. Ты забываешь, что сейчас все коренным образом изменилось. В то время легче было наносить удары — тогда командовали старые кадры, а теперь?.. Неужели я должен сражаться против тебя и мы будем стрелять друг в друга?.. Грустно об этом говорить, но ведь это факт. Вот почему я вызвал вас. Перед вами поставлена задача, вот и выполняйте ее. Подпоручик Прангов в твоем распоряжении. Не пренебрегай его опытом, этим ты навредишь только себе. По отношению к нашим противникам Прангов наделен неограниченными полномочиями. Сверьте с ним свои часы, товарищ майор, и не создавайте нам излишних забот! — так сказал Драган.

Здорово он схватил меня за горло. Я стоял и смотрел на него. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Слова лились, как поток, прорвавший плотину. Драган, наверное, ждал, что я вскочу с места и стану возражать, но я молчал. Смотрел ему в глаза и молчал. Молчал и Ярослав. Ему все было ясно... Драган так и не отошел от окна. Конечно же, мы не противники, но в ходе борьбы с врагом можем возненавидеть друг друга.

— Вот так! — Голос Драгана звучал глухо.

Я достал из письменного стола бутылку ракии и протянул ему.

— Выпей глоток. Разгонит кровь по жилам, и тебе станет легче.

Драган сделал глоток, потом другой, но не мог унять дрожь. Ярослав не сводил с него глаз. Убежден, что он согласен