Иранская турбулентность - Ирина Владимировна Дегтярева

— Чего тебе? — глядя под ноги Фируза, спросил он.

— Мне бы Фархада.

— Кого? — нагло переспросил парень.

Фардин оглянулся, прикидывая, как быстро он успеет сбежать по лестнице. Все-таки ему уже не двадцать и даже не двадцать пять, чтобы скакать по ступеням. От этого парня в шлепанцах можно и пулю в спину схлопотать, если он заподозрил Фардина.

«Да нет, стрелять в подъезде, посреди города он наверняка не станет, — подавил в себе панику Фардин. — Иначе они спалят квартирку. Главное, чтобы он сам не оказался из спецслужбы».

— Я разве ошибся адресом? — рассердился он. — Мне сказали, что здесь Фархад. Позови его, живо, некогда мне тут с тобой препираться.

— Ты от кого? — парень потер левой ногой икру правой. Казалось, что он сейчас сплюнет под ноги Фардину.

— Если ты не Фархад, то я не собираюсь тебе ничего объяснять!

— Пусти его, — велели из глубины квартиры.

Темный коридор, ни лучика света, словно дверные проемы в комнаты замурованы. Фардин пытался что-нибудь разглядеть, подспудно ожидая удара по голове. Но его не ударили. Голос спросил:

— От кого?

— От Рауфа.

— Азербайджанец? — уточнил тот же голос.

— Я похож на азербайджанца? — вопрос и интонация Фардину не понравились. Азербайджанцев тут, очевидно, не любят, хоть и вместе с ними собираются участвовать в мятеже. В этом, по-видимому, загвоздка. ОМИН ведь все же изначально иранская организация, националистическая, и они не хотят конкуренции в виде многочисленного этнического азербайджанского населения Ирана.

Его ответ вызвал смех, поскольку в темноте увидеть, на кого похож пришедший, не представлялось возможным.

— Иди, потолкуем. Ты должен был привезти деньги.

Парень в шлепках схватил Фардина за локоть и потащил в темноте куда-то, вдруг вспыхнул свет, когда сопровождающий отодвинул черную штору, плотно закрывавшую дверной проем в комнату.

— Выйди! — велел мужчина средних лет, обращаясь к привратнику в шлепанцах.

Хозяин сидел на низкой скамейке, скрестив босые ноги, и шевелил пальцами.

— Ты тоже азер?

— Нет, перс, — с той же интонацией ответил Фардин, пытаясь вести себя уверенно, говорил с легкой усмешкой. — Рауф предупреждал, что ты тут бузишь, волнуешься сам и волнуешь людей.

— Деньги где? Мне Рауф говорил, что ты бабки привезешь.

— Они в надежном месте, а мне надо сперва убедиться, что ты по-прежнему верен нам и на тебя можно положиться. Я-то склонен тебе верить.

— С чего бы? Ты же приятель Рауфа. — Фархад слегка сдулся, не получив обещанных денег. Его власть над людьми зиждилась на тех деньгах, которыми его снабжали. Он сеял смуту, но вряд ли его теперь станут слушать, когда финансирование иссякнет, бойцы вернутся в общее с ОМИН русло, а Фархада уберут.

— Я ему такой же приятель, как и тебе. Послали, я приехал. Между нами говоря, азеров на дух не переношу. Не понимаю, как они пролезли в ОМИН.

— Ты это говоришь, чтобы спровоцировать меня, — догадливо покивал Фархад. Но он даже не подозревал, насколько прав. Именно спровоцировать его собирался Фардин, но имея совершенно другие мотивы. Не компромат для Рауфа он собирал, а на Рауфа.

— Не знаю, что у тебя с Рауфом за трения, но я его тоже недолюбливаю. Слишком тянет на себя одеяло. А с какой стати? Кто его выдвинул? Командует всеми! Я у него, можно сказать, полковой лекарь. Оперирую. Рискую наравне со всеми. Ни спасибо, ни в финансовом плане благодарности. Вот, понимаешь, наболело. Американцы нам деньги дают и то хорошо. А при чем тогда здесь азербайджанцы?

— Присаживайся, — предложил Фархад. — Так бабки-то где?

— Да здесь недалеко припрятал. Не волнуйся. Все получишь. Просто Рауф запугал меня. Я опасался идти к тебе сразу с деньгами. Буду уходить, оставлю номер ячейки на вокзале и код. Сам заберешь.

— Американцы тоже лезут, но те платят, — согласился Фархад, закурив и предложив сигарету Фардину. — Пусть и не свои деньги — катарцев или саудитов… А вот азеры, те в самом деле поперек горла. Но ведь Рауф не местный, приехал из Баку в свое время. Ты знаешь?

Затягиваясь сигаретой, Фардин покачал головой, давая возможность оминовцу выговориться.

— Говорю тебе, из Баку. Он из СГБ, это точно! И такие люди у нас тут верховодят.

— Да ну, брось! С чего ты взял, что он из спецслужб? Он же воевал в Ираке, насколько я знаю. И уже давно в составе ОМИН.

Малосимпатичное и, пожалуй, даже уродливое лицо Фархада, приняло лукавое выражение.

— Мы с Рауфом одно время жили в Ардебиле. Так вот я сам не один раз возил его на границу с Азербайджаном. Он ездил туда, говорил, что в Баку у него родственники остались.

— Ты уверен, что он пересекал границу?

— Своими глазами видел, более того, через несколько дней я приезжал его забрать. Конечно, может, он там и с родней встречался… — Фархад пожал плечами. — Не знаю, не знаю. По мне, так он слишком хитер, ловит рыбку в мутной воде. Ты поосторожнее с ним.

— Да я уж понял, что вляпался. Вместо борьбы за наши идеи, американцы и азербайджанцы решают свои проблемы. Но все равно, как прежде мы тоже жить больше не можем. Действовать надо в любом случае. Ты нас не подведешь? Мы выступим вовремя, втянемся в процесс, а там уж у нас всегда будет возможность всем дать по заслугам. Избавиться от чужаков. Ты понимаешь?

— Ты мне свой телефончик оставь, — попросил Фархад. — Своим надо держаться вместе. Мы-то выступим. Сделаем все, как договаривались. Так и Рауфу доложи, — он подмигнул. — Мы друг друга с тобой поняли. Я ведь опасался, что он пришлет какого-нибудь соотечественника, которыми он себя окружил. Побоялся, наверное. Мои бойцы сильно недовольны. Ушел бы посланник живым? Не знаю. Не уверен. Ты у нас побудешь?

— Да нет, ехать надо. Я уж и билет купил на поезд. А что?

— Нам бы тоже лекарь не помешал…

Фардин оставил Фархаду номер ячейки и код. А сам дошел до вокзала, не чуя ног. Будь у него под рукой такие же цепи, как у плакальщиков, он бы себя отходил ими за самонадеянность. Он, конечно, выкрутился, сымпровизировал, однако дрожь не мог унять, даже когда поезд отъехал от платформы в направлении Тегерана.

Если встреча с Фархадом была проверкой от Рауфа и сегодняшний разговор записан, то Фардин построил его так, что сможет оправдаться перед Мамедовым. Скажет, что нарочно провоцировал Фархада, чтобы выяснить истинное отношение парня к Мамедову. Будет ли участвовать в революции, не спасует ли в последний момент?

Сам-то Фардин беседу записал. Это слишком хилое доказательство