Последняя ночь в Бейруте - Вячеслав Иванович Катамидзе

— Огромные! Я помню, на одной из конференций, пос вященных сокращению непроизводительных расходов в министерстве, начальник финансового управления призвал в первую очередь сократить расходы на ненужные поездки, особенно те, которые требуют проживания в дорогих отелях. Если едет посол с водителем или Бергом, это одно дело, но когда едет еще кто-то…

— По моим данным, спутницей посла по крайней мере семь раз была мисс Белл. Она выступала в роли переводчицы.

— Никакой необходимости в ее присутствии не было. Разве только один раз, когда ее специально пригласили на прием… Посол Лейси прекрасно говорит по-арабски, да и все дипломаты, аккредитованные в Бейруте, знают английский.

— Зачем же посол брал ее с собой?

— А вам трудно догадаться? Ее мать — миссис Белл. Она родила дочку от какого-нибудь министра, и вот теперь перед ней открываются все двери. Так бывает нередко в нашем мире. Но ее уже нет, так что Бог простит меня, что я это вам высказываю.

— Могу сказать вам по этому поводу только одно, мисс Чемберлен. У Мэри был отец, законный, настоящий; она просто решила взять фамилию матери.

— Все равно: она была из тех, кто рождается с серебряной ложкой во рту. Она делала докторскую диссертацию в Институте стратегических исследований, представьте себе это! И кто у нее был куратором? Профессор Дадли Фокс! Никто другой! Брат министра иностранных дел. Заметьте: я окончила университет раньше нее, но назначили вторым секретарем ее. Есть же общее правило выдвижения по старшинству!

— При прочих равных условиях, мисс Чемберлен. При прочих равных условиях! Но ее знание языков, ее блестящая диссертация… Вы не считаете, что все это было принято во внимание? Но не буду с вами спорить. Однако если посол брал ее с собой семь раз, значит, она была ему в чем-то полезна?

— Полезна — как симпатичная молодая женщина может быть полезна мужчине…

Тут она осеклась, поняв, что сказала лишнее. Но Бартон уже уцепился за ее последние слова.

— Мисс Чемберлен, я могу сделать только один вывод из ваших слов: что между послом Лейси и Мэри Белл были, помимо служебных отношений, еще и личные.

— Я этого не говорила, — сказала Силия, явно давая задний ход. — Я просто представила себе, что молодая женщина, с которой он работал, была привлекательна для мужчины, жена которого находится в разных больницах без малого два года.

— Я думаю, что в его положении это было вполне возможно, — задумчиво произнес Бартон. — Служебное таким образом переплелось с личным.

Это дало новый импульс ее негативному отношению к покойной, в основе которого, как решил Бартон, была обычная зависть.

— Для некоторых женщин, мистер Бартон, служба — это путь не к карьере, а к удачному замужеству.

— Я вас понял, мисс Чемберлен. Но скажите мне: есть ли у вас хоть какие-то основания полагать, что между пос лом Лейси и Мэри Белл были… скажем так, отношения, выходящие за рамки служебных?

— Зачем вам это нужно знать? — спросила она с вызовом.

— Я заканчиваю мою часть расследования. Если таких отношений не было, то мисс Белл была свободной женщиной и могла встречаться с кем угодно и где угодно. А ее отношения с послом были тогда чисто служебными и, если можно так выразиться, вовсе не связанными с темой — как вы сказали? — удачного замужества. Но если тесные отношения у них были, то тогда нападение на мисс Белл со стороны водителя такси было неспровоцированным, вызванным одномоментным стремлением к обладанию женщиной, страстью, преступным деянием в состоянии аффекта, а не политической акцией и не актом террора. Это важно и для посольства, и для отношений нашей страны с Ливаном.

Силия Чемберлен задумалась.

Бартон смотрел на нее внимательно, но всем своим видом показывал, что исход этого разговора для него безразличен. Он расставил женщине западню и очень надеялся, что она в нее попадет.

Он был прав. Она в западню угодила.

— Я была свидетельницей сцены, которая показала, что мисс Белл имела больше претензий на посла, чем обычная сотрудница посольства, — сказала женщина. — Для меня это было неприятно, но случилось не по моей вине. Я просто оказалась не в то время и не в том месте. Но вы должны мне обещать, что, кроме вас, об этом никто не узнает.

Бартон не проронил ни слова.

— Это было во время одного из «веселых часов», — продолжала она. — Объяснить, что это такое?

— Не надо, я знаю.

— Да. Так вот, это было месяца три назад. Может быть, четыре. «Веселый час» мы устроили во дворике внутри посольства. Там нам жарили шашлык, пекли пирожки. Привезли целый ящик вина.

— А какой был повод? — не удержался Бартон.

— Исполнился год принцессе Шарлотте, правнучке королевы.

— Замечательный повод, — согласился Бартон.

— Повод есть повод. Но во всех посольствах время от времени проводят «веселый час», чтобы люди не затосковали окончательно. Это скорее повод собрать людей вместе, дать им почувствовать, что они — часть единого целого.

— Несомненно. Так же было, когда я служил в армии, — заметил он.

— Наверно. Но тут я пошла в туалет. И услышала голоса в комнате Мэри. Я приоткрыла дверь и увидела посла Лейси и Мэри. Она сидела в кресле, а он стоял перед ней на коленях. Она отвернулась от него, а он что-то ей доказывал, целовал ей руки, просил, прижимался к ее коленям. Я прикрыла дверь и вернулась во двор.

— Это было неосторожно с их стороны, — покачал головой Бартон.

— Это было злостным нарушением всех правил жизни и работы в посольстве! — вспылила Силия. — Ни он, ни она не имели права так поступать, это самая настоящая распущенность и безнравственность. Я могла доложить об этом эпизоде в министерство, но пожалела их обоих.

— Вы поступили благородно, мисс Чемберлен. И спасибо вам за вашу откровенность.

— Не стоит. И помните, что вы обещали никому об этом не рассказывать.

— Разумеется, мисс Чемберлен.

И напоминание об обещании, и ответ на него прозвучали довольно фальшиво, и Бартон не сомневался, что Силия была бы только счастлива, если бы эта информация докатилась до административного отдела министерства.

Он учтиво попрощался с Силией Чемберлен и вышел в коридор. Тут он присел на диван и позвонил Вадиду.

Тот сразу снял трубку.

— Только собрался вам звонить, — сказал он мрачно. — Есть новость. И, если честно говорить, она из разряда очень плохих.

— С меня на сегодня достаточно неприятных вестей. Если новость плохая, можете подождать с ней до обеда?

— Вряд ли. Сегодня ночью в автокатастрофе погиб Анзор Бейкан.

XXXII

Вадид