П. Лотинкин - ТАЙНЫ ТРЕТЬЕЙ СТОЛИЦЫ.

Согревшись и отмывшись, он за неимением банного полотенца завернулся в простыню, уселся в туалете, притворил дверь, и набрал номер своей московской начальницы.

— Аллоу? — медоточиво спросила шефиня.

— Здорово. Это я, — сказал Быков.

— Васечка?! Радость моя, ты куда пропал? — обрадовался голос в трубке.

— В Катеринбург, — нелюбезно напомнил сы­щик. — Ты сама меня сюда послала, помнишь?

— А что это мы такие мрачные?

— Между прочим, ты говоришь с без пяти ми­нут утопленником.

— Как это? Что-то случилось? — догадалась шефиня.

— Долго объяснять. Скажи мне лучше: кто именно меня здесь нанял, на каких условиях, и сколько мне причитается?

— Ну-у, видишь ли... Ты так спешил, что я ничего толком не успела тебе объяснить.

— Так это я спешил?!

— Ну — мы, какая разница теперь? Ты что, выпил что ли? В общем, так. Тебя, по сути, наняли не там, а тут.

— В Москве?

— Ну да. Не перебивай. Послать тебя туда попросил один очень большой человек, которого ты не любишь. Ну, рыжий такой. Очень умный и ЭНЕРГИЧНЫЙ. Но ты его обзываешь бульдозером. Уловил? Вот он-то и просил нашего с тобой общего начальника кого-то отрядить. Вроде как в помощь тем, кто тебя принял в Катеринбурге, а на самом деле — в интересах этого, ЭНЕРГИЧНОГО. Вот пе­ред ним, через меня, ты и должен в первую очередь отчитываться. Так что, можешь приступать. Но не по телефону конечно. По е-мэйлу. Пароль обыч­ный. Жду, целу...

— Погоди, погоди. А за что я работаю-то?

—  Ты о гонораре? Ну, не знаю. Надо было не мчаться сломя голову, а сразу обговорить. Сейчас-то неудобно.

—  Ничего себе! Так это я помчался, сломя голову?

—  А кто? Не я же! В общем, я спрошу, но ты пока там не роскошествуй. Ты отчет по последнему делу приготовил?

- Ну.

— Молодец. Пошли немедленно. И давай, го­товь отчет по нынешним делам. Жду! Потом пере­говорим. Це-лу-ю!

Шефиня отключилась, а Быков грустно при­ложился к бутылке и решил, что в последний раз, он так, не обговорив все до цента, помогает этой суке делать карьеру. Это надо же так влипнуть: ра­ботать на человека, которого он ненавидел и прези­рал чуть меньше, чем Ельцина. Ибо кто у нас такой рыжий и ЭНЕРГИЧНЫЙ, он, конечно, догадался. Приватизатор хренов.

Непотопляемый великий администратор из тех подонков, которым что концлагеря строить, что народ разорять, что храмы восстанавливать — все едино. Лишь бы им самим в результате бабло, слава и должности светили.

И если те, кто собирался замочить Быкова, знали, на кого он работает, он невольно начинал испытывать к ним сочувствие. Красное сухое на пустой желудок этому очень способствовало.

Но работа есть работа, и Василий с квар­тирного телефона вышел в Интернет, и послал в Москву зашифрованный отчет об автомобильных мошенниках.

Потом включил телевизор и узрел губерна­тора. Лысый и, вроде бы, не тупой на вид мужик требовал доложить ему фамилии тех директоров, которые не желали помогать разворованному «Гормашу» готовить город к зиме. Он, де, их вызовет, и пропесочит.

Тьфу! Все, как в те времена, когда в помощь спивавшимся от безделья колхозникам на уборку картошки и заготовку сена отправляли половину горожан.

Решив, что для него на сегодня политики мно­говато, Василий переключился на «Окна». Открове­ния типичных соотечественников всегда наводили его на конструктивные мысли. Но вначале надо пожрать и выспаться. Сделав телевизор погромче, он побрел на кухню варить сосиски.

Между тем, его московская шефиня, получив долгожданный отчет, отнюдь не поспешила его чи­тать. Она сноровисто запустила особую программу и выяснила, с какого телефона Быков послал этот файл. Потом, задействовав другую не менее особую программу, выяснила адрес, где этот телефон уста­новлен.

Затем набрала номер на городском телефоне и сказала:

— Алло, это я. Да, прорезался наш удалец. Запиши его адресок в Катеринбурге. Я надеюсь, ты сумеешь все организовать чистенько? Вот и умнич­ка. Только не забывай: козлы-то они все козлы, но Василий — не самый тупой из них. И очень злопа­мятный. Да, учти это, пожалуйста.

Закончив разговор, шефиня побарабанила ноготками по телефонному аппарату и вздохнула: время такое, что без подлости ну никак не выжи­вешь.

Проклятие последнего императора

Утром Быкова разбудила мелодия мобильни­ка. В комнате было душно от утреннего солнца, но, как всегда после умеренной выпивки и плотной жратвы на сон грядущий, он проснулся отдох­нувшим. Сил было полно, а в голове появилась изумительная ясность. Однако голоса звонившей он не узнал:

— Василий Денисович? Я подумала и решила, что наверно, смогу вам помочь.

Быков ненавидел эту плебейскую привычку: позвонить, говорить что-то, но не назваться. Будто ты обязан помнить голоса всех, с кем пересекся в жизни. Но по утрам он был очень благодушен:

— Милочка, так «наверно» или «смогу по­мочь»?

— Ну, могу. Наверно.

— Я очень рад. Наверно.

— Ну, если вы уже нашли жилье и вам боль­ше не надо, то я не навязываюсь!

— Так это Нина? -Да.

— Из поезда?

— Да, конечно. А вы кто думали?

Быков открыл было рот, чтобы сообщить о том, что в стране восемьдесят пять миллионов женщин. И догадаться, которая из них ему звонит, непросто.. И промолчал. А потом с максимально лиричностью поинтересовался:

— Так вы можете меня  у себя поселить?

— Да, могу. Наверно.

— Что ж, наверно так наверно. А когда мне подойти?

—              Вечером. Днем я на работе. — Диктуйте адрес... Мне чего-нибудь захва­тить?

— Да нет.

— Понял.

— Тогда я буду вас ждать.

Звонок попутчицы Нины окрылял, но в то же время и настораживал. Прихлебывая растворимый кофе, Быков смотрел на часы и подытоживал си­туацию. Часы показывали полдесятого, а ситуация не радовала. Целый ворох непонятностей и несооб­разностей грозил смертоубийством неизвестно по­чему и за что. К тому же оказалось, что в конечном итоге от всего этого выиграет человек, которого сам Василий даже в петле видеть не желал. А в том, что Чубчик обязательно выиграет, сомневаться не приходилось. Такие всегда выигрывают.

Единственное, что ясно совершенно точно: всё, так или иначе, крутится вокруг случившегося два года назад массового убийства представителей здешней золотой молодежи. Хорошо бы обзавес­тись человеком, который вхож в этот круг и может хоть приблизительно объяснить ему, насколько бредовы или резонны соображения, высказанные Кунгусовым.

В дверь позвонили. Обрадовавшись, что это гонец с новостями от многогранной команды мэра, Василий отпер задвижку. За железной дверью стоял кривовато улыбающийся Димон. Тот самый, пойманный им на подслушивании и подглядыва­нии.

— Можно? — спросил гость, видя, что удивлен­ный хозяин не спешит его приглашать.

Василий жестами показал, что телевизор-то с подлянкой действует, и обязательно зафиксирует его приход.

—  А, плевать, — усмехнулся Димон. — Меня все равно выгнали.

—  Почему? — нехотя посторонился Быков.

—  Как-то засекли, что вы раскололи фокус с теликом. Теперь мне нужна работа.

—  Ты слышал о таком: Затовский Артем?

—  Депутат, которого зарезали? Я с ним в одном дворе жил. А у вас пожевать ничего не найдется?