Валентина Мальцева - КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 1

— Не нам, Юлий Александрович, — негромко поправил Андропов и, поморщившись, отодвинул от себя подстаканник. — Мне.

— Насколько существенно эта поправка меняет суть дела?

— А то вы не понимаете! — Андропов усмехнулся. — С Цвигуном виделись в последние дни?

— Нет, Юрий Владимирович. Тем более, что вчера он вылетел в Челябинск.

— Что-то срочное?

— Насколько мне известно, первый зампред решил лично ознакомиться с этим делом диссидентов.

— Ну да, — кивнул Андропов. — Всегда при деле, всегда на боевом посту…

— Думаете, он?

— А больше некому.

— Что он мог знать, Юрий Владимирович? — нахмурился Воронцов. — Все документы проходили исключительно через мое управление. Утечка информации невозможна даже теоретически…

— Это потом, — отмахнулся Андропов. — Я разберусь сам. А пока докладывайте, что нового?

— Пока ничего.

— Что в Латинской Америке?

— Ждем, Юрий Владимирович.

— Чего вы ждете? — поморщился Андропов. — Официального объявления наших людей персонами нон-грата?

— Мне показалось, что любая инициатива с нашей стороны может только усугубить ситуацию.

— А вы считаете, что это еще возможно?

— Ну, теоретически…

— Когда это может произойти?

— В любой момент, Юрий Владимирович. — Воронцов слишком давно и хорошо знал своего шефа, органически не терпевшего подтасовок и требовавшего от всех своих подчиненных исключительно объективную информацию. — Не исключаю, что это уже происходит. Возможно, сейчас, пока мы с вами говорим.

— Это нельзя допустить, Юлий Александрович, — голос Андропова звучал глухо. — А в свете разговора, который у меня состоялся только что, — просто невозможно.

— Я понимаю, Юрий Владимирович… — Воронцов сидел на стуле прямо, вся его поза свидетельствовала о предельной собранности. — Но что можно сделать?

— Неужели никаких идей? — прищурился председатель КГБ СССР, вновь потянул к себе подстаканник, убедился, что чай остыл, и сделал небольшой глоток.

— Конструктивных — ни одной. Третьи сутки головы ломаем, Юрий Владимирович.

— Прецеденты?

— На моей памяти — только два случая, когда аргументированное решение о высылке дипломатов, заподозренных в связях с советской разведкой, было отменено.

— Поконкретней, пожалуйста.

— В 1958 году нашего человека, который работал под крышей посольства в ФРГ, взяли с поличным в Дюссельдорфе — он передавал пакет одному деятелю ХСС…

— Как замяли?

— Вышли через третье лицо на БНД, передали немцам кое-какие документы с крепким компроматом на их человека в Индонезии. Те для приличия поторговались немного, но потом пошли на попятную. И того, и другого отозвали, но без шума в прессе. А второй случай в 1962 году, в Канаде. В принципе та же самая схема…

— А нам что, Юлий Александрович, нечего предложить колумбийцам взамен?

— В принципе есть… — Воронцов на секунду запнулся. — Но разговаривать с ними сейчас абсолютно бессмысленно, Юрий Владимирович, — все концы в руках американцев. В настоящее время они там платят и именно они принимают на себя все долги.

— Какие именно концы? Пожалуйста, точнее, Юлий Александрович.

— Полное признание Копггы в том, что его завербовал председатель КГБ СССР…

— Слова, — пожал плечами Андропов. — Обычные слова…

— Этими словами Кошта подписал себе смертный приговор. Я имею в виду, политический смертный приговор.

— Дальше! — потребовал Андропов.

— Есть письменное признание в том, что его, колумбийского сенатора, КГБ намеревался использовать как ключевую фигуру в организации государственного переворота с целью прихода к власти в Колумбии леворадикальных элементов.

— Еще!

— Официальное заявление спикера парламента Колумбии, которому, собственно, и признался Кошта.

— Все?

— Нет, Юрий Владимирович, к сожалению, не все. Есть еще материалы по делам Мишина, Гескина, Тополева, Мальцевой, которые в совокупности могут помочь воссоздать приблизительную картину планировавшегося переворота… Документы получаются крепкие, Юрий Владимирович, опровергнуть их будет непросто…

— Так чего они ждут?

— Простите? — Воронцов вскинул на председателя КГБ недоуменный взгляд.

— Я спрашиваю вас, Юлий Александрович, чего ждут американцы? Почему не дают команду о высылке наших дипломатов?

— Ну… — Воронцов как-то совсем не в своем стиле, по-крестьянски, поскреб пальцем кончик носа. — Просчитывают, должно быть…

— Что именно?

— Масштабы скандала, хотя бы. Дело нешуточное, Юрий Владимирович, они должны предусмотреть все нюансы, проконсультироваться с госдепартаментом и военными, предусмотреть наши ответные шаги. По идее, мы ведь не будем сидеть сложа руки. Правда, со стороны это слишком уж точно укладывается в схему «Сам дурак!» Прав, обычно, тот, кто начинает первым. Тем более, если он действительно прав. И особенно, в нашем ремесле, Юрий Владимирович…

— Пожалуйста, поподробнее, — Андропов придвинулся к столу вплотную и почти лег на него грудью. — Вы говорите об ответных шагах! Но каких?

— Не знаю, Юрий Владимирович. На мой взгляд, дело абсолютно безнадежное…

— Верно! А они думают. Значит, есть что-то такое, чего они опасаются? И чего, возможно, мы не предусмотрели? Как думаете, Юлий Александрович?

— А что тут думать?! — пожал плечами Воронцов. — В настоящий момент мы можем замотивированно выслать из СССР за деятельность, несовместимую с дипломатическим статусом, максимум двух американских дипломатов. И то выглядеть это будет, скорее, как жест отчаяния… Не говоря уже о том, что это — крайняя мера, и Громыко, думаю, так просто на подобный обмен пощечинами не согласится — это уже будет бить по нему лично.

— Кстати, о крайних мерах, — Андропов откинулся на спинку кресла. — Выяснили, где Мальцева?

— Вероятнее всего, в Штатах.

— Ищите?

— Я распорядился временно прекратить поиски.

— Почему? — на толстых губах Андропова скользнула гримаса неудовольствия. — И почему мне об этом ничего не сказали?

— Видите ли, Юрий Владимирович, я по собственному опыту знаю: в таких ситуациях должно пройти какое-то время. Сейчас, очевиднее всего, американцы прячут нашу знакомую на какой-нибудь явке, пока не разберутся окончательно, что с ней делать дальше. Для ее поисков понадобятся огромные усилия. С таким же успехом я могу поставить перед американской резидентурой задачу отыскать иголку в стоге сена. Однако все наши люди в курсе дела, через пару недель поиск будет возобновлен. Так что, думаю, рано или поздно результат будет.

— Что Мишин?

— Он в Израиле.

— Вы не сомневаетесь?

— Практически, нет. Есть несколько косвенных свидетельств, Юрий Владимирович. Кроме того, это логично.

— Что вы имеете в виду?

— Моссад — единственная западная спецслужба в мире, которая закроет глаза на практически доказанный факт, что наш выкормыш отправил на тот свет пятерых людей ЦРУ. У них там свои счеты…

— Вы думаете, евреи могут использовать Мишина против нас?

— Только в том случае, если решат им пожертвовать. Но это вряд ли, Юрий Владимирович. Мишин прекрасный оперативник, уж мы то это знаем. А география работы Моссада — весь мир. Думаю, если израильтяне действительно решатся его использовать, то рано или поздно Мишин проклюнется где-нибудь в Европе или в Африке. Ну а уж мы постараемся его не упустить.

— Его необходимо убрать, Юлий Александрович. Равно как и Мальцеву. — Выражение лица Андропова — чуть рассеянное, отражавшее интенсивную работу мысли, никак не соответствовало жесткости только что вынесенного смертного приговора. — И дело тут, кстати, не только в предательстве. Оба этих человека связаны с делами, о которых не должен знать никто. Тем более, в данной конкретной ситуации…

— Вы имеете в виду государственную тайну, Юрий Владимирович?