Чингиз Абдуллаев - Срок приговоренных

— Вы все слышали? — спросил сидевший за столом хозяин «Савоя», не оборачиваясь.

— Слышал, — сказал голос из-за его спины.

— Нужно узнать, что их связывало. И задействовать наш резервный вариант. Я боюсь, что мы уже не сможем ему доверять, как прежде. А вы уточните по своим каналам. У вас есть всего один день. Постарайтесь успеть.

В этот момент Цфасман уже садился в свою машину, приказав возвращаться обратно в банк. Через несколько минут в салоне автомобиля раздался телефонный звонок секретаря.

— Марк Александрович, вам звонит подполковник Литвинов. Хочет с вами поговорить, — сообщила секретарь.

— Какой подполковник? — не понял банкир. — Откуда он звонит?

— Из службы охраны, — услышал он в ответ. — Вы будете разговаривать?

«Может быть, узнаю, что там случилось», — подумал Цфасман и согласился.

— Хорошо, я согласен. Соедините меня с ним.

Через несколько секунд секретарь соединила подполковника с автомобилем банкира.

— Слушаю вас, — недовольно произнес Цфасман. В этот момент идущая впереди машина резко затормозила и вполголоса выругавшийся водитель притормозил машину, просигналив впереди идущему автомобилю. Банкир мрачно взглянул на водителя, но ничего не сказал. Он услышал незнакомый голос:

— Извините меня, Марк Александрович, я звоню насчет лечения.

В первый момент он даже не понял, что именно у него хотят узнать, и переспросил:

— Какого лечения?

— Насчет мальчика, — пояснил ему позвонивший. — С вами говорил Семен Алексеевич…

Цфасман вспомнил о разговоре и разозлился. Мало того, что у него хотели взять деньги на лечение, они еще и пытались втравить его в некую темную историю. Возможно, это была просто проверка, и звонивший пытался выяснить, что именно стало известно банкиру.

— Никто со мной не говорил, — раздраженно ответил Марк Александрович. — Никакого мальчика я не знаю, — тут же добавил он. — И Семена Алексеевича не знаю. И про лечение первый раз в жизни слышу.

— Извините, — сказал его собеседник, — но…

— Я же вам русским языком говорю, что ничего не знаю, — разозлился Цфасман. — Мне никто не звонил. Извините меня, но это недоразумение. До свидания, — быстро сказал он, отключая свой аппарат.

— Сукины дети, — зло сказал банкир. «Все норовят втравить меня в какую-то темную историю, — подумал он. — Ничего я не давал и не дам. И ничего не знаю. Погиб так погиб, при чем тут я?»

Банкир еще долго нервничал по этому поводу, даже не подозревая, что его отказ предопределил не только его собственную судьбу, но и дальнейшее трагическое развитие всех событий.

Эпизод одиннадцатый

Резо сидел за столом. На экране телевизора мелькали кадры документальной хроники событий, происходивших далеко от Москвы, в Абхазии, где периодически вспыхивающие стычки между грузинской и абхазской стороной держали в напряжении чудесный край, край, созданный Богом в награду людям и превращенный людьми в ад.

У Резо было много родственников в Абхазии. Он нахмурился, глядя на эти кадры. Когда хроника кончилась, по каналу пошла веселая музыкальная передача — без перерыва, не заботясь о том, чтобы отделить только что промелькнувшие кадры хроники, показывающие страдания и боль людей, от ритмов задорных песен и веселых реплик ведущих. Резо отвернулся, взял пульт и переключился на другой канал.

На этом канале шел американский детектив. Несколько молодых людей стреляли друг в друга, умудряясь выпускать гораздо больше патронов, чем может находиться в одном пистолете, и, к счастью, ни разу не попадали друг в друга. Резо с отвращением выключил телевизор и уронил голову на грудь. Нестерпимо хотелось спать. Пистолет лежал рядом, и он на всякий случай немного отодвинул его, чтобы не мешал. После прикрыл голову руками и заснул.

Проснулся он, разбуженный шумом входной двери. Схватил пистолет, вскочил, испуганно озираясь. В комнату вошла Вера.

— Я получила ваши деньги, — сообщила она. — И, как вы просили, купила вам одежду. Только не знаю, подойдет ли вам этот костюм. Ваших размеров не было, и я выбрала такой цвет.

Резо с отвращением, смешанным с удивлением, увидел зеленый костюм в клетку. Но не стал комментировать ее выбор. Она протянула ему деньги.

— Здесь три тысячи семьсот, — сообщила она, — триста долларов я отдала за ваш костюм и купила вам рубашку, как вы просили.

— Спасибо, — поблагодарил он, — вы мне очень помогли.

— Вы, наверно, хотите спать, — догадалась она, увидев его глаза. — Идите в спальню, можете лечь там. Или здесь — на диване. Как вам удобно.

— Спасибо. Я хотел принять душ, — признался он, — но ждал вас, чтобы получить у вас разрешение.

Удивление мелькнуло в ее глазах. Улыбнувшись, она кивнула и прошла в ванную комнату.

— Идите, — сказала она через минуту, — я повесила вам чистое полотенце.

— Я только позвоню вечером в Тбилиси и уйду, — извиняющимся тоном сказал он.

— Не волнуйтесь, — у нее были странные глаза, чуть запавшие, и уголки, опущенные вниз. Грустные серые глаза. Резо в который раз подумал, что они с Никитой были очень разными людьми. Он прошел в ванную комнату, разделся. Казалось, вся его одежда пропахла тюремным запахом параши, вшей и хлорки.

— Можно я возьму ваше лезвие? — спросил он из ванной комнаты.

— Какое лезвие? — не поняла Вера.

— Ножное, — пояснил он, чувствуя, что краснеет, — я не могу не бриться.

— Конечно, возьмите. Там есть новое лезвие. А вы не порежетесь?

— Ничего, постараюсь как-нибудь приспособиться, — ответил он, глядя на себя в зеркало.

Разве мог он предположить, чтовоеобернется таким образом?

— Я положила вам свой халат, — сказала женщина, — вы можете надеть его. Я постелю вам на диване.

Возражать не имело смысла. Он снова посмотрел в зеркало. Нужно что-то придумать, думал он, рассматривая свое лицо как чужое. Побрившись и встав под горячий душ, он с запоздалым сожалением подумал, что не попросил купить ему свежее нижнее белье. Но ему было неудобно просить об этом, в сущности, малознакомую женщину.

Через полчаса он вышел из ванной комнаты и надел халат. Пистолет он завернул в старую одежду и все это сложил в пакет, в котором Вера принесла ему новый костюм. В гостиной его уже ждала постель на диване. Он хотел поблагодарить хозяйку, но она уже находилась в спальне, деликатно предоставив ему возможность улечься. Думать больше ни о чем не хотелось, и он, сняв халат, лег на диван и сразу провалился в сон, успев с удивлением заметить, что часы показывали около четырех часов дня.

Он проснулся, услышав длинный звонок, резко прозвучавший в тишине квартиры. Сначала он даже подумал, что это ему приснилось, но тут же раздался второй звонок, и он внутренне сжался, не ожидая от внезапного визита ничего хорошего. Услышал шаги Веры, ее голос:

— Кто там?

Очевидно, ей что-то сказали, а она, замешкавшись на секунду, сказала:

— Сейчас открою. Подождите, я не одета. Она вошла к нему в комнату.

— Из милиции, — сообщила Вера. Он растерялся. Неужели они смогли так быстро его вычислить?

— Не открывайте дверь, — вырвалось у него.

— Нельзя, — рассудительно сказала она. — Только вы не шумите.

— Да-да, конечно. — Он вспомнил, что положил оружие в пакет со старым костюмом. Поискал глазами пакет. Слава Богу, тот лежал рядом с диваном.

Она вышла из комнаты, а он, вскочив с постели, бросился к пакету, стал шарить, нащупывая пистолет.

Он услышал, как Вера открыла дверь, и замер посередине комнаты с пистолетом в руках.

— Что вам нужно? — спросила Вера.

— Извините, — услышал Резо незнакомый голос, — майор Рожко из ФСБ. Вот мое удостоверение.

Видимо, их было двое. Резо почувствовал, как у него дрожат руки, Он боялся даже пошевельнуться.

— Идемте на кухню, — предложила женщина, — у меня ремонт в комнатах.

По звукам шагов можно было понять, что они прошли на кухню. Отсюда трудно было понять, о чем они говорили. Резо, благо он стоял босиком, сделал несколько шагов и подошел к стене, припадая к ней ухом в надежде услышать хоть что-то.

— Вы были с ним в близких отношениях? — услышал он слова пришедшего. Очевидно, речь шла о Никите.

— Мы были друзьями, — ответила Вера. — А почему вы говорите в прошедшем времени?

— Он погиб, — сообщил Рожко, и Резо услышал, как она вскрикнула. Гораздо сильнее, чем тогда, когда он сообщил ей эту новость. Вера была еще и хорошей актрисой.

Наступило долгое молчание. Резо с ужасом чувствовал, как ей невыносимо тяжко держать паузу, как трудно играть роль. Потом он подумал, что она могла действительно любить Никиту и само известие о его смерти могло на нее сильно подействовать.

— А вы знали его компаньона, Резо Гочиашвили? — спросил Рожко.

Резо сжался, замерев от ужаса.

— Немного. Я видела его несколько раз, — спокойно ответила Вера. И тут же перешла на другое: — Где сейчас тело Никиты?