Ловушка для губернатора - Андрей Юдин

крупные купюры предусмотрительный Санин прятал глубоко). Парни быстро удалились, а Санин попытался распрямиться, болели ребра, сильно заныла голова. Но он все же смог достать телефон и сделать вызов:

– Что? Проблемы с написанием?

– Нет… на меня напали, – с трудом сказал Виктор Васильевич.

– Что? Опять? Уже неоригинально. Работай, Васильич, мы ждем.

В телефоне послышались гудки. Санин с трудом поднялся, но доковылять смог лишь до ближайшего подъезда. Его начало тошнить, и он присел на лавочке.

Мимо проходила молодая пара. Видно, торопились домой.

– Опять пьяный, – сказала женщина, не останавливаясь.

Виктор Васильевич нашел в себе силы поднять голову:

– Вызовите, если можно, скорую. Я – не пьяный, на меня напали.

Глава семнадцатая.

Утром Русаков проснулся в боевом настроении. Вообще-то настроение было обычным, но он заставил его встать в стойку, принял прохладный душ, сделал кофе покрепче. Потом глянул за окно, там за ночь подвалило снежка. Опять же настроение улучшилось. Чтобы уж совсем не впадать в раж, он подумал о первом, что предстоит сегодня. Похороны. И хоть не был ему Цветков ни сватом, ни братом, мероприятие это в любом случае неприятное. Но… надо работать, отрабатывать, наконец, обещанное ему Тонковидовым, по полной программе. Значит, и похороны – работа. Он оделся и спустился вниз. Легкий морозец никак не сказался на скромном автомобильчике. Машина завелась с пол-оборота. Не обманул гаишник.

Дорога заняла немного времени. Без десяти десять он был уже в своем кабинете. Сразу же зазвонил телефон. Тонковидов.

– Зайди, Слава.

Исполняющий обязанности выглядел неважно. То ли приболел, то ли перебрал вчера. Спрашивать его Ростислав не стал. Антон заговорил сам:

– Не люблю я такие мероприятия. Прямо растекаюсь и спрятаться хочу. С детства еще, когда бабушка умерла.

Тонковидов сморщился и его прямо передернуло. Русаков даже слегка испугался за своего шефа.

– Может успокоительного накапать? – спросил он.

– Принял уже, – махнул рукой тот. Потом поднял глаза на собеседника. – Не спиртного, серьезно, валерьянки с чем-то там. Со спиртным поосторожней надо. А ты что подумал?

– Ничего, – помотал головой Ростислав.

– Ладно, все равно работать нам надо. По кадрам давай разбирайся. День сегодня не лучший для этого, но деваться нам некуда.

Русаков вернулся к себе в кабинет, посмотрел на часы – девять уже, и набрал Оксану.

– Сейчас зайду, – ответила она. – Но только быстро, никаких лишних разговоров, не относящихся к делу.

Он положил трубку внутреннего телефона и хмыкнул. Именно сейчас было не до флирта.

Оксана зашла через несколько минут. Действительно, была настроена по-деловому, правда, извинилась, мол, сами понимаете, день такой. Тяжелый.

– Вот,– сказала она, сунув ему в руку бумажку. – Свяжетесь. Он поможет, если что.

И ушла. Русаков, не глядя засунул бумажку в карман, посидел молча несколько минут, потом позвонил Катину.

– Заходи, – отреагировал тот. – По-быстрому. Сам понимаешь.

Да, день тяжелый, думал Русаков, проходя недалекий путь по коридору. Еще недавно ему было тяжело находиться в Москве, в собственной квартире, а сейчас он не дома и положение вообще непонятное. Впрочем, не хуже губернаторского, усмехнулся он про себя.

– Короче, пробили твоего жителя нехорошей квартиры. Вернее, владельца. Действительно, может быть интересно. Смирных Эдуард Павлович, руководитель аппарата главы города. Живет он там или нет, не знаю. У него в собственности еще домик за городом. Коттеджик.

– Что за человек?

– Не знаю. Сорок пять лет. Русский. Не судим. Больше пока не знаю.

– Значит, мэрия? – спросил Ростислав.

– Мэрия – не мэрия, – Сергей Сергеевич скривился. – Не строй из себя детектива. Посмотрим. Кстати, парень твой из столицы когда приезжает?

– Сегодня днем. Скоро уже, – Русаков посмотрел на часы.

– Спрячь его у себя на квартире. Как только момент выдастся – пообщаемся.

– Ага. – Ростислав встал и уже от двери задал вопрос. – Чуть не забыл. Эксперты дали заключение о смерти Цветкова?

Катин внимательно посмотрел на него:

– Даже два.

– И что?

– Какое правдивое, хочешь спросить? Оба….Отравили его. Только пока никому об этом. Вообще никому.

В одиннадцать началось прощание с Цветковым. Ростислав сидел в кабинете и ждал звонка от Антона. Но первым позвонил Шкадов.

– Приехал я. Что дальше?

– Привет. Сейчас я отдам ключи охране. Скажешь, свою фамилию, ключи заберешь и езжай ко мне на квартиру. Там жди. Адрес напишу. Администрацию области найдешь?

– Обижаешь. Я сыщик все же, какой никакой.

Русаков успел только отдать охране ключи и записку, поднялся к себе, как зазвонил внутренний.

Помощник Тонковидова пригласил его в приемную.

Там уже были замы губернатора. Ростислав только успел поздороваться, как из кабинета вышел Антон. С грустным лицом, поджатыми губами. Исполняющий обязанности натянул на себя маску скорби. Он оглядел собравшихся и на выдохе произнес:

– Ну что ж, пойдемте…

Все гуськом вслед за ним вышли из приемной. Ростислав шел в хвосте цепочки. Уже в коридоре к ним присоединился Катин. Так процессия проследовала длинными коридорами в большой зал, по центру освобожденный от стульев. Посредине в открытом гробу лежал Цветков. Ростиславу никогда не доставляло удовольствие рассматривать мертвых, поэтому он больше рассматривал окружающих. А Тонковидов вообще стал меньше ростом и как-то сморщился. Чувствовалось, как тяжело дается ему эта церемония.

И все же он взял себя в руки, подошел к вдове, что-то сочувственно говорил ей и детям покойного, еще каким-то родственникам. Через несколько минут начались речи. Опять выступил Тонковидов, затем бывший губернатор Данилов – большой мужчина с седой головой и густыми кустистыми бровями, затем худощавый и даже изящный в очках с золотой оправой мэр Сакуляк. Русаков оказался в первом ряду и поэтому не смог толком рассмотреть всех людей, пришедших на церемонию прощания. Изредка он скашивал глаза и видел только людской монолит из темных костюмов.

Говорили о том, как много покойный сделал для области, о том, каким прекрасным семьянином он был. Ни одного слова, ни одного намека на какой-то криминальный характер случившегося произнесено не было.

На кладбище было очень холодно, и Ростислав не мог понять, то ли так похолодало, то ли это особенность всех кладбищ в зимний период, независимо от их местонахождения. А в ресторане было столько людей, что он просто не мог уследить за всеми. Русаков плюнул на все и опрокинул пару рюмок водки. Его немного отпустило, но в то же время он почувствовал усталость. «Слабак! – подумал он, – Какой же я слабак!». Потом он вспомнил, что на квартире его ждет Шкадов и посмотрел на часы. Было уже почти три. Он подумал, что надо ехать общаться с Дмитрием, хотя больше всего хотелось спать. Потом посмотрел на Тонковидова, сидящего наискосок от него. Видно было плохо, но