Прививка болью - Геннадий Ингринов

Если ехать, то надо выезжать в течение получаса.

Вдруг дверь из комнаты Светы открылась. Света стояла полностью одетая причесанная и при легком макияже.

— Едем! — сказала она твердо. — Я должна всё ему рассказать сама. Это я не сберегла нашего ребенка, это моя вина, и я сама всё расскажу ему.

В этот момент запас твердости у Светы, видимо, иссяк и она опять заплакала, продолжая повторять: «Это я виновата. Я виновата. Я сама расскажу».

Ольга усадила Свету на стул и обняла.

— Одевайтесь быстрей. Помоги Алиске, — в полголоса скомандовала Ольга, повернув голову к мужу.

Всю дорогу Света старалась не плакать. Собирала внутри себя силы. Получалось это слабо. Периодически лицо Светы искажала гримаса подавляемого рыданья. В машине висела абсолютная тишина. У Оли слезы скатывались по щекам. Все молчали. Даже ребенок. Из-за этого еще страшней звучали подавленные всхлипы. Еще страшней выглядели попытки Светы не рыдать. Дима хотел как-то разрядить ситуацию. Хотел что-то сказать, но не придумал что. Хотел включить музыку, но подумал, что это неуместно. Хотелось просто побыстрей доехать и выйти из машины.

Припарковались около уже хорошо знакомого забора. Толпа людей у проходной показалась чуть меньше, чем в прошлые разы. То ли родственники устали ездить сюда, то ли начали выпускать или депортировать часть сидельцев отсюда.

На проходной все посетители как обычно показывали свои документы и говорили к кому они пришли. Когда очередь дошла до Светы, то что-то сломалось в обычном порядке. Солдат внимательно посмотрел документы, сверился со своим списком, еще раз уточнил к кому мы идем и велел подождать в сторонке. Сам в это время снял трубку телефона и что-то быстро проговорил в неё. Ребята отошли в сторону. Через несколько минут к солдату подошел офицер, что-то спросил, солдат кивнул на ребят, которые отошли к окну и стояли в некоторой растерянности.

«Вы пришли к Умарову Кериму?» — спросил офицер по-словенски.

Ребята закивали.

«Прошу следовать за мной.» — с этими словами офицер развернулся и вышел из проходной.

Ребята пошли за ним.

В этот раз офицер повел ребят не к длинному зданию, в котором обычно проходили встречи, а куда-то правей в сторону двухэтажного здания.

— Извините, пожалуйста. А почему вы нас туда ведете? Что-то случилось? — попытался Дима задать несмелый вопрос.

Нехороший холодок пробежал по его спине. Может Керим натворил чего? Или заболел? А может, наоборот решили выпускать его?

— Я не могу вам что-то объяснить. Сейчас мы придем в штаб и там вам всё расскажут.

Дальше шли молча. Дима вёл за руку ребёнка. Оля чуть приобняла Свету. Зашли в здание. Поднялись на второй этаж. По коридору прошли направо до двери в конце с табличкой Goran Oblak. За дверью был кабинет, судя по всему, главного местного начальника. Точнее приемная со столом секретаря и несколькими стульями. А уже из приемной в кабинет начальника вела другая дверь. Дима видел такие кабинеты в старых советских учреждениях.

Ребят попросили присесть на стулья и немножко подождать. Офицер наклонился через стол к секретарю и что-то коротко объяснил. Секретарь кивнула и продолжила что-то набирать на клавиатуре. Через несколько минут из кабинета вышел другой офицер и секретарь пригласила ребят в кабинет. Офицер, который привел ребят, прошел в кабинет вслед за ними. За столом сидел седой, но довольно крепкий, офицер с красивыми погонами и несколькими медалями на кителе. Такой, наверное, и в шестьдесят лет по двадцать раз на турнике подтягивается.

— Это родственники Умарова Керима. — доложил офицер.

— Хорошо. Прошу садиться. Меня зовут Goran Oblak. Я полковник и начальник этого лагеря, — подождав пока ребята рассядутся полковник продолжил, — кем вы приходитесь Умарову Кериму?

— Это Светлана. Она жена Керима, — начал Дима, — а мы его друзья. Мы с детства дружим. А что вообще случилось?

Полковник молча крутил в руках шариковую ручку.

— Эта девочка дочь Умарова Керима? — полковник кивнул в сторону Алисы.

— Нет, это наша дочка. У Керима нет детей. — начал Дима и осёкся, испуганно взглянув на Свету. Света, не мигая смотрела на полковника.

— Вы, видимо, мать ребенка? — уточнил полковник, глядя на Олю, — могли бы вы со своим ребенком подождать в приемной у секретаря.

Оля испуганно посмотрела на Диму.

— Что, собственно, случилось? — попытался внести ясность Дима.

— Пусть ребенок подождет за дверью и мы продолжим.

Полковник, очевидно не первый день, занимал руководящую должность. Спор с ним как-то не предполагался. Повисла пауза. Оля переводила взгляд с Димы на полковника и обратно. «Ну выйди, подожди там, если он так хочет.» — ответил по-русски Дима на немой вопрос жены. Оля с Алисой вышли. Офицер плотно прикрыл за ними дверь.

— Я не буду долго ходить вокруг да около, — начал полковник, — Умаров Керим умер два дня назад.

На несколько секунд повисла пауза

— АААААААААААААА!!! ААААААААААААААААА!!! АААААААААААААААА!!! — не закричала, а натурально завыла Света.

Дима вскочил. Офицер сделал шаг к нему сзади. Дверь распахнулась и в кабинет вбежала Ольга. За ней испуганный ребенок. За ребенком секретарь.

— Что? — испуганная Ольга бросилась к продолжающей страшно кричать Свете.

— Как это умер? — не смог сразу осознать Дима. — Почему умер?

Осознав, что говорит по-русски повторил по-словенски, не найдя правильного вопроса: «Почему умер?».

— Долорес, налейте, пожалуйста, в приемной воды для женщины. Давид, помогите, пожалуйста, выйти женщинам. И ребенка не забудьте. — полковник, видимо, не в первый раз участвовал в подобных сценах.

— Кто умер? Керим? — не поверила Ольга. — Почему умер? Дима, чего ты молчишь?

Ольгу, воющую Свету и плачущего ребенка мягко, но настойчиво тянули к выходу офицер и секретарь.

— Да убери ты свои руки. И не трогай моего ребенка. — Ольга со злостью оттолкнула офицера.

— Так! Всё! Тихо! — Дима вклинился между Ольгой и офицером. — Выйди, за дверь. Оля!

Дима загородил спиной жену. Притянул за плечи Свету и вместе с ними вышел за дверь, подталкивая всех впереди себя.

— Сядь здесь. Я сейчас разберусь.

Дима вложил руку Алиски в руку жены и вернулся в кабинет.

— Почему он умер? — Дима встал перед столом полковника.

— Сядьте, пожалуйста. — полковник был непробиваем.

— Какой, нахрен, сядьте? Я спрашиваю: почему он умер. — начал повышать голос Дима.

— Сядь и не ори здесь. — отрезал полковник. — Или тебя сейчас выкинут отсюда.

— Почему он умер? — попытался взять себя в руки Дима.

— Произошел конфликт с другим задержанным.

— И что?

— Ножевое ранение. Никто не успел ничего сделать.

— Как это ножевое? Вы же отбираете всё у всех.

— Не знаю. Может пронес как-то, может здесь как-то сделал. Мы не нашли еще нож.

— Как это пронес? А вы здесь на кой тогда?