Семь дней на любовь, предательство и революцию - Игорь Озеров

пропитана солнцем, и поэтому, если потрогать кончиками пальцев её оголённую руку, то можно обжечься.

— Так и будешь молчать и пялиться? — спросила она, покачивая головой в такт музыке. — И когда я узнаю имя своего спасителя?

— Дима. Дмитрий. Сегодня прилетел из России.

— Честно? — искренне удивилась девушка. — Я русских никогда не видела… вот так близко. А ты ничего. Симпатичный. Надолго в Милан? Или так, проездом? — спросила София. Она говорила быстро и иногда, наверное для убедительности, в такт своим словам взмахивала рукой.

Они разместились на высоких табуретах около барной стойки. Дмитрию было неуютно: в таких заведениях он никогда не был. А девушка же, наоборот, чувствовала себя раскрепощёно и сидела свободно, закинув ногу на ногу. Платье на бёдрах натянулось и выгодно подчёркивало её соблазнительную фигуру.

— А я приехала из Неаполя, — она не стала дожидаться, пока он ответит, — точнее, из маленькой деревни в сорока километрах от города. Работы там нет, денег нет. Вот мы чуть ли не всей деревней переехали сюда. Милан — город богатый. Правда, у себя на родине я участвовала в конкурсе итальянской песни. Меня многие знали. А здесь таких, как я… — она поморщилась и взмахнула рукой, показывая на забитый бар, — здесь таких — каждая вторая. И все хотят поймать удачу за хвост.

— Ты не очень похожа на деревенскую девушку, — с сомнением заметил Дима, вспомнив поездку в колхоз под Питер для сборки мёрзлой картошки. — Наши девушки в деревне так не одеваются.

— Так я же сейчас в городе. А когда пасла овец у нас дома, то донашивала вещи старших братьев и сестёр, — без тени смущения объяснила София. — Это платье я уже здесь купила. Нравится?

— Да. Очень, — опустив глаза, смущённо ответил Дмитрий.

— Теперь ты даже не смотришь на меня, — рассмеялась девушка. — Не влюбился, случайно? Если хочешь, то можешь меня проводить. Кстати, мне уже пора.

— Муж ревнивый? — зачем-то спросил Дмитрий.

— Ревнивый, — кивнула девушка, красиво спрыгнула с табурета и пошла к выходу.

На улице было совсем темно. Фонари не горели, и даже машин не было.

— Ты меня проводи до метро, а дальше я сама, — попросила София.

— Я могу и до дома, — решительно предложил Дмитрий. — Ну, или как тебе будет удобно.

Какое-то время они шли молча, думая каждый о своём.

— Я была помолвлена ещё в деревне, — прервала молчание София. — Наши отцы были друзьями. Мы с будущим мужем родились в один день, и родители договорились, что когда придёт время, мы обязательно поженимся.

— А как же любовь? — не удержавшись, спросил Дима.

— Мы с детства ходили на один горшок и вместе гоняли гусей по улице. Он был мне как брат, а теперь… И разойтись мы с ним не можем. Потому что отцов наших уже нет, а обещание осталось. Мы католики — для нас это важно. Хотя… Кроме того, что мы католики, мы ещё и южане. И иногда бывает трудно себя контролировать.

Остановка Софии была последней на этой ветке. Когда они вышли из метро на улицу, Дмитрий с удивлением оглянулся: ряды новостроек ничем не отличались от питерских Черёмушек с такими же блочными домами. Рядом с выходом, совсем как в Ленинграде, на скамейке под деревьями весёлая компания пела под гитару какую-то итальянскую песню.

— Дальше я сама, — остановила его София. — У нас сюда вся деревня переехала. И у всех язык без костей. А муж мой действительно ревнивый. Он же неаполитанец, — объяснила она. Ей не хотелось расставаться с этим парнем, поэтому тут же быстро добавила: — Захочешь меня увидеть, приходи в магазин. Там, где сегодня машину взорвали.

Глава 3

Такого грандиозного приема в Доме дружбы не было никогда. Правительство Италии присудило главную премию фонда «Кино за мир» фильму об итальянском солдате, который во время войны попал в плен под Сталинградом. После освобождения он женился и остался в Советском Союзе. В съёмках участвовали звёзды итальянского и советского кино. Поэтому фильм, бесспорно, стал сенсацией. Но это был только повод.

Год назад руководство обеих стран задумалось о том, что хорошо бы между СССР и Италией установить более тесные отношения, которые будут служить примером сближения стран социализма и капитализма. Была составлена программа мероприятий, и этот большой банкет был только началом.

Накануне из Москвы приехал коллектив русского народного танца. В день приёма после обеда девушек из ансамбля собрали в зале для инструктажа.

— Большинство из вас не первый раз за границей и знакомы с правилами, — нудным, усталым голосом произнёс со сцены невзрачный полный мужчина в сером пиджаке. Рядом с ним сидел директор танцевального коллектива Семён Иванович Бабаян и уже немолодая, но ещё привлекательная женщина с тугим пучком чёрных волос на затылке. — Напомню главное: выходить на улицу без сопровождающего запрещено, общение с иностранцами не в рамках вашего визита запрещено. Любая спекуляция предметами, привезёнными из дома — уголовное преступление.

— А что не запрещено? — спросила совсем юная девушка с первого ряда.

— На приёме будут политики, промышленники, звёзды кино и эстрады. Ваша задача — не дать им скучать, — строгим голосом учительницы начальных классов ответила женщина с пучком. — Общаться с ними в пределах этого здания не запрещено.

— Вы говорите, что наша задача не дать им скучать, — опять заговорила любопытная девушка, — а это как? Анекдоты им рассказывать или ещё что-то?

— Не стройте из себя дурочку. Можно всё, кроме половых контактов.

— Всё равно непонятно. А поцелуи допускаются?

— Это по ситуации. Страна заинтересована в информации, которую можно получить от высокопоставленных итальянцев. Понятно, что не стоит вешаться на шею представителям братских соцстран. Они тоже приглашены, но вряд ли могут быть интересны в плане информации. Вы же актрисы — улыбайтесь, хлопайте глазами, изображайте из себя глупеньких девочек. Мужчинам это нравится.

— А как же мы с ними разговаривать будем?

— Здесь есть переводчик. Он поможет. Да и в школе надо было лучше учиться, — холодно напомнила женщина.

Троица как по команде встала из-за стола, показывая, что инструктаж закончен.

— Отдыхайте, девочки. Ваше выступление в самом начале вечера. Будьте готовы, — добавил директор и все трое вышли из зала.

Девушки остались одни.

— А мне бы и социалистический чех сошёл или даже поляк. У нас дома хороших мужиков совсем не осталось. Даже какой-нибудь директор завода выглядит как бедный пролетарий.

— Курица не птица, Польша не заграница. Хотя эти могут и подарочек сделать.

— Какой подарочек?

— Это уж как ты стараться будешь. Только ты особо губы не раскатывай. Все подарки по приезду придётся сдать. И тебе