Под прицелом - Том Клэнси

с охлаждающим гелем и осторожно вернул два скрюченных пальца на место. Затем он начал обматывать всю руку компрессионными бинтами.

Пока он это делал, Кларк говорил, морщась от боли.

— Вот мои требования. Ваши люди рассказали прессе о том, как Коваленко вступил в сговор с Полом Лаской, чтобы свергнуть администрацию Райана с помощью измышлений обо мне. Российское правительство полностью дистанцируется от обвинений и передает все имеющиеся у него доказательства в отношении Ласки и его сообщников.

— Конечно. Коваленко навлек позор на всех нас.

Двое мужчин некоторое время молча смотрели друг на друга, прежде чем Кларк сказал:

— Я не собираюсь принимать ваши заверения. Есть парень из "Вашингтон пост" , Боб Хольцман. Он жесткий, но справедливый. Вы можете попросить вашего посла встретиться с ним, или вы можете позвонить ему сами. Но это должно произойти до того, как я сделаю что-нибудь, чтобы помочь вам выбраться из той маленькой передряги, в которую вы угодили на космодроме.

Станислав Бирюков кивнул.

— Я свяжусь с офисом президента Рычкова и прослежу, чтобы это произошло сегодня же.

Затем он обвел взглядом орудия пыток на столе.

— Между вами и мной, между двумя стариками, которые видели намного больше, чем многие молодые люди, поднявшиеся сегодня на высшие ступени… Я хотел бы извиниться за то, что сделала СВР. Это вообще не было операцией ФСБ. Я надеюсь, что вы скажете об этом своему новому президенту лично.

Кларк ответил на эту просьбу вопросом:

— Что будет с Валентином Коваленко?

Бирюков пожал плечами.

— Москва - опасное место даже для руководителя СВР. Его операция, его жульническая операция, я сказал бы, поставила в затруднительное положение мою страну. Он разозлит важных людей, когда выяснится, что он натворил. Кто поручится, что с ним не случится несчастного случая?

— Я не прошу вас убивать Коваленко от моего имени. Я просто предполагаю, что у него возникнут проблемы, когда он узнает, что меня освободила ФСБ.

Бирюков улыбнулся. Кларк мог сказать, что этот человек ни в малейшей степени не беспокоился о Валентине Коваленко.

— Мистер Кларк. Кто-то должен принять на себя ответственность России в этом прискорбном деле.

Джон пожал плечами. Прямо сейчас он не собирался беспокоиться о спасении задницы Коваленко. Там были невинные люди, которые действительно заслуживали его помощи.

Джон Кларк и Станислав Бирюков поднялись в вертолет пять минут спустя. Вооруженные до зубов спецназовцы помогли Джону идти, а медик наложил холодные компрессы и компрессионные повязки на его сломанные ребра. Когда вертолет поднялся в ночное небо, американец наклонился к главе ФСБ.

— Мне нужен самый быстрый самолет до Байконура и спутниковый телефон. Мне нужно позвонить бывшему коллеге из "Радуги" и вызвать его сюда. Если вы сможете ускорить процесс получения его визы и паспорта, это было бы очень полезно.

— Просто скажите своему человеку, чтобы он отправлялся на Байконур. Я лично свяжусь с главой таможенного управления Казахстана. Могу вам обещать, что с его прибытием в страну не будет никаких задержек. Мы с вами встретимся с ним уже там. К тому времени, как мы приземлимся, Рычков добьется для вас разрешения снова возглавить "Радугу".

76

, Райан и Карузо встретились с Мохаммедом аль-Даркуром вскоре после приземления в международном аэропорту Аллама Икбал в Лахоре, столице штата Пенджаб. Американцы были рады видеть, что майор УМР по большей части оправился от ранения в плечо, хотя по его скованным движениям было очевидно, что он все еще решает некоторые проблемы.

— Как Сэм? - спросил Мохаммед Чавеза, когда они все забрались в фургон УМР.

— С ним все будет в порядке. Инфекция проходит, раны заживают, он говорит, что готов ехать на сто процентов, но наши боссы пока и слышать не хотят о его возвращении в Пакистан.

— Сейчас неподходящее время для приезда в Пакистан. Особенно в Лахор.

— Это почему же?

Фургон направился к выходу из аэропорта. Помимо водителя, впереди у Мохаммеда был еще один человек, и во время разговора он раздавал американцам заряженные 9-миллиметровые пистолеты "Беретта".

— Ситуация ухудшается с каждым часом. Здесь проживает почти десять миллионов человек, и каждый, кто может уехать из города, делает именно это. Мы находимся всего в десяти милях от границы, и общественность полностью ожидает вторжения Индии. Уже есть сообщения о переброске артиллерии в обоих направлениях.

СБ перебросили бронетехнику в город, вы сами увидите. Даже сейчас на фоне слухов об иностранных агентах в городе открываются полицейские и военные контрольно-пропускные пункты, но у нас не возникнет никаких проблем с прохождением.

— Что-нибудь есть общего со слухами об индийских шпионах?

— Может быть, и так. Индия взволнована. В данном случае это понятно. Совместная разведывательная деятельность спровоцировала настоящий международный кризис, и я не знаю, сможем ли мы отойти от края пропасти.

Карузо спросил:

— Собирается ли ваше правительство пасть, особенно сейчас, после того, как ваши бомбы оказались в руках дагестанских террористов?

— Коротко говоря, Доминик, - да. Может быть, не сегодня или на этой неделе, но, безусловно, очень скоро. Наш премьер-министр с самого начала не был сильным. Я ожидаю, что армия свергнет его, чтобы, как они скажут, "спасти Пакистан".

Чавез спросил:

— Где сейчас Рехан?

— Он живет в квартире в старом районе Лахора, называемом Городом-стеной, недалеко от мечети Сунехри. С ним немного людей. Мы думаем, что только его помощник, полковник Саддик Хан, и пара охранников.

— Есть какие-нибудь идеи, что он задумал?

— Никаких, если только не для встречи с террористами из Лашкара. Это опорный пункт ЛэТ, и он использовал их в операциях за границей. Но, честно говоря, Лахор кажется последним местом, где Рехан мог бы сейчас быть. Город не является оплотом фундаменталистов, как Кветта, Карачи или Пешавар. У меня есть пара человек возле его квартиры, так что, если он по какой-либо причине уйдет, мы можем попытаться проследить за ним.

Аль-Даркур отвел американцев в соседнюю квартиру. Они только устроились, когда зазвонил мобильный телефон Чавеза.

— Динг, - сказал он.

— Привет, - это был Джон Кларк.

— Джон! Ты в порядке?

Делаю это. Помнишь, ты сказал, что, если ты мне понадобишься, ты прибежишь?

— Черт возьми, да.

—