Кабул – Кавказ - Виталий Леонидович Волков

к власти, мы говорим на одном языке и с одной целью. Мы – везде. И еще: мы способны к воспроизводству. Мы не уйдем в небытие, не оставив наследников, мы заботимся об этом всей нашей мужской силой солдатского гена. И вы это знаете, Ютов. Иначе не приехали бы на эту встречу! Мы – враги, генерал, по вашей воле враги, но ни вы, ни мы не готовы к последней решительной битве. Поэтому мы встретились здесь. Такова, как говорится, объективная реальность наших дней. Суровых и интересных.

– Интересы России? – Ютов поднял стрелочки черных бровей. – Какое отношение имеет к ним Италия? Если вы не представляете государство, то интерес к ним – это только деньги. Так я понимаю.

– Вы, генерал, помогаете нашим врагам. Я так понимаю.

– Я веду свои дела, полковник. Я не воюю с вами. Врагов и друзей вы создаете себе сами.

– Что же, что же… Тут ваша правда. Пожалуй. Пока. Давайте тогда поговорим не как враги. Поговорим как возможные партнеры – когда-то я ведь с духами так и говорил!

Миронов посмотрел на Ютова и успокоился – в конце концов, то, что происходило сейчас, было не сложнее и не страшнее того, что он делал в афганских кишлаках пятнадцать лет назад, договариваясь с людьми Масуда. Он вспомнил, как вырастить в душе, как вызвать в себе чувство видения во враге «не врага». И Ютов уловил это, но не обиделся, а сделал своим цепным псам едва заметный знак. Те отошли и сели неподалеку.

– Поговорим.

– Да, поговорим по двум, так сказать, пакетам. Первое. Я хочу получить иностранцев. Я готов отдать вам за это одного вашего знакомого. На то, чтобы договориться по этому пункту, у нас имеется день. От силы два.

– Так. И второе?

– Давайте сперва попробуем первое. От простого к сложному.

Ютов задумался. Подошел официант. Ингуш посмотрел на бокал Миронова со свесившимся через грань лимончиком и тоже заказал джин. Ничего не поделать, полковник увлекал его. Хотел бы он иметь такого в «своих».

– Ладно. Если мы договоримся по пункту два, то я попробую посредничать при освобождении иностранки. Только для этого мне, конечно, понадобится Соколяк. Я слышал, он знаком с реалиями, у меня же – только имя.

– А Картье?

– Миронов, разве вы будете просить в оружейной лавке пиво? У нас ходили слухи, что швейцарец пропал в горах. Бросил спутницу и ушел с чеченцами. Врут, наверное. Кто там сейчас разберет.

Ютов посмотрел в глаза Миронову долгим взглядом, черным, как ноябрьская озерная вода. Андрей Андреевич понял этот взгляд. Что же, с точки зрения тактики их сложного бизнеса Руслан Русланович, увы, все делал верно. Увы для швейцарца Гаспара Картье.

– Итак, ваш пункт номер два, полковник?

– Скорее, это ваш пункт два, генерал. У меня есть в кармане боевые солдатики некоего Назари. Я хотел бы знать, как обойтись нам с этим предметом. Я хотел бы услышать ваше предложение.

– Мое предложение – ваша жизнь. Ваши жизни.

– Большая цена, Руслан. Но не достаточная. Жизнями так не торгуют, жизни обменивают только на жизни. Иначе ненадежно получается. К тому же все мы под Богом. У вас ведь и дети есть? Да и, наконец, на нашей стороне целая обойма прессы. Моя жизнь застрахована легкомысленной пишущей братией, когда вредной, а когда и полезной.

– Миронов, скажите, почему если вы – такие, то армия ваша, простите советского генерала, в таком дерьме?!

– А потому, что Россия только в народных войнах побеждает. Потому что ни нефть, ни территории не поднимают наш боевой член до настоящей грозовой силы. У нас побеждают не умом, не опытом, у нас побеждают миром. Но вы – вы нас еще до этого не довели. Может быть, Назари, его Великий халифат у наших границ доведет? Но тогда и вы, и Запад, и «пиндосы», все, кто с ним заигрывает – вы все вспомните о Бисмарке.

– Может быть, полковник, может быть. А может и не быть. «Бы» – понятие не военное. Я готов был купить у вас молчание, но теперь вижу: вы не согласитесь.

Андреич покачал головой.

– Ну вот, видите? Тогда что? Говорите.

– Я скажу прямо. Так в данном конкретном случае нам выйдет боком проще. Хм. От вас я хочу знать, кто, как и куда. Мы возьмем их, и выведем вас из игры. Мы гарантируем вам непричастность, мы даже прикроем вас по делу о фонде «Хьюман Сенчури», но вы – вы сольете нам афганцев. Это не ваш гешефт, Ютов, вы же знаете их не хуже меня, этих арабских безумцев. Вам с ними не по пути.

– Я думал, вы уже взяли их, Миронов, – облегченно вздохнул Ингуш.

– Если наша беседа пройдет не гладко, сегодня вечером будет взят и обработан ваш тепленький мидовский медвежонок. А завтра я сообщу вам, что он рассказал при первом плотном допросе.

– Но тогда послезавтра случайно выпадет из окна разведчик Масуда полковник Карим.

Миронов вздрогнул. Это не прошло мимо взгляда Ютова. О бывшем разведчике Масуда он успел навести справки, однако отправлять весточку Назари и Джудде спешить не стал. Только дал через связных знать, что Северные что-то знают о планах большого джихада, вроде бы замысленных его великим воином. Что-то, не более. Остальное должно стоить денег или большего, чем деньги!

Андрей Андреич мгновенно овладел собой:

– Да, это будет большая утрата для Ахмадшаха, генерал. Бессмысленная жертва войны. А ведь мы говорим о мире? Я предложил вам путь…

– Как я могу быть уверен, что если афганцы окажутся у вас, то вы оставите чиновника в покое? Он мне, как у вас говорят, не брат, не сват, но не хочется быть неблагодарным.

– Это технический вопрос, Руслан. Мы же не одиночки, мы же маленькие государства. Собственно дело в согласовании времен – дай я вам еще один день, и вы сами обеспечите себе гарантии.

Ютов чувствовал, что Миронов прав в своей логике. Хороший полковник, понимает. Все понимает. Получи Ютов Соколяка и день передышки, он сам уберет второе и последнее колечко, связующее его с террористами Назари. Потому что чеченцы, пришедшие из Афгана с группой Черного Саата, уже давно были похоронены под селом Нижние Атаги.

Да, два колечка: Соколяк и человек из МИДа. Так и думает Миронов, вообще не ведающий про чеченцев. Не ведает он и про другое: что приносит Ютову этот бизнес с Назари и с Одноглазым Джуддой куда больше, чем оружие да бинты, отпускаемые им чеченцам или Ахмадшаху. И дело не только в