Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный - Хантер Эван (Ивэн)

Лицо у него было какое-то хорошее, у этого детектива. Роджер не мог точно определить, но чувствовал. Просто он знал, что на свете есть гады и есть хорошие люди, и этот детектив был, точно, из хороших людей. А вот Паркер, из закусочной, — тот сразу видно, что гад.

Быстро же он ходит, подумал Роджер.

Он прибавил шагу, стараясь не потерять из вида серое пальто. Детектив был высокий, хоть и не такой высокий, как Роджер, но уж не меньше шести — одного, шести — двух[37]. У него были очень широкие плечи, узкая талия, и походка была уверенная, легкая, как у прирожденного спортсмена, хотя под ногами было скользко от тающего снега. Все еще шел мелкий снег, и крупные белые хлопья заполняли весь воздух, как на рождественской открытке. Все было серым или белым, и только дома рисовались теплыми красновато-коричневыми тонами. Город всегда рисуется в памяти черно-белым, но в снегопад вдруг проступают разные цвета зданий: красные кирпичи, зеленые рамы окон, а шторы окон светятся желтым и голубым. Город был разноцветным.

Быстро идя вслед за детективом, он почувствовал, как поднимается у него настроение. Он всегда любил снег, а снегопад все усиливался, улицы и тротуары совсем побелели, и снег странно поскрипывал под ногами. Он быстро шел сквозь кружащиеся хлопья снега. В «Приключениях Дика Трейси» снегопад всегда рисовали белыми кружочками, заполнявшими иногда чуть не всю картину. В этих его приключениях снегопады бывали по три-четыре разя в неделю. -

Детектив обогнул угол и скрылся в боковой улице. Роджер ускорил шаги, поскользнулся, удержался на ногах и, повернув за угол, увидел, что детектив остановился перед рестораном, почти в середине квартала. Он стоял, сунув руки в карманы, без шляпы, опустив голову. Светло-каштановые волосы покрыты снегом, издали голова казалась белой. Наверное, он кого-то ждет, подумал Роджер и оглянулся, ищя место, где бы встать, не привлекая ничьего внимания. Этот человек — детектив, сыщик, напомнил он себе. Он умеет выслеживать людей или чувствовать слежку за собой, значит, нужно скорее решиться, предпринять что-то. Или пройти мимо, или повернуть назад, или найти место, где спрятаться, или притвориться, что ждешь кого-то. Нет, надо прямо подойти к нему, подумал Роджер. Прямо сейчас подойду к нему и скажу, что собираюсь сказать, чего уж время тянуть.

Он направился к детективу, когда из подъехавшего к ресторану такси вышла женщина.

Она была красавица.

Роджер был на расстоянии десяти метров от нее, когда женщина открыла дверцу, легко одернула платье и отдала деньги водителю. Детектив подал ей руку, она приняла ее и посмотрела ему в глаза с чудной, нежной улыбкой. Господи, какая красавица. Волосы черные, глаза глубокие, бархатные, карие. Все ее лицо сияло навстречу ему — глаза, губы, все. Выйдя из такси, она легко поцеловала его в губы — не в щеку, не куда-то мимо, а прямо в губы — быстро, легко. Отстранилась, взяла его руку, переплетя пальцы со своими, и они направились к дверям ресторана. В волосах у нее сразу забелели снежинки, она встряхнула головой и улыбнулась.

Сначала он подумал, что она из тех девушек, которые начинают кокетничать изо всех сил, если рядом мужчина. Но нет, это не то, тут необычное. Когда он открыл дверь и они вошли в ресторан, он понял, что просто эта женщина очень, очень счастлива, потому что она идет рядом с любимым мужчиной.

Роджера так никогда не любили.

Он открыл дверь ресторана и пошел за ними.

Мысль о той девушке, Молли, промелькнула у него в сознании.

ГЛАВА VII

Он пересек зал и подошел к ее столу, она мельком взглянула на него и снова занялась своим бокалом. Она пила что-то из маленького бокала на ножке — виски с лимоном или что-то вроде этого, подумал он. Она посмотрела на него без всякого интереса, и так же без интереса вернулась к своему бокалу, будто все и вся на свете ей бесконечно надоело.

— Вы уж извините, что я занял ваш столик, — сказал Роджер, улыбнувшись.

— Да неважно, — ответила она.

Он стоял у ее стола, ожидая, что она пригласит его сесть, но девушка все глядела на ободок белой пены по краям бокала и на ее лице было застывшее выражение отчаяния, грусти, от этого она была еще более некрасивой, чем на самом деле.

— Ну, просто хотел извиниться, — сказал он и сделал шаг от стола, думая, что он ей вообще не интересен, и она не хочет, чтобы он сел рядом. И вдруг он понял, что девушка едва ли привыкла к заигрываниям мужчин и сейчас не знает, что делать с мужчиной, который хочет поухаживать за ней. Он остановился и, повернувшись к ней, спросил — Подсесть можно?

— Как хотите, — ответила девушка.

— Спасибо.

Он сел.

Опять наступило молчание.

— Даже не знаю, зачем вы спросили позволения, — заговорила девушка, взглянув на него. — Я думала, что вы усаживаетесь, где захочется. — Она опустила глаза, пальцы ее бесцельно крутили черенок вишенки в бокале.

— Я нечаянно, в самом деле, — начал оправдываться он. — Я просто не знал, что там уже было занято.

— A-а, да ладно, — сказала она.

— Может быть, хотите еще бокальчик? — спросил он.

— Вы сами будете?

— Я только пиво. Как-то не пью крепкого.

— Да я тоже, — сказала девушка. — Разве только что- нибудь сладкое, вроде этого.

— А что это у вас? — спросил Роджер.

— Виски с лимоном.

— Я так и подумал. — Он помолчал. — Только как виски с лимоном может быть сладким?

— А я их прошу не увлекаться лимоном.

— А-а.

— Угу, — ответила девушка.

— Может быть, выпьете еще один?

Девушка пожала плечами:

— Ладно. Не откажусь.

Роджер поманил официанта. Когда тот подошел к их столику, Роджер сказал:

— Мне стакан пива, а для леди еще одно виски с лимоном.

— И поменьше лимона, — сказала девушка, обращаясь не к официанту, а к Роджеру.

— И поменьше лимона, — сказал Роджер официанту.

— Хорошо, — сказал официант и отошел.

— Меня зовут Роджер Брум, — представился Роджер. — А вас?

— Молли Нолан.

— Ирландка, — сказал он почти про себя.

— Да. А Брум кто?

— Английская фамилия, по-моему. Или шотландская, или смешанная, — ответил Роджер.

— Б-Р-У-М?

— Нет, на конце еще немое «е».

— А-а, — произнесла она, как будто это делало разницу. За столом опять стало тихо.

— Вы здесь часто бываете? — спросил Роджер.

— Первый раз, — ответила Молли.

— Ия тоже.

— А вы живете неподалеку?

— Нет. Я с севера, из соседнего штата, — ответил Роджер.

— А я из Сакраменто, — сказала Молли. — Из Калифорнии.

— Правда?

— Правда, — сказала она и улыбнулась. Даже когда улыбается, лучше не становится, подумал Роджер. Зубы слишком длинные для такого рта, на нижней губе полоска, накусала.

— Далековато вы от дома, — сказал он.

— Еще как! — ответила она.

Официант принес им заказанное. Пока он ставил бокалы перед ними, они молчали, когда он отошел, Роджер поднял свой бокал и чокнулся с ней.

— Ну, с приездом, — провозгласил он.

— Какой уж приезд, — возразила она, — я тут уже неделю. — Но все-таки выпила за этот тост.

— Что вас сюда привело? — спросил он.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Перспективы.

— И как?

— Пока никак. Я еще даже работы не нашла.

— А какую работу вы ищете?

— Секретарскую. Я училась в школе бизнеса в Калифорнии. Я очень хорошо стенографирую и печатаю шестьдесят слов в минуту.

— Ну, так вы легко найдете себе работу, — сказал Роджер.

— Думаете? — спросила она.

— Конечно.

— Я не очень-то красива, — внезапно сказала она и пристально посмотрела в бокал виски с лимоном, пальцы снова крутили черешок вишенки в бокале. — Мужчинам нужны красивые секретарши. — Она передернула плечами. — Во всяком случае, я так поняла.

— Не вижу, какое значение это имеет, — возразил Роджер.

— Это имеет очень даже большое значение.

— Ну, я думаю, что тут дело в том, как на это смотреть. У меня нет секретарши. Но я безусловно был бы не против нанять кого-нибудь, кто бы так выглядел, как вы. Не думайте вы так плохо о себе, Молли.