Перстень с бриллиантом - Николай Красильников

столу, взяла книжку, повертела ее в руках.

Потом тряхнула каждый учебник, перевернула портфель. Денег не было.

— Я об этом ничего не знала, — сказала она растерянно.

«Вот, кажется, все и становится на свои места. Значит, дело в деньгах, — гася в себе следовательские эмоции, подумал Владимир. — Что ж, от этой печки и будем плясать».

— Ну, да. Ну, конечно... — Черноглазая молоденькая девушка, кассир сберкассы, нахмурила красивые бровки и что-то припомнила, взглянув на фотографию. — Приходил такой — белобрысый, с родинкой на щеке. Я его еще заставила расписаться второй раз. Вот здесь на расходном листочке. Сумму-то он брал большую, а первоначальная подпись с этой не сходилась. Я и попросила расписаться еще раз. Что-нибудь случилось, товарищ лейтенант? Не тому выдала?

— Нет, ничего, — солгал он: не будешь же прямо здесь, при посторонних, пускаться в объяснения. — А каких-нибудь людей не заметили с этим парнем?

— Кажется, нет...

— Кажется или точно?

— Точно, не было. В тот день сдавали облигации. И в основном были пожилые люди. Других бы заметила.

— Спасибо за информацию.

Кто же мог видеть полученные Сергеем деньги?.. И зачем он их снял? В том, что именно деньги стали основной причиной гибели парня, Тимофеев уже не сомневался. Но уверенность еще не доказательство. «Доказательства, товарищ Тимофеев, вам предстоит еще добыть», — сказал он себе.

Марат Давлятович внимательно выслушал лейтенанта Тимофеева, поблагодарил за ценные сведения о сберкнижке. Да, это, несомненно, твердая отправная точка для поиска, согласился с лейтенантом Ахунов.

Круг вырисовывался предельно ясно: отец-выпивоха, два школьных приятеля, тренер... Правда, у всех твердое алиби. И ни пятнышка подозрения... За пределами этого круга дышала пустота.

— Нутром чую, искать надо только в этом кругу, — заключил Марат Давлятович. — Кто-то кого-то укрывает. Надо немного переждать. Потом будем прокручивать ситуацию заново. Зло все равно должно выплыть. Не в этом, так в другом, — сказал и предложил Владимиру: — Вот что, отдохните-ка два дня, соберитесь с духом, а потом опять за работу... Везения!

«Неужели даже отдыхать нужно везение? — усмехнулся про себя Тимофеев. — Что ж, сам выбрал такую работу. Судьба...»

Наконец-то выдалась свободная минута. Не минута, а целых двое суток! И вечером Владимир позвонил Светлане.

На длинные гудки никто не подошел к телефону. Никого нет дома? Или не пришла с работы?.. Пришлось положить трубку на рычаг. И сразу какая-то пустота образовалась в комнате. Владимир прилег на кушетку, откинулся на подушку. В такие минуты он привык обращаться к своей записной книжке. Прикидывал, что нужно сделать срочно, что не сделано... А еще в записной книжке были странички, где он вел своеобразный словарик из лексикона блатного мира. Вот уж поистине, с кем поведешься — от того и наберешься. Что поделаешь, и это нужно в его работе...

Как и все словари, этот список был составлен по алфавиту:

Абиссинский налог — дача взятки. (Владимир усмехнулся: «Остроумно».)

Автомат — авторучка.

Афиша — полное лицо.

Бантики-хвостики — водка с закуской.

Божья травка — наркотики...

Так, это слова на «А», на «Б» и дальше. Есть презабавные выражения, например, «дядя Володя» — сторублевая купюра; или «медведь» — несгораемый шкаф; или «редиска» — двуличный человек... Да, богат, воистину богат наш великий и могучий... Владимир усмехнулся: бедный Даль, такое ему вряд ли снилось. И это лишь малая часть того, что есть в лексиконе блатных рецидивистов. А впрочем, в каждом веке — свое...

Неожиданно и как-то уж очень несмело тренькнул телефонный звонок. Тимофеев отложил записную книжку, подхватил трубку.

— Слушаю...

На том конце провода послышалось взволнованное дыхание. И он понял, скорее почувствовал, кто это...

— Володя, ты мне десять минут назад не звонил? — спросила Светлана.

— Звонил. Почему трубку не взяла?

— А я решила загадать.

— И что? Сбылось?..

— Сбылось, сбылось, дорогой, ты позвонил!

Хорошее все-таки свойство человека — быстро забывать обиды. Тем более мелкие.

— А вот сегодня можно было бы и сходить в театр, — сказал Владимир.

— Милый, так билетов — тю-тю. Заранее нужно было, — в голосе отчетливо прозвучало сожаление.

— Ничего страшного. Можно посидеть в кафе, поесть мороженого.

— И когда?

— Прямо сейчас...

— Правда? Ой, как здорово!..

Тут же условились о встрече. Кафе-мороженое находилось в самом центре города в небольшом скверике под столетними платанами. На небольшом бетонном пятачке прямо под открытым небом были расставлены крохотные столики на две-три персоны. Из стеклянного лотка через усилитель лилась нежная мелодия. Вокруг то и дело фланировали влюбленные парочки, гуляли молодые папы и мамы с детьми.

Уютное местечко. Можно спокойно поговорить, помечтать о будущем... Владимир обычно молчал о своей работе. И беседы предпочитал вести отвлеченные. А сегодня как-то неожиданно для себя упрекнул близкого сердцу человека:

— Света, неужели тебе нравится эта работа в магазине?

— А почему бы и нет? Я люблю свою работу, — сказала Светлана удивленно.

— И что же в ней хорошего? — напористо продолжал Тимофеев.

— Люди, например... Красивые вещи...

— Нет, это несерьезно звучит в твоих устах.

— Почему?

— Света, я знаю, ты ведь любишь книги, театр... А еще детей... Ну какое все это имеет отношение к твоей комиссионке?

— Что ж, возможно, ты и прав, — задумчиво проговорила Светлана, и неожиданно густой румянец залил ее щеки.

— Поэтому я считаю, что летом ты обязательно должна поступать в пединститут. На вечернее отделение.

— Вот уж не думала, что тебя заботит и это.

— И это тоже... — Владимир не договорил. В сгущающихся сумерках к столику подошел тучный мужчина, вежливо попросил:

— Огонька не найдется, молодой человек?

«Не курю», — хотел ответить Тимофеев, но не произнес ни слова, потому что взгляды его и мужчины встретились.

— А, это вы, товарищ лейтенант, — как-то суетливо, и одновременно стараясь придать себе солидность, улыбнулся мужчина. — Отдыхаете?

— Отдыхаю.

Владимир сразу же узнал в незнакомце Натана Владимировича. А тот как-то подозрительно покосился на Светлану и заторопился уйти.

— Счастливого отдыха, — пожелал он на прощание. — В вашей опасной работе это так необходимо... — сказано было вроде от души, но Тимофеев явственно ощутил в словах тренера неприятный, глубоко запрятанный намек.

— Какой скользкий тип, — прошептала Светлана. — Откуда ты его знаешь?

— Так, случайно познакомились на стадионе...

— Он часто