Куафёр из Военного форштата. Одесса-1828 - Кудрин Олег Викторович

После недолгого хруста ассигнаций разговор, происходивший у двери, возобновился.

— Постой, а что ж в бумаге пусто всё?

— Так сам, ёптыть, впишешь. У тебя рука — ого как! — твёрдая.

— Ага! Так тут еще и мне работы. Скинуть бы надо…

— Слышь, кто про «совесть поиметь» икался? Ты чего, дрочишь меня?

— Хорош, не шуми. Нет так нет. Иди!

Выпустив знакомого и захлопнув дверь, Беус закрыл ее на ключ. При этом прошептал что-то вроде: «Резнуть бы сученка шалого… Да некогда». И начал живенько подниматься по лестнице.

Горлису нужно было решать, как поступать дальше. Подождать, пока Беус поднимется к себе, и потом уж стучать в дверь, ломиться, ежели тот открывать не захочет? Или же сейчас догнать его и вступать в схватку? А Беус-Криух, поняв, что его разговор подслушали, узнали тайное имя и криминальные связи, церемониться не станет.

Решено! Натан тихо покинул свое укрытие, дважды, с некоторым промежутком, ударил тростью по двери, так что можно было подумать, будто некто открыл дверь, вошел внутрь и захлопнул ее. После чего наш герой начал быстро подниматься, чтобы не дать Беусу времени скрыться в квартире. А его противник, сделав недолгую паузу, чтобы прислушаться, что там с дверью, ускорил подъем, перейдя практически на бег по лестнице. То же сделал и Горлис. Когда он выскочил на площадку на третьем этаже, Беус, к счастью, еще не успел скрыться в квартире. Тучи укутали месяц, и стало темно. Виднелся лишь общий силуэт. Жандарм стоял спиной к двери с обнаженной саблей. Горлис также встал в фехтовальную позицию, правда, его оружие — металлическая трость — было куда менее надежным.

— Кто ты есть? — спросил Беус. — Ежели вздумал пограбить, то зря. Я — жандармский поручик. Нападение на меня означает нападение на Государство Российское. Пойдешь на каторгу.

— Это ты, Криух, пойдешь на каторгу, — ответил Натан голосом не совсем своим, намеренно более хриплым и низким.

Ему не хотелось, чтобы разбойный жандарм понимал, с кем имеет дело. Пусть потратит нервы на размышления и прикидки. Может, оттого концентрацию потеряет. А сие в равном поединке очень важно. К тому же Натану нужно было время, чтобы прикрепить Дици к Жако на манер штык-ножа. Сделал это. Вот теперь его ДициЖак был уже более серьезным оружием, опасным для противника, поскольку трость вместе с ножом оказывалась длиннее, нежели драгунская сабля, каковой вооружали жандармов. Но зато сабля обладала лучшей управляемостью. И теперь исход поединка зависел от того, насколько поручик мастеровит в обхождении со своим форменным оружием. Горлис надеялся на то, что Беус-Криух, скорее, привык управляться с ножом и кастетом, нежели с саблей.

Предположения оказались верны. По тому, как противник наносил рубящие удары, чувствовалось, что он не очень опытен в этом виде поединка. Жандармский поручик действовал в слишкой высокой стойке, к тому же работал, в основном, плечом и локтем, слабо используя запястье. Беус вовсе не применял хлещущего удара. Тоже хорошо. И кажется, он вообще не представлял, как можно ударить «с потягом» или «с оттягом». Натан уверенно отбивал простенькие атаки новичка и уж готовился нанести свой разящий удар. Но тут случилась беда. Он вдруг споткнулся на какой-то загогулине в полу и, слегка потеряв равновесие, отбил очередную атаку не вполне уверенно. Так что краешек сабли поранил его левый бок.

Горлис сконцентрировался, чтобы не издать ни звука. Нельзя дать понять противнику, что он ранен. А в темноте тот ничего не увидит. Более того, Натан решил, что теперь, когда он уже представляет нехитрую тактику противника, не обещающую неожиданностей, пора переходить в атаку.

Ситуация поменялась на противоположную. Отбиваясь от опасных выпадов ДициЖака Беус отступал понемногу назад, к двери. Вообще-то, если бы противник видел, что за оружие у Натана, он мог бы попробовать после парирования сделать захват трости левой рукой, а правой — рубануть наотмашь. Но в темноте оставалось непонятным, чем Горлис фехтует, и Беус на такие действия не решался.

Натан же продолжал изучать противника и продумывал, как ранить жандарма, чтоб не насмерть, а лишь вывести из строя.

Но тут случилось неожиданное. Пока Натан размышлял, как ловчей атаковать, раздался звук проворачиваемого ключа. Беус открыл дверь, заскочил в квартиру и тут же закрылся изнутри на защелку.

Merde! Как это произошло? Натан застыл в недоумении…

Он недоучел, что противник проявит такую ловкость, скорей житейскую, чем боевую. Видимо, ключ был уже вставлен в дверь. Стоя спиной к двери, Беус открыл замок левой рукой. И скрылся за дверью, оставив Горлиса, готовившегося к решающей атаке, в дураках.

С другой стороны, в этом была и хорошая новость. Соперник боится его. Значит, нужно атаковать дальше. Только следует быть настороже. В квартире у Беуса может быть огнестрельное оружие… И снова merde, что ж сам Натан, идя на это дело, пистолета с собой не взял?! Потому что был немного не в себе, только этим можно объяснить. Так что ж теперь домой идти? Ну уж нет, что будет, то будет! Горлис отсоединил Дици и взял его в левую руку, Жако — в правую и начал крушить им дверь, нанося удары в одно и то же место, показавшееся ему самым слабым. После нескольких десятков ударов одна из деревяшек наборной двери отлетела (ну не была она рассчитана на столь наглое вторжение в квартиру жандарма).

Из образовавшейся щели пролился свет зажженных свечей, что показалось странным. Беусу было бы надежнее ждать неизвестного врага в темноте и бить его во время вторжения. А тут он оставил в своей квартире всё на свету. Или же… Может, он бежал столь торопливо, что даже не потушил света?

Горлис, несколько рискуя, посмотрел в щель. Насколько было видно, комната пуста. Щель достаточно большая, чтобы просунуть руку и открыть дверь, отодвинув защелку. Но что ежели это ловушка? Вдруг поручик стоит у стенки и как только покажется кисть Горлиса, он ее отрубит? Если бояться этого, то нужно продолжать рубить дверь в щепы. Но интуиция подсказывала, что там, в комнате, никого нет.

Эх, была не была! Что ж, в крайнем случае останешься без левой кисти… Горлис вновь собрал ДициЖака и взял его в правую руку. Левую же просунул в щель в двери и быстро отпер ее. Тишина. Открыл дверь и запрыгнул в комнату. Огляделся. Никого. Прошелся с подсвечником по всем комнатам. Никого… В спальной — открыто окно. Поставил подсвечник на пол и осмотрел подоконник с нижней стороны.

Да! Так и есть! Две характерные отметины, какие остаются от воровского «якоря». Беус сбежал с его помощью через окно. И только сейчас Горлис вспомнил, где, когда и от кого он слыхал фамилию (или кличку) Криух. Давно еще Дрымов говорил, будто в докладных российской полиции среди преступников, прославившихся таким видом воровства, был упомянут и некий Криух.

Но как сей закоренелый злодей мог оказаться в корпусе жандармов, да еще и в чине поручика? Вопрос…

Глава 32

Тем временем начинало светать.

Значит, самое время нарушить сон Дрымова, живущего неподалеку на Троицкой улице (бывшей Форштатской). После того как тот стал частным приставом I части Одессы (а ранее был приставом второй), ему пришлось переехать на другую квартиру, напротив — через улицу и чуть ближе к центру. (Согласно закону, пристав обязательно должен обитать в своей части города, а Троицкая как раз разграничивала первую и вторую части Одессы.) К тому же новая квартира была побольше прежней, что тоже важно, учитывая семейное пополнение Афанасия.

Далее с Дрымовым нужно будет поставить под надежную охрану комнату жандармов в съезжем доме. А уж потом — ехать к Достаничу, который, кажется, холостякует на Коблевской улице, что на Греческом форштате. И уж вместе, втроем, они сделают окончательный разбор прошедшей операции.

Впрочем, в этом истории столько напутано, столько вопросов, что теперь разбираться и разбираться…