Тысяча порезов - Сергей Павлович Бакшеев

рассказать, как всё было.

Валеев поморщился:

– Не хочу вспоминать плен. Не сейчас.

– Я не про плен. Я расследую убийство Петрова.

Марат попытался пошутить и помассировал шею:

– Забыл, что живу с Петлей.

Елена не оценила шутку. Перед ее глазами стояла картина, где Валеев отталкивает от себя смертельно раненного начальника.

– Марат, возьми мой телефон. Там в загрузках видео… Нашел?

Валеев просмотрел восьмисекундный ролик из Школьного сквера. Вернул телефон, сцепил пальцы, потупил взор.

– Не я Петрова. Всё не так было.

– А как? Ты должен рассказать!

– Беспалый назначил мне встречу в Школьном сквере. Срочную. Я пришел первым. Вижу нашего Петрова, он всегда там собаку перед сном выгуливает. И тут появляется Беспалый. У него информация, что полицейского хотят убить. Готов рассказать подробности лично начальнику, просит представить. Я и подвел его к Петрову. Еще подумал: отличный повод замять глупую ссору.

– А дальше?

– Беспалый, не говоря ни слова, бьет Петрова ножом в живот! Вытаскивает нож, отбрасывает, а Петрова толкает на меня! Это происходит мгновенно, я ничего не успеваю сделать. А дальше… Дальше ты видела.

– Если всё так, почему ты сбежал?

– Я хотел Петрову помочь, вызвать «скорую». И тут вижу, на мне кровь. Кровь начальника, с которым поругался у всех на глазах! Я рванул за Беспалым. Рассчитывал поймать урода, разоблачить! – Валеев беспомощно развел руки. – Но Беспалый смылся. Без него возвращаться глупо – кто мне поверит. Ну я и…

– Струсил?

– Я сообщил дежурному о нападении на человека в Школьном сквере, чтобы быстрее приехали. С подменного номера, и голос изменил. Ну а потом, выбросил куртку и купил другую.

– Ты избавился от улики и явился на место убийства, как ни в чем не бывало.

– Петров был ранен! Я рассчитывал, что он придет в себя и расскажет, как было дело. А тем временем я задержу Беспалого.

– Петров не выжил, а Беспалый убит.

– Всё было против меня.

– И ты сбежал от проблем.

– На войну! В зону СВО!

Елена покачала головой:

– Марат, мы же семья. Почему ты мне сразу не рассказал?

– Я вляпался в дерьмо и сам хотел решить. А когда нашли труп Беспалого и новые улики против меня… – Валеев сокрушенно вздохнул.

– Ты порешал. Пришлось вытаскивать тебя из плена и диверсантку ловить.

– Лена, ты у меня такая…

Растрогавшийся Марат хотел обнять Елену, но та остановила мужской порыв:

– Не только у тебя. У мамы с папой, у дочки с сыном, у муженька бывшего, еще и у министра обороны. Я вам кто, палочка-выручалочка?

– Теперь я рядом. Мы вместе.

– Надолго ли. Я тебе верю, а поверит ли Шумаков?

Марат ткнул в ее телефон:

– В Школьном сквере я никого не заметил. Эту запись сделали тайно. Кто?

У Петелиной была версия. После намеков Киры Сорокиной ее подозрения лишь окрепли. Она позвонила Ивану Майорову. Пресекла дежурные пожелания скорейшего выздоровления и спросила:

– Ваня, вы обыск на квартире Киры Сорокиной провели?

– Конечно.

– Нашли телефоны?

– Несколько.

– Проверьте. В день убийства Петрова Сорокина могла находиться в Школьном сквере и делать съемку.

– Телефоны уже изучают

– Как найдете, сразу мне. Или Валееву. – Петелина специально подчеркнула, что доверяет Марату.

– Привет, Марат! – гаркнул в трубку Иван, догадавшись, что Валеев находится рядом с Петелиной.

Глава 65

На следующий день, уже дома, Елена попросила отца сделать семейную фотографию. Марат держал Сашу на левой руке, правой обнимал Лену, а к ней прижималась Настя.

– Мам, даже голову не прикроешь? – напомнила о повязке на голове Настя.

– Так даже лучше. Семейный снимок будет напоминать о службе.

– Улыбнулись! Лена, посмотри в глаза Марату, – командовал Павел Петрович, щелкая телефоном.

Елена вывернула шею и подняла взгляд на мужа. Так их и зафиксировал фотограф: она со шрамом на голове, он в синяках, зато вместе и рядом дети.

– Тебе что-то пришло, – сказал Павел Петрович, возвращая дочери телефон.

– Видео от Майорова, – шепнула Елена Марату. – Найдено у Киры Сорокиной в том самом телефоне, который якобы украли.

Они уединились и включили видео. Вечер, сквер, по плохо освещенной дорожке человек ведет собаку. К нему подходят двое. Один что-то говорит, а другой наносит удар ножом в живот.

Петелина просмотрела запись, вернулась к началу и укрупнила главный кадр. Сомнений не осталось. Она узнала каждого.

– Петрова убил Беспалый.

– Я же тебе говорил! – разволновался Марат. – Я только подвел Беспалого, а он… Я не знал!

– А Кира Сорокина знала: где, когда, а главное – ЧТО произойдет в Школьном сквере. Она заранее спряталась в кустах и всё записала, а мне прислала лишь часть.

– Чтобы подставить меня!

– Всё было подстроено с самого начала, – сделала вывод следователь.

– Лена, я хорошо изучил Беспалого. Он не мог сам придумать такой изуверский план.

– Ему подсказал умный преступник, – согласилась Петелина.

– Адвокат! Гомельский и про куртку мою узнал.

– Он хотел, чтобы я тебя посадила. Или нарушила закон.

– И что теперь делать?

– По приказу Харченко Гомельского задержали. Но с сегодняшнего дня у меня новый начальник. Он требует отпустить адвоката.

– Да я бы этого гада собственными руками…

В комнату вошла Настя и продемонстрировала только что напечатанный семейный снимок:

– Выбрала лучший!

Елена оценила фотографию и согласилась. Двое любящих друг друга взрослых, одухотворенная девушка и безмятежный малыш. Даже повязка на ее голове осталась заметной только для посвященных.

– Наша семья его победила, – сказала Елена.

Марат ее понял, а Настя из комнаты уже упорхнула.

На следующий день на работе старший следователь Елена Павловна Петелина первым делом поменяла фотографию в рамке на столе. Сравнила с прежней. Было трое, стало четверо – полноценная семья. Малыш подрос, а каждый из взрослых прошел испытание и выглядел мудрее.

В кабинет ввели Дениса Гомельского. Двое суток, проведенных адвокатом в камере, отразились разве что на его щетине. Даже дорогой костюм не потерял лоска, а взгляд, как и прежде, источал уверенность. Адвокату уже вернули личные вещи, часы и ремень.

Он заметил внимательный взгляд следователя и похвастался:

– Кроме зубной щетки ничего не заказывал. Дома помоюсь и переоденусь.

– Так уверены, что окажетесь дома?

– Знаю законы. Мне вменить нечего. Виновна Кира Сорокина. Она мстила вам за отца и работала на украинскую разведку. А я лишь пользовался ее красотой и ни о чем не догадывался.

– Про красоту не спорю. Но Кира успела мне сказать про тысячу порезов.

– Ее впечатлила гравюра в моем кабинете. Как и вас.

– Она не про древнюю казнь говорила, а про меня. И порезы эти я ощутила.

– Но ведь выжили! – легко согласился Гомельский.

– Вопреки.

Последовала