Раскаянье дьявола - Фруде Гранхус

я выяснил, какое наказание ему грозит. Ну, потому что ты полицейский. Все это время я уговаривал его признаться. Вчера он решился. Сегодня зайдет к тебе в участок.

Рино сидел и смотрел на сына, чувствуя невероятную гордость. Рене поставил его в ситуацию, выбраться из которой было не так уж просто: всадить нож в спину своему лучшему другу или смотреть на то, как отец терзает невиновного. На глазах проступили слезы. Он быстро вытер их рукавом, похлопал сына по спине и встал.

— Ты злишься? — спросил Иоаким.

— Нет, Иоаким. Я очень тобой горжусь.

Он пошел в ванную, встал перед раковиной и посмотрел на свое отражение в зеркале.

— Сентиментальный дурак, — сказал Рино, пытаясь взять себя в руки. Ему придется принести извинения. И позвонить одному отчиму…

Вторник, 10 сентября

Глава 91

Небо немного заволокло, солнце жарило уже не так сильно, как пару недель назад. В воздухе пахло осенью. Последнюю неделю Гюру провела у матери. Они потихоньку, аккуратно сближались. Расставание повлияло на них обеих — на каждую по-своему. Рино сказал, что мать вызовут к следователю, так как в озере неподалеку были найдены человеческие останки. Он подчеркнул, что вызовут и других соседей. Но Гюру не хотела ничем омрачать их воссоединение. Жизнь ей улыбалась.

Несколько раз она разговаривала по телефону с Вильямом Хансеном — тем самым человеком, который несколько месяцев был ее ненастоящим сводным братом. Он тоже оказался жертвой этой ситуации, и от разговоров с ним становилось легче. Чем больше он рассказывал, тем больше она вспоминала. Она едва помнила свой первый день в школе, но в памяти всплывали все новые и новые воспоминания о том времени, когда она была дочерью Каролине Бендиксен, пусть ей тогда и было всего два года.

По небу медленно плыли похожие на хлопок облака, обещавшие хорошую погоду. Гюру приехала в Вальберг, в одну из идиллических бухт, где тонкая полоска белоснежного песка отделяла горы от зелено-синего моря. Вильям Хансен сидел рядом с ней на большом валуне. Это она предложила ему встретиться, и он так обрадовался ее предложению, словно и сам хотел его сделать, но не решался. Они говорили о воссоединении, о многолетнем горе матери и о том, как она все время пыталась коснуться дочери, чтобы убедиться, что та реальна. Но Гюру не рассказывала Вильяму о своей тьме. Она была еще не готова пускать чужих в свой мир.

— То, что случилось, дало мне не только новое будущее, у меня изменилось прошлое. Тот выбор, который я делала, мысли, которые думала… все это результат того, кем я была. Мои приемные родители, которые всегда прекрасно ко мне относились, довольно рано рассказали мне, что я не их родная дочь. И не проходило ни дня, чтобы я об этом не думала. То есть я не всегда тосковала, нет, но все-таки пыталась узнать, кем были мои настоящие родители, как они выглядели, кем работали, вот такое. А теперь, когда за несколько дней вся моя жизнь перевернулась, я думаю о том, как это на мне скажется. Что со мной будет? Я всегда считала, что моя дорожка уже проложена и мне нужно просто идти по ней, но теперь в этом не уверена.

— На нас влияет обстановка, в которой мы выросли, это действительно так. — Вильям перевел взгляд на зеркальную поверхность моря.

— А как она повлияла на тебя? — вот уже второй раз Гюру пыталась повернуть разговор на то, каково было расти сыну Каролине Бендиксен. Она уже поняла, что детство оставило множество глубоких ран в его душе.

— Как повлияло?.. Да не знаю. Но ты права, мы — результат наших мыслей, так что как-то точно повлияло.

— Твой отец… ты сказал, что он был вполне обычным отцом?

Вильям пожал плечами:

— Он часто брал меня с собой в горы или в море, пару раз я бывал с ним на рейсе. Только потом я понял, что он просто пытался забрать меня у нее.

— Она тебя обижала?

Он подтянул к себе ноги и спрятал голову в колени.

— Папа пытался лишить ее родительских прав сразу же, как они развелись, но органы опеки ему отказали. Это было совсем другое время. Ребенка, с которым плохо обращались, никто не мог защитить. — Он вздрогнул и посмотрел на Гюру. — Те испытания, через которые нам пришлось пройти… в конце концов, они пойдут нам на пользу.

Она молча согласилась.

— Они спасли нас от жизни, — сказал он.

Глава 92

Рино сидел, положив ноги на письменный стол. На экране компьютера виднелась заставка, по радио звучала песня «Глаз тигра»[8]. Он покачивался в такт музыке с кокосовой булочкой в руке. Жизнь удалась.

Гюру звонила ему пару раз — она звонила ему. И они разговаривали. Долго. Никакой неловкости, никакой болтовни. Она доверяла ему, сблизилась с ним. Ей нужно было еще немного времени, но она планировала вскоре вернуться на работу. Мы станем очень хорошей коман­дой, так она сказала, и он понял, что с ее стороны это был весьма непрозрачный намек. На что-то гораздо большее. Она пригласила его в гости к себе и матери, и он уже забронировал билет на самолет, вылетающий через пару часов. Жизнь не просто удалась. Он слизнул последнюю крошку кокоса с пальцев и повернулся на стуле.

— Чем занят? — В дверях стоял Иоаким.

— Возобновляю энергию.

— Мне кажется, ты чуть-чуть перестарался.

Рино засунул ноги в сабо на деревянной подошве, которые больше года провели в кладовке и теперь наконец заслужили возможность увидеть дневной свет.

— Я тебя недавно спрашивал… — Иоаким рухнул на стул для посетителей, и Рино снова почувствовал запах табака. — Ты подумал?

— Э… боюсь, тебе придется мне напомнить.

— Об осенних каникулах.

Теперь Рино вспомнил.

— Разве они не… осенью? Сейчас же еще почти лето.

— Мама и Рон поедут на юг, все куда-то уезжают.

Тактику Иоакима разгадать было проще простого, но Рино почувствовал укол. Сколько еще он будет папой этого мальчика? Как скоро станет скорее товарищем, а не отцом? Год? Два, в лучшем случае?

— Ладно, и чего ты хочешь?

Иоаким достал из кармана глянцевую страницу, вырванную из каталога путешествий.

— Это ведь не тот же отель, в котором остановятся мама и Рон?

— Я ж не дурак!

— Тогда я готов подумать.

— Как и Рене. — Иоаким обнял отца и вышел за дверь. Последний раз сын обнимался по собственному желанию лет пять назад, и Рино почувствовал себя счастливым, хотя и понимал, что объятия — часть тактики.

Он сидел, разглядывая идеальные фотографии бассейна, окруженного пальмами, ресторанами и лежаками. В таком месте и Гюру понравится. Он улыбнулся самому себе. Совсем недавно закончилось засушливое лето, и Иоаким — с его бледной, как у вампира, кожей — во что бы то ни стало захотел на юг. Рино понимал, что дело здесь в чем-то другом. В расстоянии, которое со временем образовалось между ними. Может быть, в потребности в надежном оплоте, именно сейчас, когда внутри бушует буря. К тому же наверняка дело было и в Рене. Эти двое были неотделимы друг от друга, и сейчас, когда приятелю пришлось нелегко, Иоаким поддерживал его. Показатель характера, мужества. Весь в отца.

Рино взглянул на настенный календарь. Осенние каникулы начнутся седьмого октября, не так ли? Отпуска и отгулов у него было достаточно. Да, если подумать, провести время с сыном будет весьма неплохо. Рино обвел дату в календаре карандашом и повернулся к компьютеру.

Находясь в приподнятом настроении, Рино вызвался написать отчет об исчезновении Иды, а Гюру обещала дополнить его при необходимости. Рино набрал пароль — MOTORHEAD. Это было легко запомнить, он всегда выбирал названия рок-групп из восьмидесятых — в алфавитном порядке. Сочинение отчетов не было его любимым делом, и сейчас, спустя полтора рабочих дня, он все еще не продвинулся дальше третьей страницы. Он начал читать то, что уже написал.

Вводная информация:

Ангелика Биркенес — похищена 29 июня 1986 года.

Сара