Резервация - Антон Сибиряков

Аня испуганно осмотрелась. От поездов к ней бежал Гай, с громадным револьвером в руке.

– Господи… Гай… – выдохнула она, поднимая с земли противогазы.

– Вставай! Надо торопиться, – сказал он, подавая руку. – Ты ранена?

Аня увидела кровь, ручейками оплетшую предплечье.

– Слегка, – она коснулась раны, и шикнула. – Ничего серьезного. Кто стрелял по вышке? Гай только пожал плечами. Он стянул с трупа, распластанного посреди дороги, военную куртку. Кинул Ане.

– Похоже, скоро здесь начнется настоящая заваруха! Тебе надо сойти за свою…

Аня беспрекословно надела куртку. Они нырнули в подземное убежище, в прохладу и сырость. Сбежали по ступеням и оказались в тесном коридоре, обложенном кирпичом. Тут царил полумрак, и невыносимо тянуло гнилью. Гай сунул револьвер за пояс. Накрыл его рубахой. Аня устремилась по коридору, но он схватил ее за руку. Она непонимающе оглянулась.

– Почему они стреляли по тебе? – спросил Гай.

– Это так важно сейчас?

– Они не могли знать, что Конрад мертв…

– Конрад мертв?! – воскликнула Аня.

– Да. Я убил его.

Аня посмотрела на Гая.

– Они бы не отпустили нас, – вдруг сказала она. – Ты был прав. Кладбище поездов – это ад. Здесь они держали вашего парнишку. Здесь они…мучают людей…это место, которые вы с Антоном искали все это время.

– О чем ты говоришь? – ошарашено переспросил Гай.

– Вавилоны. Настоящий Вавилон здесь, Гай…

Сверху что-то громыхнуло. Один раз. И снова. Затрещали автоматные очереди. Аня с Гаем переглянулись.

– Все идет по плану, – сказал Гай. – Приготовься.

– Да.

Она почувствовала, как все дрожит внутри. Как крутится внизу живота раскаленный хулахуп. Так было всегда, с самого детства. И ничего не изменилось с тех пор.

Мы сможем, – подумала она. – У нас получится.

В глубине коридора послышались голоса. Обеспокоенные стрельбой люди, темной, безликой волной, двигались в их сторону. Словно призрачное Цунами, сотканное из гула мертвого моря, они надвигались на них неотвратимой, немыслимой силой, сметающей все на своем пути.

Гай говорил, они смогут затеряться в толпе. Снайперы не станут стрелять по своим. Им нужно было только обернуться дымом, выкурить этих людей на поверхность. Создать иллюзию паники. Но теперь необходимость в этом отпала. Что-то страшное творилось на кладбище поездов. Там, наверху, под жарким солнцем, начиналась самая настоящая война.

Темнота в коридоре обрела черты. Блеснули в темноте глаза, мелькнули грубые, прожаренные лица и Аня задержала дыхание. Почувствовала, как Гай взял ее за руку и тут же люди теплой волной накатили на них, потащили за собой к выходу. Испуганный, гудящий поток разделил их, разорвал замок из сплетшихся пальцев и они потеряли друг друга. Вязкая людская масса вытолкнула их на поверхность, из мрачной прохлады в яркий, раскаленный мир. А мир этот горел. Полыхал, как спичка. Всюду кричали люди и трещали автоматные очереди. Черные клубы дыма змеями ползли по земле. А земля была изрыта воронками от разорвавшихся снарядов. Кто-то кричал, что это война. Что на кладбище поездов напали. Что граница прорвана и там, вокруг, по периметру, стоят тяжелые танки.

Аня смогла выпутаться из гремящей людской волны и спряталась за покореженной грудой металлолома, в которую превратилась рухнувшая вышка. Под ногами валялось битое стекло от прожекторов и пустые гильзы. Она услышала громкие призывы к людям возвращаться обратно под землю, в убежища. Но люди не хотели обратно. Они рассеялись по дороге, как муравьи, каждый думая только о том, как бы вернуться в нору, к своим родным. Аня осторожно выглянула из-за укрытия, пытаясь высмотреть Гая. Но людей было настолько много, что в глазах у нее замельтешили черные точки.

Ее накрыла тень и перед ней из ниоткуда вырос человек с перемотанным банданой лицом. В одной руке он держал автомат, с обмотанным синей изолентой рожком, а в другой брезентовую спецовку – куртку и штаны. Он бросил Ане штаны.

– Оденься. Задницей сейчас светить не стоит.

Аня ошарашено подтащила штаны к груди. Но так и сидела с ними, застыв, как истукан.

– Ты, что блядь, глухая?! – гаркнул человек. – В убежище, быстро! Сейчас начнут работать танки! Тупая блядь!

Она не успела ответить. Человек перемахнул через остатки вышки и исчез в дыму. Аня влезла в брезентовые штаны и застегнулась на все пуговицы. Ее трясло от страха.

Господи, Гай, – подумала она, чувствуя, как наворачиваются слезы. – Где ты? Где ты? Вытащи меня отсюда, пожалуйста!

Где-то кричал ребенок. Звал маму. А потом смолк. И Аня не хотела знать – почему. Она просто сидела на корточках, сжимая в руке противогаз, и ждала Гая. Но его все не было.

А потом где-то громыхнуло, и вход в убежище, где она только что была, взорвался. Превратился в пыльную воронку, с проблесками красного огня. Вокруг посыпались бетонные осколки, а песок накрыл ее с головой.

–Газ! – кричал кто-то истошно. – Они пускают газ! Все в убежища! Все в убежища!

Но разве можно было спастись в убежищах? Если только что одно из них превратилось в могилу? Аня выглянула из укрытия, и увидела, как люди бегут вниз по улице, а со стороны поездов ползут клубы желтого дыма.

– Нет, нет, нет… – она трясущимися руками принялась распутывать ремни на противогазе. Нацепила его на голову и протерла мутное стекло. Мир сузился до размеров маски, единственным звуком в котором было Анино дыхание.

Она развернулась и сквозь исцарапанное забрало увидела заросшего щетиной, бледного мужчину, который прыгнул через вышку и оказался рядом с Аней.

– Противогаз? Это у тебя противогаз?! – забормотал он и протянул к ней руки. Аня отшатнулась, и он, зарычав, кинулся на нее. Повалил на землю, вцепившись пальцами в маску, стараясь стащить ее с Аниного лица.

– Маленькая, блядь… – шипел он, брызгая слюной. – Да я же подохну здесь! Отдай эту маску, сука!..

Аня пыталась отбиться, но человек был сильней. Она почувствовала, как натянулись на затылке ремни. Как затрещала стеклянная маска. И ударила коленом. Просто поджала его под себя, и мужчина с воем слетел с нее, держась за яйца. Его глаза заслезились от ярости. Он снова прыгнул на Аню, придавив ее к земле, и в это время их накрыл желтый туман. Мгновение ничего не происходило, и сильные руки по-прежнему прижимали Аню к земле. А потом хватка ослабла, и из желтого дыма вынырнуло покрасневшее, вздувшееся лицо. Оно прижалось к маске, и изо рта его выплеснулась красная жижа, залив стекло.

– Господи, – прошептала Аня и сбросила с себя человека. Вскочила на ноги, истерично стирая кровь со стекла. И побежала прочь. Вверх по дороге, к