Триггер убийства - Юлия Фёдоровна Ивлиева

– Кирочка, можно я вас так назову? Моя дочь едва ли младше вас и тоже вызывает желание улыбаться.

Он не дождался, когда девушка кивнет.

– Вон то серебряное зарево, как будто туманная дымка. Видите?

– Да! Что это? – Кира только что разглядела странную извилистую полоску, мутную, словно Млечный Путь, сверкающую, будто усыпанную блестками, и протянутую между морем и небом, вдоль горизонта, но гораздо ближе.

– Поверьте, за всю жизнь я так этого и не узнал, – пожал плечами мужчина. – У этого природного явления есть целая куча названий, и, я подозреваю, все они далеки от реальности. А теперь фокус, – он загадочно воздел палец к небу и распорядился: – Загадайте желание!

Кира подумала немного и кивнула.

– Очень хорошо. Теперь идем тихонечко вдоль морского сияния и смотрим на море. – Он подхватил Киру под локоток и повел по террасе. – Смотрим-смотрим. Если только от морского сияния к нам протянется луч, если дернется полоса света по морю…

– Вот! Вот дорожка! – Кира вскинула руки в сторону моря.

– Ого! Марат, Григорий Сергеевич, только взгляните, действительно дорожка! – мужчина театрально поклонился. – Серебряное марево протянуло к вам дорожку. Моя дочь заверяет, это дорожка к исполнению желания. Она проверила. Ваше желание, Кирочка, исполнится в ближайшее время, – пообещал он.

– А мне сегодня не повезло, – хмыкнул Марат Атаев. – Сколько я на море ни пялился. Не повезло.

– Тебе не нужно везение. Ты все спланировал, подготовился… Уедешь. А что может пойти не так, обязательно пойдет не так! – Мужчины обменялись взглядами, в которых не было ни поддержки, ни симпатии.

– Всех благ, – попрощался Максим Львович, спустился с веранды, и его фигура растаяла в темноте.

– Я тоже не знаю, что это за природное явление, – продолжил Атаев. – Обычно встречается ранней весной. Думаю, какой-то оптический обман зрения наподобие миража.

Кира не заметила, чтобы Марат отдал распоряжение, но стол, за которым он сидел с партнером, уже убрали и сервировали заново.

– Может быть, вы предпочтете полноценно поужинать? Все приготовят.

– Благодарю, мы уже трижды поужинали, пока гуляли, – отозвался Григорий.

– Очень красиво! – Кира глубоко вдохнула морской воздух, не сводя взгляда с морской ряби, сверкающей в свете луны.

– Каждое природное явление само по себе обладает настроением. Вам не кажется? – Марат сел в кресле неподалеку. В руках он вертел сигару, но закурить не решался. Видимо, приличия диктовали спрашивать разрешения у гостей, но Марат не привык считаться с посторонними людьми. – Солнце – всегда радость. Ветер – тревога и немного героизма. Луна…

– Любое явление обладает настроением оценивающего его человека, – сказала Кира. – Солнце не будет радовать, если человек испытывает горе, ветер не тревожит, если терзает кроны деревьев за окном. Лунная дорожка на море весьма романтична… а вот это морское сияние таинственно, отсюда, с высокой террасы, а если смотреть из лодки без весел в Черном море, когда несет неизвестно куда?

Атаев улыбался одними губами. Кира пыталась определить, двигаются ли вообще мышцы на его лице? Он натренировал безэмоциональность, или все-таки физиология?

– Максим немного слукавил, как все люди, до безумия любящие Крым. Это явление, – Марат кивнул на серебряную дорожку, – бывает не только на Черном море. И уж точно не только в Крыму. Но местные склонны преувеличивать достоинства Крыма, впрочем, считаю, их нельзя за это судить. Даже легко и с пониманием терплю осуждение за то, что покидаю полуостров.

– В Москву? – предположил Самбуров без особого любопытства.

– Да, в корпус депутата Володина. Пока Константин Алексеевич зовет и не передумал. Хочу под старость еще раз кинуть игральные кости жизни. Из рамок Крыма я уже вырос, а садиться на завалинку, греться на солнышке пока не хочу.

Марат сам открыл бутылку и перелил вино в декантер.

– Мне почему-то кажется, что Кира Даниловна любит красное. Обрадуйте меня, что угадал, – любезничал Марат.

– Угадали, – согласилась Кира. Пить ей больше не хотелось, но и обижать хозяина тоже.

– Это резервная коллекция. Винный дом Захарьиных. Даже без этикетки. Очень ограниченная партия. Практически для своих. Единственное, чего не делаю я – это не выращиваю виноград и не изготовляю вино. Хотя склоны в моем владении в Запрудном располагают к этому. Несколько виноделов даже хотели выкупить эти склоны. Я не продал.

– Кира вообще хорошо разбирается в винах, – похвастался Самбуров. – Не подглядывая на этикетку, всегда угадывает сорт винограда.

– О! Это редкая компетенция, которую, кстати, нельзя только натренировать. Вы знали? Должен быть врожденный специальный слой клеток-рецепторов, расположенный на вкусовых луковицах, и только при его наличии имеет смысл изучать науку и тренироваться.

– Но проверить заранее, есть у человека этот слой клеток или нет, нельзя? – уточнила Кира.

– Точно! – согласился Марат. – Это выяснится только в процессе обучения.

– Вот как всегда! – засмеялась Кира. – Сначала нужно отучиться, потом потратить уйму времени на освоение тонкостей профессии и только после этого узнать, что никогда не добьешься колоссальных успехов, потому что тебе не хватает вот тех десяти процентов способностей, с которыми можно только родиться.

– К счастью, чтобы даже просто понимать то, что вы сейчас сказали, нужны впечатляющие умственные способности, – Марат протянул бокал Григорию, затем Кире, – но большинство людей обходятся без сложных изысканий, особенно на свой счет. Основная масса как-то работает на каких-то работах и даже приносит пользу обществу. Этого достаточно. С посредственностей большего и не требуется. Вот, попробуйте. Поздний сорт винограда, очень плотное, терпкое и выдержанное вино.

Кира отпила крошечный глоток, ей мерещился какой-то запах. Горькой травы. От Марата пахло не парфюмом, а каким-то горьким ароматом. Григорий откинулся на спинку кресла, Марат продолжил рассуждать:

– Все не могут обладать талантами и способностями, все не могут править миром. Подобное уготовано лишь единицам, как раз по способностям.

– Миром никто не правит, – Кира равнодушно пожала плечами. К счастью, Марат не пытался поймать ее взгляд и вещал отвлеченно, взирая на гору и море, затерявшиеся во тьме ночи. Девушка с удивлением обнаружила, что некомфортно разговаривать с человеком, лицо которого не отображает совершенно никаких эмоций. – Скорее уж стечение обстоятельств, скопление случайностей.

– Здесь с вами не соглашусь. Мы изначально рождаемся неравными, как бы человеческое общество ни хотело всех уравнять. И дело не в том, что мы разные. Большая часть – да, разная, но эта разность проявляется в небольшом коридоре способностей. Вот этот мальчик не будет слесарем, а станет строителем. А вот эта девочка будет не бухгалтером, а учителем. Пусть вот этот парень не станет алкашом, а женится и купит дачу, будет выращивать яблоки. Но лишь единицы способны переделать самого себя под того, кого хотят в себе видеть.

– В рамках одной конкретной жизни это очень важный коридор – спиться или стать садоводом. Работать бухгалтером или учителем. И эта одна жизнь, она гораздо важнее, чем какие-то глобальные решения, потому что жизнь твоя.

– Вы очень молоды, Кира, поэтому цените отдельно каждую жизнь.