Тень олигарха - Бахарева Ксения Васильевна

— Свет! Свет надо выключить! — выпалил Лебедев как раз в тот момент, когда провернулась дверная ручка.

Лейтенант успел выключить электричество и отскочить за угол, утащив за собой испуганного продюсера. Воцарилась тишина. Через минуту глаза привыкли к темноте, к тому же через кухонное окно едва-едва пробивался тусклый свет от уличного фонарного столба. Дверь отворилась, и кто-то в темном, осторожно ступая, зашел внутрь. Милиционер взвел затвор и приставил пистолет к виску непрошеного гостя:

— Тихо, тихо… Кто такой? — прошептал Лебедев.

Вдруг в той стороне, где притаился Постников, что-то хрустнуло и свалилось на пол с грохотом, словно голова яркой представительницы античной культуры свалилась с постамента. Человек в черном резко развернулся и выпалил в сторону продюсера, одновременно с этим и лейтенант прострелил нападавшему ногу. Оба раненых истошно закричали, Лебедев молниеносно включил свет, в одно мгновенье оценил обстановку, повалил бандита на пол, защелкнул наручники на его запястьях и отобрал карабин. Рядом, присев на корточки, выл от боли Постников: пуля попала ему в плечо, повредив к тому же и эксклюзивную рубашку от Ива Сен-Лорана, но, по всей видимости, не особо задела жизненно важные органы.

— Не вой, дорогуша, сейчас подмога придет, в больницу поедешь! — успокоил продюсера лейтенант и присел рядом с задержанным. — Кто такой? Чьих будешь?

Раненый человек в черном молчал, глядя, как вокруг его ноги быстро образовывается кровавая лужа.

— Мне спешить некуда, а тебе с простреленной артерией, похоже, нужно побыстрее в больничку, иначе… в лучшем случае ногу потеряешь, для киллера это совсем нехорошо, или… сам знаешь, где окажешься. Как зовут?

— Ивановский… Андрей, — простонал здоровый детина с трехдневной щетиной, обливаясь потом.

— Откуда будешь? Ты же не сам сюда пришел? Кто-то тебе приказал?

— Сам.

— Так-то уж… — не поверил Лебедев.

— Не местный я… Господи, помоги! — взвыл Ивановский.

— О, тут он тебе не помощник, прямо говорю.

— Из Кингисеппа я. Это под Петербургом. Отвези в больничку, начальник, все расскажу. — Ивановский зажал пальцами открытую рану, из которой фонтаном выливалась бурая кровь на черные джинсы и дорогой дубовый паркетный пол.

— Вот так значит. Охранное предприятие «Передел» под руководством Гильясова?

— Откуда знаешь?

— Цыганка нашептала. Нет, ты сначала расскажи, потом поздно будет.

— А что рассказывать-то? Мне врач нужен, или хоть перевяжи пока чем-нибудь! — жалобно вскрикнул задержанный.

В эту же минуту взвыл от боли и раненый продюсер. На белоснежной рубашке прет-а-порте образовался бурый ручеек.

— Ну, к примеру, про дружка твоего Пуманова, — не обращая внимания на крик, продолжил допрос Лебедев.

Перед глазами тут же всплыла картина взрыва в его кабинете, контузия, а потом и гибель Василь Васильевича наряду с Пумановым.

— Что про него говорить, ему надо было убрать финансового директора «Славнефти». Но не успел…

В квартиру вбежали Киселев с Паничем со словами:

— Лебедев, жив? Ну слава Богу! Что тут, лейтенант?

— Как видишь… Забирай Постникова и вези в больницу! — приказал Лебедев ровным тоном и продолжил: — Панич, ты со мной остаешься!

— Слушаюсь!

— А я? Как же я? Мне в больницу! — проскулил Ивановский, глядя на увеличивающуюся темную лужу крови вокруг.

— Ты не тяни! Рассказывай! Кто же так рьяно желал смерти финансовому директору «Славнефти»?

— Известно кто! Гильясов и Финагров. Начальник, перевязка нужна… Жгут… — стонал Ивановский, облизывая от жажды пухлые губы.

— И зачем им понадобилось заказывать устранение именно финансового директора, а не владельца, скажем, из-за денег?

— А я почем знаю…

Лейтенант повернулся к напарнику:

— Панич, поищи что-нибудь подходящее, а то и вправду не успеет дать показания!

Оперативник нашел аптечку, среди вещей продюсера на диване обнаружил кожаный ремень и наложил жгут, следом бинтом перевязал рану.

— Так они заказ исполняли, — с благодарностью вымолвил Ивановский, вытирая двумя руками в браслетах пот со лба.

— А кто же заказчик?

— Сенатор какой-то из Башкирии.

— Как звать?

— Из… Измайлов вроде, да-да! Ирман.

— Каким боком он к вашему охранному предприятию?

— Охранное предприятие под ним ходило. Еще с начала девяностых… Из бывших боксеров… на первых порах охраняли бизнес двоюродного брата, потом стали следить за другими бизнесменами, короче… Все исполняли…

— Что именно?

— Только про пятерых знаю, извини, начальник, полгода как откинулся…

— Говори…

— Нотариус из Москвы Полина Переделкина, она была женой его партнера по нефтяному бизнесу.

— Высокие отношения. Дальше!

— Сотрудник фирмы, которая транспортировала нефть танкерами, Булахов. Олег, кажется. И еще несколько коммерсов…

— Фамилии не запомнил?

— Отчего же… Прежде чем устранить, нужно все изучить, спланировать, проследить…

— И за кем? Где?

— Был директор нефтеперерабатывающего завода в Уфе, Салават Байранов, потом гендиректор фирмы «Айрон-Трейд» Айдар Рахмедов…

— Почему эти преступления были связаны с нефтебизнесом?

— Не могу знать… Начальник, вызови скорую помощь… Помру, ей-Богу…

Тем временем Киселев вывел Постникова на воздух. Продюсер с каждой минутой все бледнел, бледнел и терял сознание. Милиционер усадил его на лавку, испугавшись, быстро по рации вызвал скорую помощь.

— Твоя тачка? — Киселеву очень нравился черный «мерседес» премиум-класса, стоящий напротив подъезда.

— Да, может, прогреешь, пока не приехали медики? Боюсь, чтоб аккумулятор не сдох. Ключ возьми у меня в кармане слева… Рука болтается, как плеть.

Киселев с радостью открыл «мерседес», огляделся, влюбленный в черный кожаный салон и дорогую панель управления, вставил ключ зажигания. В этот момент из служебного автомобиля послышался вызов по рации из дежурной милицейской части, оперативник со словами «никакого покоя, не дают насладиться такой тачкой» выбрался из иномарки, сел в старенькую «Ладу» и ответил:

— Сорок седьмой слушает.

Секунд через тридцать раздался взрыв и красивый черный «мерседес» взлетел на воздух, упал в нескольких метрах от ели и вспыхнул ярким пламенем. Ошарашенный Киселев выскочил из «Лады», потрясенный тем, что какой-то случайный вызов по рации в буквальном смысле спас ему жизнь. От осознания существования на волоске от гибели в частности и хрупкости мироздания вообще, он потерял счет времени и только безотрывно смотрел, как догорает дорогая иномарка.

— Вот это жизнь, ешкин кот! Посидел в иномарке… Видать, не судьба! — причитал почерневший от копоти Киселев, не сводя глаз с яркого пламени.

Постников, потеряв сознание, свалился в снег. Только заметив свалившееся тело, Киселев очнулся, похлопал раненого по щекам и посадил обратно на скамейку, нечаянно задев поврежденное плечо. От боли продюсер очнулся.

— Держись, дорогой, сейчас скорая приедет…

— А машина?

— Чего по ней горевать! Главное, мы с тобой живы…

— И то правда. На кой я просил ее прогреть…

— Так и тебе жизнь спасли… Ангелы-хранители.

— Сигареты есть?

— Нет, бросил. Я бы сейчас выпил…

— И я…

Наконец за Постниковым приехала скорая. А вместе с ней и патрульная машина, чтобы забрать Ивановского для оказания медицинской помощи и последующей дачи показаний.

Арестованного Ивановского медики залатали. Лебедев, выставив круглосуточную охрану, аккуратно записал его чистосердечное признание, и вскоре были пойманы некоторые рядовые участники банды и два ее главаря — Гильясов и Финагров.

Как только растаял снег, лейтенант Лебедев приехал в тихий московский центр, отыскал адрес Василь Васильевича и позвонил в массивную металлическую дверь. На пороге стояла немолодая женщина в пуховом платке поверх ситцевого халата, с тонкими губами и острым внимательным взглядом.

— Ангелина Григорьевна? Лейтенант Лебедев, — робко представился следователь. — Разрешите войти?