Послушай меня - Тесс Герритсен

— “Я не знаю. Джеки ничего мне не говорила. В последнее время она была такой немногословной, что странно, потому что именно она попросила меня вовлечь Джейн. А теперь она, похоже, не хочет чтобы я вмешивалась в ее дела”.

— “Может, мы просто продолжим играть в Скрэббл?” - говорит Ларри. — “Я пришел сюда не для того, чтобы сплетничать о соседях”.

Жена пропускает его реплику мимо ушей. “Я видела Джеки на прошлой неделе на заправке и спросила ее о Трише. У меня тоже создалось впечатление, что она не хотела говорить об этом. Мы знаем эту семью с тех пор, как Джеки наняли в школу Ларри, и должна сказать, что она никогда по-настоящему не относилась ко мне с теплотой. Она как будто облачается в какой-то ледяной панцирь, всякий раз, когда я рядом с ней. Ты так не думаешь, Ларри?”

— Нет.

— Я вообще такого не замечал”, - говорит Джонас.

Лорелея смотрит на меня. — “Клянусь, мужчины никогда ничего не замечают”.

— “Я заметил, что никому не интересно играть в Скрэббл”, - говорит Ларри, берет свою стопку плиток и бесцеремонно бросает их в коробку. — “Хватит, я ухожу домой”.

Это было для нас настолько неожиданно, что мы не нашлись, что сказать. Лорелея вскакивает и следует за мужем к входной двери.

— “Ларри? Ларри!” - Она оглядывается на нас и качает головой. — “Извините, я не знаю, что на него нашло! Я тебе попозже позвоню, Анджела.”

Мы с Джонасом слышим, как с глухим стуком захлопывается входная дверь, и ошеломленно смотрим друг на друга. Затем он берет бутылку вина. — “Не пропадать же добру”, - говорит он и наполняет мой бокал до краев.

— “Что только что произошло?”

— “Ларри превращается в сварливого старика, вот что".

— “Нет, сегодня с ним явно что-то не так. Он сварливее, чем обычно.” Игра в Скрэббл теперь испорчена, и я тоже собираюсь бросить свои фишки в коробку, когда внезапно понимаю, что могла бы составить с их помощью: "опасность", и это принесло бы мне тройной балл за слово. Это было бы пощечиной надменному Ларри, и мне становится жаль что его здесь нет, хотелось бы посмотреть на его морду, когда я отбираю у него очки. Но всякий раз, когда он здесь, я так пугаюсь его, что мой мозг отключается. — “Не знаю, как только Лорелея уживается с этим мужчиной”.

— “Она тоже не знает”.

— «Что?»

— “Она сама мне так сказала”.

— “Когда она тебе это сказала?”

Джонас пожимает плечами, делает глоток вина. “Возможно, это было несколько лет назад, когда мы встречались за кофе”.

— “Вы двое встретились за кофе?”

— “Я предпочел бы встретиться с тобой, но тогда была замужем”.

— “Она тоже была замужем. И до сих пор замужем.”

— “Ну, что я могу сказать? Дамы рассказывают мне о своих проблемах, и я слушаю. Я очень хорошо слушаю”.

— “Что еще было между вами двумя?”

Его губы растягиваются в улыбке, как бы говорящей "это-я-съел-канарейку". — “Ты ревнуешь?”

— "Нет! Я просто...”

— “Расслабься, Энджи. Между нами ничего не было. Она не в моем вкусе. Слишком тощая, не за что ухватиться. Мне нравятся женщины с пухлыми ручками, понимаешь о чем я?”

Не уверена, что мне нравится такой комплимент, но я пропускаю это мимо ушей. Меня больше интересует, что он может сказать о Лорелее и Ларри.

— “Он издевается над ней?” - спрашиваю я .

— “Что? Ларри?” Джонас смеется. — “С его тощими куриными ножками? Нет, проблема не в этом.”

— “Тогда в чем же?”

— “Я обещал ей, что никому не буду рассказывать об этом.”

— “Но когда ты мне уже столько всего рассказал, ты не можешь остановиться посреди рассказа.”

Он кладет руку на сердце. — “Есть некоторые вещи, которые настоящий джентльмен никогда не сделает. И одна из них - разглашение женских секретов. В этом смысле ты можешь доверять мне, Энджи. Потому что о твоих секретах я никогда бы никому не проболтался.” Он пристально смотрит мне в глаза, и я почти чувствую, как он ползает у меня в голове, исследуя извилины моего мозга.

— “У меня нет никаких секретов”.

— “Все так говорят”. - Он одаривает меня лукавой улыбкой. — “Может быть, тебе пора завести несколько секретиков?”.

— “Ты когда-нибудь угомонишься, Джонас?”

— “Можешь ли ты винить меня за попытку? Ты привлекательная женщина, и живешь прямо через дорогу. Это все равно что смотреть в витрину кондитерской и никогда не иметь возможности что-нибудь купить”. Он осушает свой бокал и ставит его на стол. “Слушай, я знаю, что ты всем сердцем привязана к Винсу. Но если ты когда-нибудь передумаешь, ты знаешь, где я живу.”

Я провожаю его до двери, как и подобает вежливой хозяйке. Он и вправду выглядит разочарованным, что мне должно быть лестно, но вместо этого мне просто грустно за него. Я смотрю, как он переходит улицу к своему дому, и думаю о том, как он один забирается в постель, один просыпается, один ест завтрак. Я, по крайней мере, могу с нетерпением ждать возвращения Винса домой ко мне, как только его сестра снова сможет постоять за себя, но у Джонаса таких перспектив нет. По крайней мере, не сейчас. В его доме загорается свет, и теперь он появляется в окне своей гостиной. И снова он поднимает тяжести, поддерживая свои мышцы в тонусе и готовясь к следующим завоеваниям.

Еще одно движение привлекает мое внимание. На этот раз мой интерес возбудили отнюдь не Грины, а Ларри Леопольд, выезжающий задним ходом со своей подъездной дорожки. Я не думаю, что он замечает меня, когда проезжает мимо моего дома, и это хорошо; я не хочу, чтобы он думал, будто я только тем и занимаюсь, что шпионю за своими соседями. Но сейчас уже больше десяти вечера, и мне интересно, куда он едет в такой час. Последние несколько недель я был так сосредоточена на Трише, а затем на Гринах, что не обращала внимания на то, что еще происходит по соседству. Джонас сказал правду: у каждого есть секреты.

Теперь я задаюсь вопросом о Ларри.

Я собираюсь закрыть дверь, когда замечаю что-то белое, лежащее у моих ног - листок бумаги. Должно быть, он застрял в двери и выпорхнул, когда мои гости ушли. Я беру его и заношу