Леонид Словин - Не называй меня майором...

— Наряд, смирр-но!.. — Заорал он на полном серьезе.

Его хобби было дурить головы начальству.

С места ударил строевым навстречу.

Подполковника из Управления он видел насквозь. В редкие свои приезды тот держался с большим достоинством, соблюдал дистанцию и обожал лесть.

— Здрр-равия желаю, товарищ пол-ковник…За время несения службы…

— Ладно, ладно… — подполковник остался доволен. — Я к тебе не проверять. Просто так завернул…

— Вот и хорошо… — Майор сразу насторожился. — Может чайку, Виктор Васильевич? Тут «эрл грэй» с бергамотом. Как раз заварили. Вам с сахаром? Там ведь у вас и чайку попить некогда… — Он крикнул в коридор. — Быстро! Чашку помыть и как следует! Для господина полковника. А пока вот… Рапорта, суточная ведомость…

— Да оставь ты это… — Подполковник устроился за пультом, он был по-особому приветлив.

Все подтверждалось.

— Давай просто поговорим…

— С удовольствием.

— Как жизнь идет?

— Разве это жизнь. Между нами говоря…

— Начальник ничего относится?

— Наш? Да он как отец родной.

— Серьезно?

— Вполне.

— А как у тебя с этим…

Орешек был ему не по зубам, но посланец Скубилина этого не замечал. Вокзальный дежурный представылялся ему мелкой сошкой, которой должно было льстить внимание сиятельного управленца. Посчитав подготовку законченной, схода перешел к заданию генерала.

— С Черныхом?

Подполковник явно что-то напутал. Дежурный был озадачен.

— А кто это?

— Из министерства! Старший инспектор…

— А, Черных… — Майор не знал, как лучше ответить:

«Сказать „не знаю“? Или „мой лучший друг…“ Выбрал неопределенное:

— Нормально…

На всякий случай он имитировал оживленность: глазки у него округлились, на щеках заиграли сипатичные ямочки.

— Он сегодня вроде заезжал к вам… — Подполковник взглянул испытующе.

Дежурный не знал, что ответить.

«Может пока я был в ружейке…»

Пришлось признать:

— А я и не видел!

— Его не было?!

Для подполковника это был момент истины.

«Черных на вокзале не приезжал!»

— Может, когда я выходил на вокзал. Подожди, я спрошу помощника… Ты послушай пока, вдруг позвонят… — он кивнул на пульт, пошел к двери. Подполковник и не заметил, как дежурный быстро перешел с ним на «ты».

Открытие его потрясло:

«Черных тут не появлялся! Обманул руководство!»

Он и не думал, что так легко и, главное, успешно выполнит поручение Скубилина. Пользуясь тем, что в дежурке никого не было, он набрал номер начальникаУправления:

— Товарищ генерал…

— Слушаю, — Тот ответил недоводльно.

«Наверно, прилег…»

Подпорлковник коротко отчитался.

Скубилин внимательно выслушал. К концу сообщения настроение у него поднялось.Отчет его устроил.

— Молодец. Возвращайся!

— Есть возвращаться!

Подполковник приободрился. На секунду его отвлек вспыхнувший огонек на пульте. Он снова поднял трубку.

— Слушаю, подполковник… — Теперь он уже выступил в качестве дежурного.

— Привет! — Голос в трубке был молодой, настырный. — Как там Качан.

Вернулся из Домодедова?..

— Качан?!

— Ну! У меня к нему дело. Давай, командир, по-быстрому! Нам надо с ним побазарить…

Звонивший явно не представлял себе, с кем разговаривает.

— В темпе. А то меня сейчас отключат, а отсюда никакой связи… Давай, друг!

Фамильярное «друг» явилось последней каплей.

Подполковник надулся, как индюк:

— Советую сначала научиться разговаривать, когда звоните в официальное учреждение!

— Ты че, старик, не доспал?!

— Молокосос! — он уже швырнул трубку.

Дежурный появился радостным чуть хмельным чертиком, несомненно, успел хлебнуть. Во рту у него уже болталась конфетка.

— Что там? — показал на трубку.

Подполковник полон был желчи, однако, сдержался:

— Звонят будто не в милицию, а в бордель! Спрашивали какого-то Качана…

— Это старший опер…

— Какая разница?! Предупреди его! И крепко! А то я ему прочищу мозги! Насмотрелись сериалов…

— Конечно! — Майор поддакнул. — Пусть фильтруют базар!..

Звонок был необычный — ни по времени, ни по месту, где Качана искали, — «в дежурке…». Майор сразу это заметил.

— Ему перезвонят?

— Нет.

— А по какому аппарату звонили?

— По этому вот, справа…

«Через коммутатор МПС…»

— С линии?

— Он что-то спросил про Домодедово… Где он сейчас, Качан? — Подполковник был не против лично снять стружку с виновного. — На вокзале?

Дежурный цыкнул зубом.

— Отъехал. В Домодедово вагон пришел без пломбы … Они и кинулись все. Игумнов, Цуканов… Ну и Качан…

8.

— Звони! — Цуканов перекрестился, показал Африканцу на дверь.

За дверью могло ждать всякое. За тридцать лет в ментовке насмотришься и наслушаешься. Об этом чего говорить?!

Уши Бат Сантес обреченно взглянул на своего мучителя, но руку к звонку поднял .

Легкое треньканье прозвучал где-то далеко.

Квартиры тут были огромные, большинство имели комнаты для прислуги, черный ход. Потом их превратили в коммунальные. Жило по семь — десять семей в каждой. Недавно их выкупили, отмыли, произвели евроремонт…

— Еще звони!

Звонки звучали словно в пустом вымершем мире.

Все происходило, как они и полагали.

В квартире у Коржакова все было тихо. Зато по другую сторону площадки, за запертой дверью, за спинами Цуканова и нигерийца, громко запрыгал, залаял большой злобный пес. Потом там защелкали запоры.

Крупный мужчина в спортивном костюме появился на площадке:

— Вы к Евгению Ивановичу? — Несмотря на бессонную ночь он выглядел бодро. — А его нет…

Уши Бат Сантес повернул голову.

Сосед в первое мгновение растерялся, когда от дверей напротив на него глянуло черное, как смоль, лицо натурального нигерийца. Самое черное среди африканцев…

— Может могу помочь?

В отличии от Уши Бат Сантеса Цуканов не оглянулся, напротив, сделал попытку заглянуть в дверной глазок. На секунду-другую лицо его закрыло обзор изнутри.

Игунов в лифте точно уловил момент.

— Пошли…

Все трое устремились из лифта вперед — на голос соседа…

Качан вылетел первым — он занимался восточными единоборствами. Именно это было решающим в выборе очередности. Начальнику розыска не нужна была Большая Драка на лестничной площадке. Качан надеялся снести противника в секунды, пока Цуканов прикрывает дверной глазок. По тем же причинам вторым Игумнов пропустил Карпеца. У того вечно чесались руки.

Зачистку он оставил себе.

Громкий собачий лай заглушил шум борьбы на лестничной площадке. Пес, кстати, не выскочил и даже не проявил большей агрессивности.

Качан буквально снес мужика с подсечкой и крутым разворотом на себя. В конце ночи ему, наконец, представилась хоть какая-то возможность приблизить возвращение пистолета… Карпец, тот вообще не пропускал ни одной силовой разборки… Вместе с Игумновым все трое ворвались в квартиру, увлекая с собой тяжелое тело…

Сосед повторял машинально:

— В чем дело?! — Однако негромко, почти неслышно.

— Милиция!

— Милиция так не врывается…

Где-то совсем рядом надрывно-тяжело продолжала лаять собака — крупный злобный пес — ротвейллер или московская сторожевая, но на дверь не бросалась и в коридор не выскочила.

«Наверное, привязана…»

Игумнов захлопнул за ними дверь. В прихожей было темно.

Внезапно оказалось, схватка ещё не закончена. К соседу пришло подкрепление.

У Игумнова на шее сошлись две чьи-то крепкие руки. Он почувствовал врезавшуюся у подбородка кромку металлической пластины…

Ни Качан, ни Карпец не носили браслеток. Железки с именами и группой крови на запястьях ушли в прошлое…

«Видно, кто-то из братков…»

В темноте нельзя было ничего разобрать:

«Бой в Крыму, все в дыму…»

Игумнов ударил коленом туда, где должен был находиться пах нападавшего.

Раздался короткий всхрап. Кто-то метнулся в сторону…

Откуда-то сверху на головы полетели коробки с одеждой. Передняя оказалась заставленной вещами…

— Выключатель! Мать…

Раздался щелчок, но свет не врубился — в патроне под потолком лампочка была вывернута. Цепляясь за чьи-то вытянутые руки, колени, острые углы мебели, Игумнов прорвался дальше — коридор здесь круто уходил в сторону. Впереди была дверь. Кто-то бросился навстречу, Игумнов с силой отшвырнул его. Нападавший всем телом влетел в буфет. Тонко прозвенело стекло. Что-то покатилось под ноги. Послышался звон разбитой посуды…

На помощь Игумнову никто не подоспел. Его подчиненные все ещё возились в прихожей с хозяином. Тот успел оправиться от неожиданности и теперь мотал их, как щенят, используя разницу в весе и уровень спортивного мастерства, Игумнов метнулся дальше вдоль стены, нащупывая выключатель.