Золото в смерти - Нора Робертс

— Согласна, но супруг не всегда знает всё. Нужно копнуть глубже: работа Абнера, привычки, увлечения. Проверить, не было ли романов на стороне.

Пибоди кивнула и бросила взгляд на милый коричневый таунхаус с тюльпанами в крошечном палисаднике.

— Было бы ещё хуже, если бы это оказалось просто… ну, случайностью. Если всё произошло наобум.

— Намного хуже. Но посылка была адресована конкретно, значит и мы ищем конкретно. Нужно как можно скорее поговорить с курьером.

Пибоди задала адрес в бортовом навигаторе.

— Ты в порядке, да?

— Я в норме. Разве эти вампиры не взяли у меня кровь и не почистили?

— Взяли. Но мне станет спокойнее, когда определят сам токсин, — пробормотала Пибоди, глядя в окно машины. — Он пролежал там часы. Хорошо хоть, что за это время вещество рассеялось, и мы все не мертвы. Плохо — что он пролежал там часы.

— Ага. И подумай вот о чём: доставили утром, зная, что никто не войдёт в дом до позднего вечера. Это выглядит как прицельное убийство. Цель — только Абнер.

Пробиваясь через поток машин, Ева получила вызов на запястный коммуникатор от офицера Шелби.

— Что у вас, Шелби?

— Мы отследили посылку до киоска приёма на Уэст‑Хаустон, сэр. Её зарегистрировали через ночной автоматический терминал в двадцать два ноль‑ноль.

— Камеры наблюдения?

— Да, сэр. И как раз в двадцать один пятьдесят восемь на камере произошёл сбой — до двадцати трёх ноль две.

— Только идиот назвал бы это совпадением.

— Да, сэр. Офицер Кармайкл, которая далеко не идиотка, попросила отдел по расследованию электронных доказательств изучить запись с камеры наблюдения на пункте приёма. Однако, если убийца — всё-таки идиот, то он оплатил доставку через свой кредитный счёт, связанный с его учётной записью. Платёж оформлен на имя Брендины А. Коффман, восемьдесят один год, квартира 1А, 38 Бликкер-стрит.

— Проверим её сейчас же. Хорошая работа, Шелби.

Пибоди не успела даже взять куриную палочку, как Ева резко свернула за угол, меняя маршрут.

— Получи ордер, — приказала она Пибоди. — Нам нужно изучить кредитную историю Коффман.

— Брендина Коффман, — Пибоди читала с планшета, пока Ева пробивалась к Бликкер-стрит. — Замужем за Роско Коффманом уже пятьдесят восемь лет, живёт по этому адресу тридцать один год. Вышедшая на пенсию бухгалтер, проработала в Лоамс энд Гарднер — ну надо же — пятьдесят девять лет. За последние полвека не привлекалась к уголовной ответственности, только пару проступков в двадцатые — нарушение общественного порядка и лёгкое нападение. Трое детей — двое сыновей и дочь, возрастом пятьдесят шесть, пятьдесят три и сорок восемь. Шесть внуков от десяти до двадцати одного года.

— Запускай проверку остальных, — приказала Ева. — Это будет не идиот. Нам так не повезёт. Но проверить надо.

— Хорошо, старший ребёнок — раввин Майлз Коффман из храма Шалом, женат на Ребекке Грин Коффман уже двадцать один год, она преподаёт в иешиве при храме. У них трое детей — двадцать, восемнадцать и шестнадцать лет, девочка и два мальчика. У детей ничего, у родителей тоже криминала нет.

На улицах не было свободных парковочных мест, и Ева двинула машину во второй ряд, вызвав раздражение у местных жителей. Игнорируя это, она включила мигалку на крыше.

— Продолжай, — сказала она, выходя из машины и внимательно осматривая прочный старый дом. Трёхэтажка из поблекшего кирпича, без граффити, с чистыми окнами, некоторые из которых были приоткрыты в прохладный весенний вечер.

— Мэрион Коффман Блэк, замужем за Фрэнсисом Ксавьером Блэком двадцать три года — нет, сегодня двадцать четыре, с юбилеем! — уже двадцать лет работает бухгалтером в той же фирме, что и её мать. Пару раз привлекалась в молодости за участие в незаконных протестах, но давно не было проблем. У неё сын двадцати одного года, учится в Нотр-Даме, и дочь девятнадцати, тоже там.

— Подожди-ка, — предупредила Ева, когда они подошли к серой двери квартиры 1А.

Хорошая система безопасности, отметила она, но ничего особенного. Она нажала на звонок.

Женщина, открывшая дверь, выглядела неплохо для своих восьмидесяти одного года. Тёмные, почти чёрные волосы, будто бы склеенные в причёску, губы свежо накрашены алым, румяные щёки, глаза с густыми тенями и ресницами.

На ней было тёмно-синее коктейльное платье с высоким воротом и длинными рукавами. Она настороженно окинула Еву и Пибоди взглядом тёмно-карих глаз.

— Мы не покупаем.

— И мы не продаём, — сказала Ева, показывая значок.

Лицо Брендины побледнело.

— Джошуа!

— Нет, мадам, — быстро вмешалась Пибоди. — Речь не о вашем сыне. Младший сержант Коффман сейчас на работе.

— Хорошо, хорошо. Что же тогда?

— Можно нам войти на минутку? — начала Ева. — Мы уйдём, как только Роско закончит свои сборы.

Брендина кивнула и отступила, впуская их в аккуратную гостиную. Такая аккуратная, что, подумала Ева, пылинки здесь должны бояться. Мебель старая, видимо, ещё с тех времён, как они поженились, отполирована до блеска. На диване куча декоративных подушек.

У стены — маленькое пианино, заваленное семейными фотографиями. В воздухе витал запах лимона.

— Это ваша вышивка, мадам? — восхитилась Пибоди, разглядывая подушки. — Очень красивое исполнение.

— Меня этому научила невестка, и теперь я не могу остановиться. О чём вы хотели спросить?

— Миссис Коффман, вы отправляли сегодня утром посылку для Кента Абнера?

— Почему я должна это делать? Я не знаю никакого Кента Абнера.

— С вашего кредитного счёта была списана доставка.

— Не понимаю, как, если я её не отправляла.

— Может, стоит проверить это, пока мы здесь.

— Ладно, ладно. Роско, мы опять опаздываем. Уже десятки лет жду этого мужчину — он ни разу вовремя не вышел. Сегодня двадцать четвёртая годовщина свадьбы нашей дочери, — пробурчала она, подходя к — очень аккуратному — маленькому столу и усаживаясь за мини-компьютер. — Она вышла замуж за католика. Никогда не думала, что это продлится, но Фрэнк хороший человек, хороший отец, и он подарил ей счастливую жизнь. Так что мы — Чёрт возьми!

И тут, подумала