Майкл Коннелли - Черное эхо

Ознакомительный фрагмент

Стоящий рядом человек без рубашки недовольно скривился, и Босх заметил синюю слезу, вытатуированную у него с внешней стороны правого глаза. Каким-то образом это показалось Босху вполне соответствующим ситуации. Это было наибольшее проявление сочувствия, на какое мог здесь рассчитывать покойник.

– С определением времени смерти придется попариться, – сказал Сакаи, не поднимая головы от работы. – Сам понимаешь, эта труба, где происходит неконтролируемый рост температуры, грозит смазать всю температурную динамику в печени. Мой помощник, Осито, проводил замеры: сначала был восемьдесят один градус, а уже через восемь минут стало восемьдесят три. И в теле, и в трубе температура постоянно меняется.

– Ну и?.. – подтолкнул его Босх.

– Ну и, стало быть, здесь, на месте, я тебе ничего не скажу. Мне нужно забрать все это с собой и произвести некоторые вычисления.

– Ты хочешь сказать, что передашь это кому-то другому, кто умеет рассчитывать? – спросил Босх.

– Не волнуйся, дружище, ты получишь результат, когда придешь на вскрытие.

– Кстати, а кто сегодня режет?

Сакаи не ответил. Он был целиком поглощен возней с ногами покойника. Он снял с него туфли и принялся производить какие-то манипуляции с лодыжками. Потом провел руками вдоль ног снизу вверх; затем, подсунув руки под ляжки, приподнял каждую ногу, наблюдая, как она гнется в колене. Затем стал нажимать на живот, как если бы пытался отыскать контрабанду. Наконец очередь дошла до задранной наверх рубашки – он подлез под нее и постарался повернуть голову покойника. Она не поворачивалась. Босх знал, что трупное окоченение начинается с головы и постепенно, двигаясь через все тело, достигает конечностей.

– Шея этого парня уже застыла, но в хорошем состоянии, – сказал Сакаи. – Начинает схватывать живот. Но конечности все еще хорошо двигаются.

Он достал из-за уха карандаш и обратным концом – там, где был ластик, – надавил на кожу на боку трупа. Та половина тела, что прилегала к земле, была лиловатой, словно тело было наполовину заполнено красным вином. Это были так называемые трупные пятна. Когда сердце перестает качать кровь, она скапливается в нижней части тела. Когда Сакаи ткнул карандашом в потемневшую кожу, а потом отпустил, то в этой точке не осталось белого пятна – признак того, что кровь полностью свернулась. Человек был мертв уже долгие часы.

– Трупные пятна устойчивы, – сказал Сакаи. – Это, а также степень трупного окоченения вынуждает меня заключить, что этот малый мертв, вероятно, часов шесть – восемь. Так что тебе придется подождать, Босх, пока мы не разберемся с температурой.

Говоря все это, Сакаи так и не поднял голову. Вместе с тем парнем, которого он представил как Осито, они начали выворачивать карманы зеленых солдатских брюк мертвеца. Те оказались пусты, как и большие мешкообразные карманы по бокам брючин. Потом они перевернули тело, чтобы проверить задние карманы. Пока они это делали, Босх наклонился, чтобы поближе рассмотреть открывшуюся взору спину покойника. Кожа была лиловатой и грязной. Но он не увидел царапин или отметин, которые позволили бы заключить, что тело тащили.

– В брюках ничего нет, Босх. Никакого удостоверения личности, – сказал Сакаи, все так же не удостаивая его взглядом.

Потом они начали осторожно, через голову, натягивать черную рубашку обратно на туловище. У мертвеца оказалась всклокоченная шевелюра, в которой было больше седины, чем природных черных волос. У него была также неухоженная, неряшливая борода, и выглядел он лет на пятьдесят, что позволило Босху заключить, что ему было примерно сорок. В нагрудном кармане рубашки что-то было, и Сакаи, выудив это, изучал несколько мгновений, а затем положил в пластиковый мешок, который напарник держал открытым.

– Готово! – провозгласил Сакаи, протягивая мешок Босху. – Один комплект улик готов. Намного облегчает наши задачи.

Сакаи приоткрыл веки мертвеца. Глаза были голубыми, с молочно-белой оболочкой. Зрачки сужены примерно до размеров карандашного грифеля. Они безжизненно уставились на Босха – каждый зрачок словно крохотная черная пустота.

Сакаи сделал несколько пометок в блокноте. Он уже ранее вынес свое суждение по данному делу. Затем из стоящего рядом ящика с техническими принадлежностями достал штемпельную подушечку и карточку для снятия отпечатков пальцев. Специальной краской намазал пальцы левой руки и начал поочередно прижимать их к карточке. Босх с восхищением смотрел, как быстро и умело он это проделывает. Но вдруг Сакаи остановился.

– Эй. Взгляни-ка.

Он осторожно пошевелил указательный палец трупа. Палец легко двигался во всех направлениях. Сустав был явно сломан, но не было никаких признаков опухоли или кровоизлияния.

– По-моему, это случилось уже после смерти, – сказал Сакаи.

Босх наклонился, чтобы рассмотреть получше. Не надевая перчаток, он взял у Сакаи руку мертвого и пощупал обеими руками. Подозрительно посмотрел на Сакаи, потом на Осито.

– Босх, давай не будем! – огрызнулся Сакаи. – Не смотри на него так. Он отлично знает свое дело. Я сам его натаскивал.

Босх не стал напоминать Сакаи, что это именно он вел микроавтобус службы судмедэксперта, из которого несколько месяцев назад прямо на автостраду Вентура вывалилось примотанное к больничной каталке тело. В самый час пик. Каталка покатилась к съезду на бульвар Ланкершим и ударилась в заднюю часть машины, стоявшей на автозаправочной станции. Из-за стекловолоконной перегородки в микроавтобусе Сакаи так и не заметил, что потерял покойника, – до тех самых пор, пока не приехали в морг.

Босх отдал руку мертвеца обратно криминалисту. Сакаи повернулся к Осито и что-то спросил по-испански. Маленькое смуглое лицо Осито стало очень серьезным, и он отрицательно покачал головой.

– Говорит, что даже не дотрагивался там в трубе до рук этого парня. Так что дождись вскрытия, прежде чем намекать на то, в чем не уверен.

Сакаи закончил снимать отпечатки и протянул карточку Босху.

– Оберни ему кисти пакетом, – бросил Босх, хотя в этом напоминании не было необходимости. – И ступни.

Он распрямился и помахал карточкой, чтобы дать краске высохнуть. Другой рукой он держал на отлете только что полученный от Сакаи пластиковый мешок для вещдоков. В нем резинкой были стянуты вместе игла для подкожных инъекций, маленький пузырек, наполовину наполненный чем-то напоминавшим грязную воду, пучок ваты и упаковка спичек. Это была так называемая аптечка наркомана, и выглядела она совершенно новой. Игла была чистой, без признаков коррозии. Вата, как прикинул Босх, использовалась в качестве фильтра только раз или два. В ее волокнах застряли крохотные беловато-коричневые кристаллики. Поворачивая пакет, он разглядел со всех сторон упаковку спичек и увидел, что не хватает всего двух.

В этот момент из трубы выполз Донован. На нем была шахтерская каска с фонариком. В одной руке он держал несколько пластиковых мешков – в каждом была или пожелтевшая газета, или обертка от пищи, или смятая банка из-под пива. В другой руке он нес блокнот, на котором отмечал места обнаружения в трубе каждого предмета. По бокам его каски свисала паутина. По лицу стекал пот, капая на респиратор вроде малярного, прикрывавший рот и нос. Увидев Босха, держащего в вытянутой руке снаряжение наркомана, наполовину вылезший из трубы Донован остановился.

– Ты нашел там «плитку»? – спросил Босх.

– Черт, так он ширяльщик? – отозвался Донован. – Ну! Я же так и знал. Тогда на кой хрен мы всем этим занимаемся?

Босх не ответил. Он ждал, пока тот полностью выберется.

– Ответ будет «да». Я нашел банку из-под колы, – сказал Донован.

Криминалист посмотрел на пластиковые пакеты в своей руке и протянул один Босху. В нем лежали две половинки жестянки из-под напитка. Довольно новая с виду банка ножом была разрезана пополам. Нижняя половина была перевернута: ее вогнутое днище использовалось как плошка, чтобы готовить варево из героина с водой. «Плитка»! Большинство ширяльщиков больше не пользовались ложками. Таскать с собой ложку – за это могли и арестовать. Банку же было легко достать, с ней было легко управляться и не жалко выбросить.

– Нам нужно как можно скорее снять отпечатки с «аптечки» и с «плитки», – сказал Босх.

Донован кивнул и понес свой улов в виде пластиковых мешков к полицейскому фургону. Босх снова переключил внимание на экспертов службы патологоанатома.

– Ножа ведь при нем нет? – сказал Босх.

– Нет, – согласился Сакаи. – А что?

– Мне нужен нож. Без ножа картина не полная.

– Ну так что? Парень же наркоман. А наркоманы крадут друг у друга. Наверное, дружки и забрали.

Затянутыми в перчатки руками Сакаи закатал рукава рубашки мертвеца. Взору открылась сеть шрамов на обеих руках. Старые следы от уколов, углубления от нарывов и инфекций. На изгибе левого локтя была свежая отметина от шприца, а под кожей – здоровенный желтовато-лиловый синяк.