Милицейские истории: невыдуманные рассказы о милиции и без милиции. Миниатюры - Михаил Борисович Смоленский

рублей шестьдесят копеек. Замечательно. Мы его с участковым аккуратно свернули и положили в мешок вместо питона. А мешок на место в кусты. И стали ждать. Я с этой стороны забора, а участковый в машине — с другой. На наше счастье, недолго ждали. Появился мужчина лет сорока, вытащил мешок и, протиснувшись между прутьями забора, двинулся по улице вдоль зоопарка. Там его участковый и остановил. Тот оказался работником зоопарка. И каково же было его удивление, когда вместо похищенного питона в мешке оказался кабель, да еще на сумму, вполне достаточную для возбуждения уголовного дела по краже государственного имущества. Его чуть удар не хватил. Привезли в отдел — и через час уже знали, кто, кроме него, участвовал во всех этих кражах. Речь шла о ещё двоих сотрудниках зоопарка. Доставленные в милицию, они тоже во всем признались.

Нет, мы его не посадили. Жалко стало его детей и жену. Но его и всех остальных его подельников из зоопарка уволили, и некоторое время нас заявлениями оттуда больше не тревожили. А потом часть Ленинского района вместе с зоопарком перешла в Октябрьский район, и про зоопарк мы забыли.

Буксировка трупа по реке

Дежурил я по линии уголовного розыска в отделе. Лето, июль. Тепло и солнечно. Настроение хорошее, так как заявителей мало. У одного только документы украли и одного с травмой головы доставили в больницу по скорой. По документам мы с мужичком быстро договорились. Потерял. Потерял, и точка. Выписал ему все необходимые бумаги для восстановления утраченных документов и отпустил с миром. С травмой головы было похуже — пострадавший был без сознания. Привезла бригада скорой медицинской помощи, подобрав его на улице в нашем районе. Свидетелей нет. Надо ждать, пока очнется. Попросил позвонить в дежурную часть, когда раненый очнется, и, оставив телефон, уехал. Так что дежурство шло неплохо. До 17–00. И звонок дежурного по городу прервал эту идиллию. На левом берегу реки Дон обнаружен труп мужчины. Нашли отдыхающие. Он еще в воде, но возле участка территории, отнесенной к Ленинскому району. Машина дежурной части уже меня ждала у выхода из милиции, я сел рядом с водителем, и мы поехали.

По прибытии на место я обнаружил, что труп мужчины не раздетый, а в одежде. То есть не отдыхающий утонул. Это плохо. Жалко, что прибило его на участок берега, отнесенный к нашему Ленинскому району. Теперь нам им заниматься. Еще бы метров 100–150 — и он бы был в Железнодорожном районе. Ну, да ничего не поделаешь. Надо работать. Труп ещё не на берегу, а в воде, среди прибившегося к берегу мусора, веток деревьев, пластиковых бутылок. Подойти к нему невозможно. И те, кто его нашел, похоже, давно уже ушли. И ни фамилий, ничего о себе не оставили. Сообщаю об этом по рации дежурному и прошу прислать спасателей, чтобы вытащили его из воды на берег. Минут через сорок прибывают на легком катере спасатели, подплыли к трупу и зацепили его веревкой за ногу. В воду, к телу, они не полезли, а спрашивают у меня, куда его отбуксировать. Я не поверил своим ушам! Это они прямо по адресу обратились. И, ещё не совсем веря в такое счастье, им говорю, что к месту, где мы стоим, много мусора прибило. Так что давайте его тащите на берег чуть левее метров на двести. Там сухо, берег более пологий, и легче вам будет вытаскивать его. Они радостно согласились, отбуксировали его в указанное место и на скорости так развернулись, что буксируемое ими тело просто вылетело из воды на берег. Оп-ля! И труп уже не в Ленинском, а в Железнодорожном районе. Выпрыгнули они из лодки прямо на берег и даже ноги не замочили. Отвязали веревку, сказали мне до свидания, прыгнули в катер и умчались. Я им только что рукой не помахал. Связываюсь по рации с дежурным.

— Коля! Это не наш труп. Это «железки».

— Как не наш?

— Очень просто. Спасатели его на берег в Железнодорожный район вытащили. Сообщи им, порадуй соседей. А мы на базу возвращаемся.

Радости у всех не было предела. Особенно у дежурного в милиции Железнодорожного района.

Как «счастливый» бомж в СИЗО попал

Эту историю про одного «счастливого» бомжа мне рассказал Володя Красюков. Он тогда работал в отделении дознания в милиции Ленинского района.

Как человек становится бомжом? Разные у них судьбы. Кого пьянство погубило, кого постоянные отсидки в колониях за различные преступления. В общем, наступила старость, появились болезни, а у него ни кола ни двора. Нет семьи, нет жилья. Ничего нет. Человек без определенного места жительства. БОМЖ. Спит на лавках в парке или на вокзале. Ест что найдет. Одет он в одежду, найденную на помойке. Летом еще полбеды, а вот с наступлением холодов уже полная беда. Многие бомжи находили выход в том, что в октябре совершали в магазине мелкую кражу. Это до пятидесяти рублей. Задерживались они милицией, а точнее сами сдавались, и суд давал им полгода лишения свободы. Максимальное наказание по этой статье было до года лишения свободы. И в мае они уже выходили, пересидев холода в следственном изоляторе. А осенью опять. И в милиции все понимали, и в суде, и в следственном изоляторе. Там их использовали на хозработах и даже без конвоя отпускали, если надо было что-то привезти или отвезти. Они никогда не сбегали.

Следственный изолятор (СИЗО) г. Ростова-на-Дону

Володя сломал руку и долго болел, не ходя на службу. Поэтому не уследил, что в эту статью внесли изменения, убрав из нее лишение свободы. Остался только штраф. И когда был задержан этот бомж за кражу пары туфель стоимостью тридцать семь рублей, то он спокойно возбудил дело, принял решение взять под стражу до суда этого бомжа и получил на это разрешение начальника милиции, так как дознаватель не следователь и самостоятельно не имел права принимать подобные решения. Затем его решение утвердил прокурор района. В то время санкцию на арест до суда давал не суд, а прокурор. И попал наш бомж в следственный изолятор (СИЗО). И был этим решением очень доволен. Тепло, сухо. Трехразовое питание. Можно помыться и постирать вещи. Рай, одним словом. Не спеша было проведено расследование, и дело направлено в суд. Судья, полный сочувствия к бомжу, дал ему полгода, и приговор, вступивший через десять дней в законную