Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё - Пер Валё

Ознакомительный фрагмент

приоткрылась; он услышал звяканье цепочки, дверь распахнулась и тут же захлопнулась. Ларссон спустился в парадное и, прислонившись к стене, принялся ждать.

Через две или три минуты дверь наверху открылась, и он услышал легкие шаги по лестнице. Ясно было, что сделка состоялась очень быстро, поскольку, спустившись в парадное, девушка все еще возилась с замком своего портфеля. Гунвальд Ларссон вытянул левую руку и схватил девушку за запястье. Она остановилась как вкопанная и уставилась на него, не делая, однако, никаких попыток освободиться, заплакать или убежать. Казалось, она даже не очень испугалась, а скорее давно примирилась с тем, что нечто подобное рано или поздно обязательно произойдет. Он молча открыл портфель и достал оттуда спичечный коробок. Там лежало около десяти белых таблеток. Ларссон разжал пальцы, освобождая запястье девушки, и кивком отпустил ее. Она удивленно посмотрела на него и выбежала из парадного.

Гунвальд Ларссон не торопился. Он с минуту разглядывал таблетки, потом положил их в карман и медленно поднялся по лестнице. Прислушиваясь, подождал тридцать секунд у двери. Никаких звуков из квартиры не доносилось. Он поднял руку и костяшками пальцев исполнил две быстрые серии ударов с интервалом около пяти секунд между ними.

Макс Карлссон открыл дверь. Теперь он выглядел намного лучше, чем в предыдущий раз, но Гунвальд Ларссон хорошо помнил его лицо и не сомневался, что и у Макса тоже хорошая память.

– Добрый день, – произнес Гунвальд Ларссон, поставив ногу в зазор между дверью и косяком.

– О, это вы? – сказал Макс Карлссон.

– Я всего лишь хотел спросить, как вы себя чувствуете.

– Спасибо, очень хорошо.

Макс Карлссон оказался в сложной ситуации. Он знал: его гость – полицейский, причем воспользовался условным сигналом. Цепочка была наброшена, и если бы он попытался захлопнуть дверь и что-нибудь спрятать, то автоматически выдал бы себя.

– Мне хочется вас кое о чем спросить, – сказал Гунвальд Ларссон.

Он находился в не менее сложной ситуации. У него не было никакого права входить в квартиру, и он не мог официально допросить хозяина без согласия последнего.

– Ну… – неопределенно буркнул Макс Карлссон, не сделав даже попытки сбросить цепочку и явно не зная, как вести себя дальше.

Гунвальд Ларссон разрешил проблему, неожиданно навалившись правым плечом на дверь. Шурупы, на которых держалась цепочка, с треском вырвало из деревянного косяка. Мужчина внутри поспешно попятился, словно боялся, что дверь придавит его. Гунвальд Ларссон вошел в квартиру, дверь за собой закрыл и повернул ключ в замке. Посмотрел на болтающуюся цепочку и сказал:

– Дрянная работа.

– Вы что, ненормальный?

– Вам следовало поставить шурупы подлиннее.

– Черт возьми, что все это значит? Как вы посмели ворваться в чужую квартиру?

– Я вовсе не врывался, – ответил Гунвальд Ларссон. – В том, что цепочка сломалась, моей вины нет. Разве я не сказал, что вам следовало поставить шурупы подлиннее?

– Что вам нужно?

– Всего лишь немножечко с вами побеседовать.

Гунвальд Ларссон огляделся вокруг и убедился: мужчина в квартире один. Квартира была небольшой, но казалась уютной. Сам Макс Карлссон тоже выглядел внушительно: высокий, широкоплечий, весом не меньше 80 килограммов. «Такой наверняка умеет за себя постоять», – подумал Гунвальд Ларссон.

– Побеседовать?! – возмутился Карлссон, сжимая кулаки. – О чем?

– О том, что вы делали в том доме до пожара.

Макс, казалось, чуть расслабился.

– Ах об этом, – сказал он.

– Да, именно об этом.

– Мы всего лишь устроили небольшую вечеринку. Несколько бутербродов, немного пива и музыки.

– Так, значит, такой маленький семейный вечер?

– Да. Крошка Мадлен была моей девушкой, а…

Он замолчал и напустил на себя траурный вид.

– Что же дальше? – спокойно поинтересовался Гунвальд Ларссон.

– А Кеннет встречался с другой девушкой, по имени Карла.

– А не наоборот?

– Наоборот? Что вы имеете в виду?

– А с кем встречалась та школьница, которая была здесь пять минут назад?

– Какая школьница? Здесь не было никакой школьницы…

Гунвальд Ларссон ударил мужчину, быстро и сильно, застав его врасплох. Макс Карлссон отлетел на два шага, но не упал.

– Какого черта! Ты что делаешь, проклятый легавый?! – заорал он.

Гунвальд Ларссон ударил его еще раз. Мужчина схватился за край стола, однако не смог удержать равновесие и рухнул, потянув вслед за собой скатерть. Декоративная ваза из толстого стекла упала на пол. Мужчина вскочил на ноги. Из уголка рта у него стекала тонкая струйка крови. В правой руке он держал тяжелую стеклянную вазу.

– Ну, сучий… – начал он.

Он провел тыльной стороной левой ладони по лицу, посмотрел на кровь и поднял свое оружие.

Гунвальд Ларссон ударил его в третий раз. Карлссон спиной опрокинул стул и упал на пол. Когда он встал на четвереньки, Гунвальд Ларссон сильно пнул его в правое запястье. Стеклянная ваза перелетела через комнату и глухо стукнулась о стенку.

Макс Карлссон медленно поднялся на колено, прикрывая один глаз рукой. Взгляд его другого глаза был испуганным и встревоженным. Гунвальд Ларссон спокойно посмотрел на него и сказал:

– Где твой товар?

– Какой товар?

Гунвальд Ларссон сжал кулак.

– Нет-нет, ради бога, не надо, – поспешно сказал мужчина. – Я…