Коукс и Бакстер - Дэниел Коул

Бакстер пожала плечами:

— Тогда в твоих же интересах врать убедительно.

Глава 41

Пятница, 29 января 2016 года

17:21

К технарю Стиву нечасто захаживали гости, еще реже его посещали дамы, еще реже — посещали все еще важные дамы, поэтому он был весьма удивлен, когда услышал, что Бакстер спустилась в компьютерный отдел и спрашивает про него.

— Я ищу Стива.

— Кого?

— Стива. Технаря Стива.

— А-а-а! Он в углу.

Стив встал, когда она подошла к его столу, быстро заправив свою мятую рубашку в боксеры.

— Мы можем поговорить наедине? — спросила его Бакстер, осознавая, сколько глаз за стеклами очков с интересом наблюдают за ними.

— Конечно. — Он отвел ее в пустую комнату и закрыл дверь. — Ну, как дела?

— Если бы кто-то искал некоторые улики по делу Кукол… например, один из тех модифицированных телефонов, которые каким-то образом не были причислены к уликам… — Он даже не пытался скрыть эмоции на своем лице, — не нашлось бы у тебя а) рабочего телефона, чтобы одолжить его мне, и б) желания держать рот на замке?

Стив выглядел так же неловко, как и обычно, поэтому было довольно трудно сказать, где витали его мысли, пока наконец он не ответил.

— Конечно… И я мог бы.

Бакстер скривилась.

— Погоди. Нет. Я имел в виду, я бы мог… И конечно, — исправил он себя. — Итак, а что получу я с этого кроме весьма неиллюзорной вероятности быть уволенным?

— С меня будет причитаться…

Он явно был разочарован.

— …и я тебе клянусь, что буду использовать термин «суицидальный текст» в каждом интервью и на каждой пресс-конференции с этого момента и пока мы не добьемся его включения в «Оксфордский словарь».

Глаза Стива загорелись от мысли, что он увековечит себя через свое открытие и название, которое он ввел для обозначения невосстанавливаемого сообщения, которое можно прочитать всего раз и которое использовали убийцы для общения со своими последователями.

— Считай, что ты меня купила.

* * *

После встречи с тюремным врачом Руше отвели в столовую к подборке подносов с коричневой жижой всевозможных оттенков. Никак не попытавшись возродить собственный аппетит, он добавил половник горошка для цвета и отнес свой поднос к столам. Люди, сидящие на забитых лавках, смотрели, как он проходит мимо, отрицательно мотали головами, когда он приближался к немногим имевшимся свободным местам. Руше направился в самый конец комнаты, заметив стол, возле которого стояла горстка одиноких фигур, и узнав одного из тех, кого он видел в раздевалке этим утром.

Он глубоко вздохнул и подошел ближе.

— Добрый. Не возражаете, если я сяду тут?

Кряжистый мужчина казался весьма потрепанным жизнью. Ему было хорошо за пятьдесят, впалые черты и старые шрамы переплетались с морщинами на его лице.

— Все зависит от тебя. Ты один из людей-Кукол? — спросил он с музыкальным ирландским акцентом.

— Нет. Не он, — радостно ответил он. — На самом деле это довольно интересная история, — пообещал он, кивая на пустое сиденье.

После недолгого обдумывания мужчина указал рукой, приглашая сесть.

— Дэмиен Руше, — сказал Руше, протягивая руку.

— Без обид, — сказал мужчина, смотря по сторонам, — но я думаю, что после того, как я пожму тебе руку, меня зарежут.

— Никаких обид, — улыбнулся Руше, убрав протянутую руку и попробовав свою еду. Он скорчился и отодвинул поднос подальше от себя.

— Так что ты там говорил? — подтолкнул его мужчина.

— Верно. Итак, я не Кукла. Я коп… Ну, был им. Црушник на самом деле.

— Нервно посмотрев на своих соседей, пожилой мужчина понизил голос и прошептал:

— Так даже хуже.

— Правда? — спросил Руше, рассеянно положив вторую ложку в рот.

— Если ты коп, откуда у тебя такие шрамы на груди и почему тебя заперли тут с нами, дегенератами?

— Я работал над делом Кукол. Я старался остановить их, и единственным способом внедриться было изуродовать себя вот этим, — честно ответил Руше, держа руку на груди. — И я здесь, потому что преследовал человека, стоящего за всем этим…

— Якобы. Всегда говори якобы.

— Хорошо. Я якобы преследовал человека, стоящего за всем, от площади Пиккадилли до парка Святого Джеймса, где я якобы обезвредил его и затем якобы казнил сукина якобы сына с предположительно избыточным количеством выстрелов в грудь, и из-за этого вот он я, сижу с тобой и ем… — он в замешательстве посмотрел на жижу перед собой.

— Говядину Веллингтон, — объяснил бывалый сиделец.

— …ем говядину Веллингтон, — закончил он. — Якобы.

Мужчина посмотрел на Руше, не зная, что и думать о нем.

— Или, может, ты просто очередной коррумпированный коп.

— Может, — сказал Руше и сделал глоток водянистого апельсинового сока. — Бог свидетель, на воле таких достаточно. — Он затих, когда мимо стола проходили его знакомый неонацист вместе со своими дружками. — Но знаешь что? Они всегда получают по заслугам… в конце концов.

— Ты действительно веришь в это? — изумился мужчина.

— Да, я в это верю.

Он покачал головой.

— Оптимизм! Давненько не слышал такого… Ты тут очень долго не протянешь.

— Именно поэтому мне бы не помешал друг, — сказал Руше, снова протягивая руку. — Дэмиен Руше.

Его собеседник за обеденным столом засомневался.

— Ну же. Не заставляй себя ждать, — улыбнулся ему Руше.

Тяжело вздохнув, мужчина потянулся через стол и пожал протянутую руку. Он был уверен, что пожалеет об этом.

— Келли… Келли МакЛафлин.

* * *

Бакстер очень хотелось, чтобы ей все еще можно было пить вино.

В 19:29 она задавалась вопросом, какого дьявола она вообще встала и ответила на звонок в дверь.

— Андреа.

— Эмили.

Известная журналистка прошла за ней в гостиную, и Бакстер рухнула на диван. Приняв идеальную позу, Андреа села и начала выкладывать вещи из сумки на кофейный столик.

— Как ты себя чувствуешь?

— Погано, — ответила Бакстер, выглядевшая несколько изможденная в сравнении с дикторшей новостей, всегда готовой к съемкам.

— Я принесла то, о чем ты просила, — сказала Андреа, достав футболки «Волка из клетки» всевозможных размеров, готовясь к финальным аккордам кампании.

— Спасибо. Ванита дала ему неделю.

— А если мы убережем его от тюрьмы, — осторожно начала Андреа. — Думаешь, вы двое будете?..

Бакстер застонала и потерла лицо: «Будем что? Твое-то какое дело?».

— Мне все равно. Но думаю, что я озвучу мнение каждого, кто когда-либо видел и когда-либо увидит вас с Волком в одной комнате вместе, когда говорю, что тот танец,