Послушай меня - Тесс Герритсен

которым они гнались, исчез за воротами кладбища. Теперь он был вне их досягаемости, слишком далеко, чтобы они могли его поймать.

— “Эм... могу я теперь их опустить?” - спросил садовник, все еще держа руки поднятыми над головой.

— “Да”, - сказала Джейн. — “И, может быть, вы сможете нам помочь. Тот человек, который только что выбежал за ворота, вы знаете, кто он?”

— “Нет, не думаю”.

— “Когда-нибудь видели его раньше?”

— “Я не разглядел его лица...”

Джейн вздохнула и повернулась к Фросту. — “Возвращаемся к исходной точке”.

— “... но он может быть на видео”.

Внимание Джейн снова переключилось на садовника. — ”Каком видео?"

***

— “Жаль, что нам вообще нужны такие камеры, но увы, таков мир в наши дни. Никто больше не уважает частную собственность, как в былые времена, когда я рос”, — сказал директор кладбища Джеральд Хаас, который, безусловно, был достаточно взрослым, чтобы помнить мир таким, каким он был когда-то - или каким он думал, что он был. Он осторожно опустился в кресло и включил компьютер. Как и приемная морга, кабинет директора был обставлен со вкусом, выдержан в спокойных пастельных тонах, а на стенах висели цитаты в рамках.

Важна не длина жизни, а ее глубина.

— Ральф Уолдо Эмерсон

Ибо жизнь и смерть едины, как едины река и море.

— Халиль Джебран

Также на стене висела карта растянувшегося на 250 акров участка, дорожки которого были названы в честь цветов и деревьев: Лавандовый Путь. Гибискус Лейн. Озеро Магнолия. Как будто эти земли были засажены садами, а не бренными останками людей.

Артритными руками Хаас неуверенно управлял компьютерной мышью, но каждое движение, каждый щелчок занимало мучительно много времени. Джейн подумала о проворных пальцах Джамала Берда, печатающих с головокружительной скоростью юности, и ей пришлось заставить себя набраться терпения, наблюдая, как скрюченная рука Хааса прокручивает и щелкает, прокручивает и щелкает.

— “Может быть вам помочь, сэр?” - спросил Фрост, вежливый, как всегда, без намека на нетерпение, от которого изнемогала Джейн.

— “Нет, нет. Я знаю эту систему. Просто мне нужно некоторое время, чтобы вспомнить, как это делается...”

Еще одна прокрутка. Ещё щелчок.

— “Вот и оно.”

На экране компьютера появилось забрызганное дождем изображение. Это была зона высадки пассажиров у входа на кладбище.

— “Это камера видеонаблюдения у наших главных ворот, на южной стороне”, - сказал Хаас. — “Она установлена прямо над аркой, и записывает всех, кто входил и выходил этим утром”.

— ” А как насчет северного входа? - спросила Джейн, указывая на карту на стене. — “Там тоже есть камера?”

— “Да, но этим входом пользуются только наши сотрудники. Эти ворота постоянно заперты, и для входа требуется кодовый ключ. Так что посетитель не мог войти таким образом.”

— “Тогда давайте просто посмотрим видео с главного входа”, - сказала Джейн. — “Поскольку мы знаем, что именно так он и ушел”.

— “За какой промежуток времени вы хотите посмотреть записи?”

— “По словам нашего свидетеля, мужчина вошел на территорию незадолго до начала поминальной службы. Так что начните с половины десятого.”

И снова скрюченная рука потянулась к мыши. В профессии Хааса не было необходимости быть быстрым. Мертвые терпеливы.

Прокрутка. Щелчок.

— “Вот”, - сказал он. - Сейчас девять тридцать.

На записи было видно, что дождь еще не начался, и тротуар все еще был сухим. Кроме пролетевшей мимо птицы, в кадре ничего не двигалось.

— “Пятьдесят лет назад, когда я рос, мы, дети, уважали мертвых. Нам и в голову бы не пришло рисовать граффити на кладбищенской стене или переворачивать надгробия. Вот почему нам пришлось установить эти камеры. Неудивительно, что мир разваливается на части.”

"Скорбь каждого поколения", - подумала Джейн. Мир разваливается на части. Так говорила ее бабушка. Это то, что до сих пор говорил ее отец. И в один прекрасный день она, вероятно, скажет это своей собственной дочери Реджине.

Ее внимание оживилось на отметке 9:35, когда у обочины остановился серебристый седан. Пожилая пара выбралась наружу и медленно прошла через ворота, держась за руки.

— «Это просто Санторо", — сказал Хаас. «Дочь привозит их сюда каждую неделю, чтобы навестить сына. Он похоронен на Сирень-лейн. Смотрите, дочка отъехала припарковать машину, но с минуты на минуту появится с цветами".

Через несколько мгновений, как он и предсказывал, в поле зрения появилась женщина державшая вазу с розами, и прошла за родителями через ворота.

— «Это самые печальные наши посетители», — сказал Хаас. — «Я имею в виду, что любая смерть печальна, но когда ты теряешь ребенка…»

— Как погиб их сын? — спросил Фрост.

«Они не любят об этом говорить, но я слышал, что это была передозировка наркотиками. Это случилось много лет назад, когда ему было всего тридцать с небольшим. И вот, прошло уже столько лет, а они по-прежнему приходят раз в неделю, как часы. У нас всегда наготове гольф-кар, чтобы отвезти их к могиле”.

В 9:40 появилась пара знакомых фигур: Джамал и его мать. Затем, несколько минут спустя, прибыли несколько медсестер из больницы Пилигрим, все вместе.

— “У нас здесь тоже бывает довольно много туристов”, - сказал Хаас.

— “Здесь похоронен кто-то знаменитый?” - спросил Фрост.

— “Они приходят посмотреть на посадки. Этому кладбищу почти сто лет, и здесь растут несколько таких старых деревьев, каких вы больше нигде во всем Бостоне не найдете. У вас была возможность увидеть наши сады?”

— ”Даже слишком близко", - сказала Джейн, думая о своей битве с рододендронами. И о своих испачканных грязью штанах.

— “Садовые туристы обычно появляются во второй половине дня, но из-за дождя сегодня они вряд ли придут. Садоводы, как правило, очень добропорядочны, поэтому я рад их видеть. Мы всех посетителей встречаем с гостеприимством, если они хорошо себя ведут”.

На экране синий "Мерседес" подъехал к обочине, и стройная женщина с короткими черными волосами осторожно вышла с пассажирской стороны, держа трость. Эми Антрим. Когда ее отец отъехал, чтобы припарковать машину, она ждала у входа, прислонив голову к дереву.

Вот тогда-то и появился этот человек. Он налетел на Эми так внезапно, что она, казалось, не заметила его, пока он не оказался прямо рядом с ней.

— ”Наш человек в плаще", - сказал Фрост.

Эми и мужчина теперь разговаривали друг с другом, и что бы он ни сказал Эми, казалось, ее это не