Следствием установлено... - Вильям Михайлович Вальдман

Жанна усмехнулась:

— Значит, судьба.

— Знаешь, почему я все-таки хожу с тобой к Саше? Меня больше всего интересует методика очаровывания девушек, которой Алекс владеет в совершенстве. Учусь у него, хочу обезопасить себя от неудачи, если когда-нибудь влюблюсь... во второй раз.

Они еще покатались, потом вышли из машины неподалеку от дома Рянского.

— Заходите, друзья, — обрадовался Саша. В руках у него была грелка. — Садитесь. Я сейчас: бабушка болеет. — Он ушел в другую комнату.

Жанна уже не первый раз бывала в доме Рянских. И ее всегда восхищала трогательная забота, которую проявлял Александр к Елизавете Георгиевне.

— Кто там? — донесся из-за приоткрытой двери голос бабушки.

— Это ко мне, бабуля, ребята пришли.

Саша вышел из спальни, закрыл дверь.

— О чем дискутируете? — осведомился он.

— Пытаюсь доказать Жанне, что человек должен быть хорошим, — пояснил Славка.

— Не очень определенно. Растяжимое понятие. А так ли это нужно — быть хорошим? И для кого? Для других или для себя? — прищурился Рянский.

— А разве здесь есть противоречие? Не знаю точно, буду ли я хорошим, но одно знаю: надо и работать, и относиться к людям добросовестно.

— Салага! Добросовестны, как правило, лишь ограниченные люди. Ограниченность они вынуждены компенсировать добросовестным отношением. К чему? Цитирую тебя: «К работе и людям». Талантливым, а к таковым я, безусловно, причисляю тебя, просто не остается времени на такие мелочи. Извини, но это удел посредственностей. Талантливый сразу решает любую проблему и рубит гордиев узел.

«Он чудный, — восторженно думала Жанна. — Я, кажется, теряю голову. Ну и пусть... Мне никогда еще не было так хорошо, так уверенно...»

Как бы почувствовав, что Жанна думает о нем, Александр улыбнулся ей.

— Хватит философствовать. Эстетика выше этики. Давайте лучше выпьем. — Он налил коньяк в крошечные рюмки. — Алкоголь в разумных дозах. Блоковские пьяницы с глазами кроликов и с лозунгом «истина в вине» на устах — вот мудрецы.

— Может быть все пьяницы — мудрецы, но, уверяю тебя, не все мудрецы пьяницы. Иначе не было бы цивилизации, плодами которой, как я погляжу, ты неплохо пользуешься, — возразил Славка.

Александр рассмеялся и налил снова.

— Ты задумывался когда-нибудь о том, что лежит в основе жизни, является ее движущей силой? Не знаешь. Ну, хорошо, я подскажу. В основе жизни лежат компромиссы. Прежде всего, мы сами — я, ты — продукт компромисса. — Рянский подбросил яблоко, ловко поймал его и положил в вазу. — Будучи ребенком ты идешь на компромисс, жертвуя беспечным детством ради аттестата зрелости, затем в юности жертвуешь чудесными ночами, созданными для любви, в обмен на зубрежку, стипендию, диплом. Потом мы всю жизнь уступаем начальнику, жене. Наконец на финише к нам приходит старая с косой и заключает с нами самый главный компромисс: мы уступаем ей суетную жизнь и получаем взамен вечный покой и блаженство небытия. Потом цикл повторяется.

— Ну и что отсюда следует?

— А следует, дорогой мой, читать Вознесенского: «Ракетодромами гремя, дождями атомными рея, плевало время на меня, плюю на время!» Ведь смерти все равно, с каким итогом я приду к ней, она всем платит одну цену. Значит не умирать, а жить надо красиво.

— Правильно! — вырвалось у Жанны. — Жить надо красиво!

Славка вскочил, неожиданно для самого себя налил в рюмку коньяк, залпом выпил.

— А это какая такая красивая жизнь? — с вызовом спросил он.

— О! — Рянский многозначительно поднял указательный палец. — Это жизнь, не знающая неудовлетворенных желаний.

— Любых? Значит, мы по-разному смотрим на жизнь.

— А как думает мой пылкий оппонент?

— Ничего я не думаю. Просто чувствую, что вы оба в чем-то очень неправы.

Саша и Жанна в ответ переглянулись.

Рянский, насмешливо хмыкнув, предложил:

— Выпьем кофе?

— Нет, мне пора, я, пожалуй, пойду, — сказал Славка.

Его не удерживали.

Когда они подъехали поздно вечером к дому Туйчиева, Николай предложил:

— А что если завтра махнуть в горы? На лоно природы?

— Какие горы! — замахал руками Арслан. — Вечно ты со своими экспромтами лезешь. Я выспаться хочу в выходной...

В половине восьмого утра в квартире Туйчиевых раздался телефонный звонок.

Рано подошла к телефону.

— Рано, доброе утро! Глава семьи еще спит?

— Здравствуй, Коля. Что-нибудь случилось?

— Да. Вы едете в горы, — весело зазвучал голос Соснина. — Разве ты не знаешь? Играй подъем, через пятнадцать минут мы со Светой будем у вас.

— В горы? Сейчас? —удивилась Рано. — Первый раз слышу.

Но Николай уже положил трубку.

При слове «горы» Шухрат молниеносно спрыгнул с кровати и подбежал к матери.

— Мам! Я с вами, я с вами, — жалобно заныл он.

— Подожди, — строго сказала Рано и пошла будить мужа. — Вставай, Арслан. Ты, оказывается, обещал Коле, что мы поедем сегодня в горы. А мне ничего не сказал.

Арслан открыл глаза и улыбнулся: «Ну и тип этот Соснин».

Через час старенький «Запорожец» Соснина с уложенными на багажнике лыжами мчался по загородной трассе. Когда они вышли из машины, справа открылась величественная панорама заснеженных гор, вершины которых уходили в синее небо. Несмотря на ослепительное солнце, слегка пощипывало щеки морозцем. Здесь, в излюбленном месте отдыха горожан, было уже шумно и многолюдно.

— Какая прелесть! — сказала Светлана.

— А я еще не хотел