Реверс - Михаил Юрьевич Макаров

чтобы вручить супруге новоиспечённого капитана в комплекте с ним.

Торжество продолжилось без чествуемого лица. Калёнов пересел во главу стола и громогласно произнёс назидательный тост, адресованный всем присутствующим:

— Не умеешь пить, ара, не пей!

32

22–27 июня 2004. Вторник — воскресенье.

Пословица «Меньше знаешь — крепче спишь» на женщин не распространяется. Им везде надо сунуть свой нос. Ну, пришла мужику на телефон эсэмэска, зачем её читать-то? Зная любопытный характер жены, Ковальчук старался не бросать мобилу где попало. А тут утратил бдительность и по-глупому прокололся.

Смыв под душем негатив муторного дня, Юра покидал ванную расслабленным, предвкушая вкусный ужин с бокалом холодненького пивца. Открыл дверь и вздрогнул от неожиданности. Выход преграждала Алка, вызывающе упершая руки в бока. Нижняя губа закушена, глаза сужены — вылитая садистка. Сдерживая гнев, она порывисто дула на завлекалочку — тонкую подкрученную прядку волос, выпущенную на лоб.

— Что, зая, поцелуешь меня везде?! — зловещая интонация сулила проблемы.

— Детей уложим, и я в полном твоём распоряжении, — чуя неладное, Ковальчук шуткой зондировал почву.

Приобнял благоверную, пытаясь чмокнуть в губы. Алла оттолкнула мужа, больно пихнув костистым кулачком в грудь. Другую руку выкинула вперёд. В ней была зажата его «Nokia». На дисплее светилось сообщение с улыбающимся смайликом в конце.

— Ответь киске, а то она заждалась! — Алка опасно размахивала дорогостоящим гаджетом.

Ковальчук пустился в многословные оправдания. Начал убеждать, что это один приятель ошибся, не тому адресату отправил СМС.

— Или прикололся, дурачина… Хочешь, я его завтра к тебе приведу?

— Хочу! Прямо сейчас хочу! Посмотрю, что за приятель у тебя нотариус!

Под таким именем в телефоне была забита Вика, студенточка из политеха, с которой Юра замутил месяц назад. Зная о семейном положении бойфренда, девушка соблюдала конспирацию. А тут, вероятно, расслабилась в честь окончания летней сессии, и по закону подлости вышла на связь именно в ту минуту, когда «зая» плескался в душе.

Разборка шла в стандартной комплектации — скандал, битьё посуды, изгнание с супружеского ложа на раскладушку, суточный бойкот, демонстративный игнор, односложные «да-нет» на вопросы быта. Наконец, ледяным тоном был оглашён ультиматум.

— В августе везёшь нас в Турцию, и я постараюсь тебя простить.

— За что прощать-то?! Ничего ж не было! — в отчаянии воскликнул Ковальчук.

Алка индифферентно пожала плечиками и отвернулась.

— Не было, так не было.

Игра в молчанку возобновилась.

На заграничный тур требовалась кругленькая сумма. Сбережения у Юры отсутствовали, наследства он не ожидал. Занимать было не у кого, да и отдать потом в короткие сроки не получится. Но доказывать жене, что с деньгами напряг, бесполезно, она гнев на милость не сменит. Упрямая, как носорог.

К пятнице обстановка дома сделалась невыносимой. Ковальчук поделился бедой с Пшеничным. Начальник службы безопасности обрадовался: «На ловца и зверь бежит», однако виду не подал. Уточнил остроту денежного вопроса.

— Позарез надо! — Юрец чиркнул ребром ладони по шее.

— Сколько?

Ковальчук огласил цену вопроса.

— Нехило! Ничего не обещаю, но подумаю, — серьёзно сказал Пшеничный. — Иди, работай.

Тянуть было некогда. Жёсткий срок, установленный безопаснику Катаевым, истекал. Для блезиру Пшеничный поманежил Ковальчука час с копейками. Вызвав, велел прикрыть дверь плотнее.

— Есть одна делюга, Юрок, — хрипатый бас зазвучал на полтона ниже обычного, — щекотливая, но, если грамотно обстряпать, плёвая. Платят хорошо. По счастливому совпадению — почти столько, сколько тебе надо на твою Турцию. На пять штук деревянными меньше всего. Это ерунда, найдёшь. Я займу, на крайняк…

От вознаграждения, которому предстояло пройти через его руки, Пшеничный задумал отщипнуть комиссию. Всё равно, босс, чтобы не светиться, проверять не станет.

— Что нужно делать? — принимая правила игры, Ковальчук спросил тихо.

— Скатать двоих ребятишек в район. Адрес я скажу. Высаживаешь, они делают работу, возвращаются, ты увозишь их обратно. Чтоб никому глаза не мозолить, поедете ночью.

— А какая у них работа? — настроение у Юры упало, от задумки явственно попахивало криминалом.

— Тебе зачем знать? Твоя задача привезти-увезти. Видал, когда кино кончается, пишут: «Ни одно животное при съёмках не пострадало». Здесь такой же принцип.

— Ну, я не зна-аю… Стрёмно, — Ковальчук завёл обычную свою мятущуюся песню.

— Тогда займись извозом. Целых сто рублей срубишь за такую ездку. Минус бензин. Юр, чего ты, как девочка?! Бабки-то за риск платят, а не за шахтёрское происхождение.

— А чего, хоть, за парни будут?

— Я не понял, ты согласен или инфу из меня тянешь?

— Согла-асен, — Ковальчук горестно вздохнул, перешагивая Рубикон.

«На какую только поганку не подпишешься ради спасения семьи», — мысленно пожалел он себя.

В следующую минуту выяснилось, что мероприятие запланировано на ночь с воскресенья на понедельник.

— А чего ты сразу скис?! — начальник СБ насел на подчинённого. — Думал — в следующей пятилетке? Деньги-то тебе сейчас нужны. Не кисни, Юрок, сделаешь дельце и полетишь бизнес-классом в свои пять звёзд.

— На чём ехать? На нашей «ниве-шевроле»?

— Ещё слово, Юр, и я тебе пинка под зад дам. Да-а, бляха, на «шевроле» поедешь и визитку в дверь воткнёшь. Привет от концерна «Монолит»! Понял ли, что за хрень сморозил? То-то… Не тупи. Будет тебе нормальная тачка, чистая. С комплектом документов, техпаспорт, доверка. Права не забудь. Главная твоя задача — вести себя адекватно. Остановят, не дай Бог, гаишники, объяснишься. Скажешь — работяг на дачу везёшь.

— Куда ехать?

— В сторону Нижнего, десять кэмэ от Двориков.

— То есть, через пост ГИБДД?

— Ну да.

— Ночью из города мало кто ездит, могут записать номер.

— О, начинаешь кумекать, это хорошо. Выедете загодя. Вечерком, в светлое время, с понтом под зонтом. Съедете с трассы, схоронитесь в кустиках, подождёте.

— Конкретное место?

— Минуточку, — Пшеничный полез в сейф за бумагами.

Скачанная из интернета и распечатанная на принтере схема имела жирные пометки красным маркером.

— По муромскому ходу есть деревня Грачёво.

— Знаю такую. В девяносто девятом на убийство туда выезжал.

— Зашибись. Тут вот в сторонке есть коттедж. Крестом отмечен. Тут лесок к нему подходит. Доедешь до него. Ребят высадишь метров за пятьдесят, дальше они сами.

— А я проеду к этому леску от трассы-то?

— Проедешь, там просёлок. Ещё вот фотки, — Пшеничный протянул несколько цветных снимков.

Юра перетасовал их, внимательно разглядывая. Двухэтажное бревенчатое строение под черепичной крышей, окружённое глухим забором. Просто забор. Металлические ворота с калиткой.

— А это с какой стороны фоткали?

Пшеничный замялся. Разведку проводил человек Рога. Во встрече с ним директор по персоналу, отстранённый от дальнейшего руководства операцией, отказал. Дулся он напрасно, никто его не подсиживал. Босс сам решил снять Олежку с пробега. Слишком много тот накосячил за последние недели,