Серж Лафоре - Соль в ране

— Как дела в кубрике? — подчеркнуто рассеянным тоном спросил он.

Митчел ответил не сразу. Он тщательно обдумывал ответ:

— Да так, — начал он. — Люди обсуждают последние события. Смерть Арчера принесла всем скорее облегчение…

Митчел замолчал, словно пытаясь выяснить, не сказал ли он лишнего.

— Продолжайте, Митчел, Арчер не являлся моим другом.

— Старик был слишком груб с нами.

— Мне это известно! А смерть Сейджа?

— О его смерти все уже знают. Трентон не мог не рассказать нам обо всем.

— Да ему никто и не приказывал молчать. Так что же говорят о смерти Сейджа?

Митчел пожал плечами и ответил:

— Никто на вас не злится. Все знают, что вы его шлепнули по ошибке. Форестер сказал, что ему наплевать и он на вашем месте сделал бы так же. Но все это нервирует людей, и особенно то, что на борту находится преступник. Но, как сказал Форшем, это нас не касается.

— Согласен, — кивнул Эдвардс. — Это не касается всего экипажа, но вы бы хотели, чтобы это грязное дело скорее было выяснено?

— Естественно, месье.

Митчел выправил нырок «Марютеи» и спросил:

— Вы кого-нибудь подозреваете, месье?

— Да, — ответил Эдвардс.

— И вы знаете, кто это?

Эдвардс выпустил дым до того, как начал отвечать:

— Думаю, знаю.

— Это… кто-нибудь из экипажа?

Эдвардс сделал нетерпеливый жест:

— Хватит об этом, Митчел. Пока еще все неопределенно. Похороны Сейджа состоятся после смены вахты в восемь часов.

— Хорошо, месье.

Эдвардс спустился с полуюта и обошел палубу. С виду все казалось в порядке, и матросы стояли на своих местах. Правда, он заметил, что они замолкают при его приближении, однако он не сделал ни одного замечания, поднялся по лестнице полубака, оперся о кабестан и задумался. В его воображении вдруг возникла Даун, улыбавшаяся ему на фоне ночи. Но вот она стала серьезной, и он почувствовал на себе взгляд холодных и острых, как два клинка, глаз.

Эта смелая девушка — настоящая чертовка, и она доказала, что может быть опасным противником.

Эдвардс постарался отогнать от себя этот образ, который беспокоил и привлекал его. Он отошел от кабестана и спустился на палубу. Вдруг зигзаг молнии прорезал ночь на горизонте и в ярком колеблющемся свете Эдвардс увидел весь корабль перед собой: его высокие, крепкие мачты, белые паруса и матросов на полуюте. Неожиданно кто-то, одетый во что-то светлое, вынырнул со стороны галса, и Эдвардс бросился навстречу.

— Где Эдвардс? — спросила Даун.

— На носу, — ответил очень знакомый голос.

И тотчас девушка налетела на Эдвардса, так что ему пришлось ее поддержать.

— Что с вами, мисс Фарлен?

— Я стояла у иллюминатора моей каюты, — запыхавшись, объяснила она. — Из-за этой жары я не могла уснуть. И вдруг что-то тяжелое упало за борт, а секунды через две меня позвали.

Ее взгляд был неподвижен, и она вся дрожала.

— Кто вас позвал?

— Эдвардс, я уверена, что какой-то человек упал за борт! Я… Я думаю, что это Гош.

— Почему вы так считаете?

— Только он таким образом произносил мое имя, — ответила она охрипшим от волнения голосом.

Эдвардс все еще держал ее за руку и почувствовал, что Даун действительно вся дрожит. Он подумал, что Гош был на вахте и эта нескончаемая ночь…

Он выхватил свисток из кармана и пронзительно свистнул.

— Все наверх! — крикнул он. — Келлер, займите место Митчела у руля!

— Есть, месье.

— Митчел, лечь в дрейф!

— Есть лечь в дрейф!

— Форшем, принести фонарь!

— Да, месье.

Эдвардс сильно встряхнул Даун.

— Когда вы услышали, как вас позвали? — спросил он.

— Не прошло еще и двух минут.

Он быстро сосчитал: полтора узла скорости, зыбь, которая тормозит движение. Да, оставался хоть маленький, но шанс.

Матросы, отдыхавшие после вахты, с ворчанием поднимались наверх, потирая глаза.

— Человек за бортом, — объявил Эдвардс. — Митчел, сделайте перекличку!

При свете фонаря, который Форшем принес и поставил на палубу, пересчитали весь экипаж.

— Нет Гоша, — сообщил Митчел.

— Я же вам говорила, — выдохнула Даун.

— Ясно, — произнес Эдвардс, отпуская ее руку.

Митчел сухо давал команды, распределяя людей. Эдвардс ждал, когда судно ляжет в дрейф, а затем подошел к матросам.

— Ольер и Ван — к шлюпке правого борта, — приказал он. — Форестер со мной — к шлюпке левого! И побыстрее!

И матросы бросились к шлюпкам, срывая с них тенты. Заскрипели блоки.

— Вира! — скомандовал Митчел.

Эдвардс побежал к корме, заскочил в коридор и, стукнув кулаком в дверь, вошел в каюту Деланнея. Тот спал на койке. Эдвардс резко тряхнул его.

— Подымайтесь сейчас же на палубу, Деланней. Гош упал за борт.

— Что?

— Одевайтесь, — нетерпеливо повторил Эдвардс. — Вы поможете Митчелу, который заменяет Сейджа, а я поеду в одной из шлюпок.

— О'кей.

— Надо спасать Гоша. — И Эдвардс выскочил из каюты, сломя голову бросившись к левому борту. Теперь уже шесть фонарей освещали палубу и в каждой шлюпке имелось еще по одному.

Эдвардс сел в шлюпку, где Ватфорд уже почти поставил уключины весел.

— Вылезайте, Ватфорд.

Матрос выскочил на палубу.

Шлюпка медленно снималась и наконец тяжело плюхнулась в воду. Форестер отпустил тали и взялся за весла. На носу Даун держала фонарь. Эдвардс увидел, что она в халате, и чуть не расхохотался, столь неуместной показалась ему эта одежда.

— Вам бы лучше остаться на борту, — заявил он.

— Сожалею, но я не могу бездельничать, когда речь идет о спасении Гоша.

— Ладно, но раз уж вы здесь, смотрите внимательно. Чертова волна будет нам мешать.

Шлюпка двигалась по следу «Марютеи». Форестер мощно греб, и они обогнали вторую шлюпку. Перегнувшись за борт, Даун смотрела во все глаза.

— Что-нибудь видите? — спросил Эдвардс, сидевший на руле.

— Нет, ничего.

— Мы должны находиться где-то рядом.

— С другой шлюпки раздался крик и кто-то принялся размахивать фонарем.

— Он там? — прокричал Эдвардс.

— Справа по борту от вас, — ответил Ольер, — что-то похожее на голову человека!

— Гош, держитесь! — воскликнула Даун.

— Право на борт, Форестер!

Тяжелая шлюпка разрезала черные волны, поднимаясь на гребень и затем опадая вниз.

— Я его вижу! — закричала Даун.

На гребне волны, едва освещенном двумя фонарями, показалась какая-то темная масса. Она повернулась вокруг своей оси, и рука со светлой ладонью, описав дугу, погрузилась в воду.

— Прямо, Форестер. Мы подходим.

Голос Эдвардса звучал настолько спокойно, что, несмотря на страх, Даун обернулась и посмотрела на него. Она не смогла различить выражения его лица, но подумала, что самым подходящим определением, наверное, было бы слово «каменное».

— Табанить резче, Форестер.

— Нас несет волна, месье!

Матрос задыхался, а лицо его заливал пот.

— Мы от него отходим, — простонала Даун.

Эдвардс бросил руль и схватил весло из рук Форестера. В этот момент шлюпку резко дернуло и раздался всплеск. Эдвардс посмотрел вперед — халат Даун белым пятном светился на носу шлюпки, а самой девушки не было.

— Сумасшедшая! — проревел Эдвардс.

— Она прыгнула в воду?

— Да.

Форестер присвистнул, громко воскликнув:

— Вот это да!

Даун плыла легко. Одной рукой она держала тело Гоша, подтягивая его к себе.

Наконец в шлюпке начали сильно грести и быстро нагнали ее. Эдвардс бросил весло, перегнулся через борт, схватил Гоша за одежду и вместе с Форестером втащил его в шлюпку.

— Он мертв! — крикнул Форестер. — Господи, да что же с ним стряслось?

— Зарезали как свинью, — прорычал Эдвардс, поднял глаза и, увидев две руки, цеплявшиеся за борт, схватился за них.

— Я поднимусь сама, Эдвардс, с носа. Разверните мой халат и подержите его, пожалуйста!

Он послушался. Даун ловко влезла в шлюпку, завернулась в тонкую ткань халата и молча уселась на носу. Шлюпка повернула к «Марютее», высокий силуэт парусов которой белел в темноте ночи. Подойдя к борту, они схватились за тали и надели их на крюки.

— Поднимайте! — приказал Эдвардс.

Наверху, когда они поднялись, Деланней встретил Эдвардса, как только тот перескочил через стрингер.

— Ну как? — спросил он.

— Гош мертв.

— Утонул?

Эдвардс подал руку Даун и ответил:

— Нет. Убит. Мисс Фарлен пришлось прыгать в воду. Отдайте приказ лечь на курс, Деланней.

— Сейчас.

Деланней с восхищением глянул на Даун, которая потряхивала своей мокрой головой:

— Вы очень храбрая девушка.

— Я пойду переоденусь, — бросила она, удаляясь.

«Марютея» медленно легла на курс. Матросы работали молча, совсем не удивляясь тому, что ими распоряжался Митчел, их новый боцман.