Виктор Пронин - Выигрывать нужно уметь (сборник)

– Федя! – вскричал Костя и повернулся к Федору всем телом. – Ну, прости! Ну, не хотел! Не думал даже, что там твоя колбаса!

– Бывало, собаку вышвырнешь вечером во двор, утром проснешься, а там мороз пятнадцать-двадцать градусов... Идешь извиняться перед псом, похлебку ему суешь, за ушами чешешь... – Федор не поднимал глаз от стакана. – Я ведь правду говорю – вы и в самом деле в одном купе со сволочью оказались. И фельетоны были на меня, и товарищеский суд порицал, и соседи жаловались, и с работы меня гнали... Гнали, еще и как! Под зад коленом, можно сказать. Склочник я, кляузник, пакостник. Пишу, жалуюсь, сплетничаю... Но кому-то и эту работу надо выполнять, кому-то и собой жертвовать надо. Вот вы, – Федор поднял глаза и посмотрел на каждого, – вот вы не ссоритесь с начальством? Нет, не ссоритесь. Даже убедившись, что глупое оно у вас, что ворует, торгует квартирами, должностями, не брезгует подарками дорогими, не станете возмущаться, не подниметесь на трибуну, в суд не напишете. Потому что вы хорошие люди, у вас воспитание, положение вам не позволяет, много у вас отговорок. Запачкаться опасаетесь. Опять же ждете отпуск в августе, повышения, благодарности... Черт с ним, с Богоявленским, его и нет вовсе, этого Богоявленского-то... Я всю неделю по судам ходил, по редакциям, по министерствам... Ни с чем еду, ничего не добился. Даже гостинцев купить не успел, только вот колбасы детишкам недалеко от вокзала успел хапнуть. А ты пинаешь ее. – Федор посмотрел на Костю без обычного напора, беспомощно посмотрел.

– Ну, прости, Федя! – Костя сложил руки на груди.

– Пожалуйста. – Федор равнодушно пожал плечами.

– А я даже не заметила ничего. – Валерия Александровна обвела всех недоуменным взглядом. – Что произошло-то?

– Ладно, – сказал Олег Алексеевич. – Проехали.

Утром, когда уже рассвело, Федор сошел на какой-то маленькой станции. Лил дождь, покрытый лужами перрон пузырился от ударов капель, редкие встречающие жались под козырьками киосков, у багажного отделения, выглядывали из дверей низенького кирпичного здания вокзала. Федор тяжело спрыгнул со ступеньки, прошел вдоль вагона, махнул рукой своим попутчикам, приникшим к окну. Потом сунул руки в карманы, поднял куцый воротничок пиджака и, ссутулившись, прямо по лужам, направился к выходу с перрона.

– Он же колбасу забыл! – вдруг воскликнула Валерия Александровна.

– Оставил, – обронил Олег Алексеевич. – Я видел.

Костя схватил авоську и бросился к выходу. Отражаясь в лужах, он пробежал по перрону, догнал Федора уже за калиткой и протянул ему авоську. Федор улыбнулся, что-то сказал Косте, а тот все стоял под дождем и протягивал сетку. Бумага намокла, расползлась, и даже из вагона было видно, как батоны колбасы влажно поблескивают целлофановыми боками. Наконец Федор неохотно взял авоську и, не оглядываясь, направился к автобусной остановке. Костя тут же бросился обратно – поезд уже тронулся и начал медленно набирать скорость. Через несколько минут от станции не осталось никаких следов. Вдоль дороги были видны только голые поля с редкими черточками столбов.