Сирены - Джозеф Нокс

расквашенным носом. Кивнул в сторону кухни, потом сказал мне на ухо:

— На пару слов, браток.

13

Танцующие расступались перед Карвером — не из-за его внушительных размеров, а из-за его репутации. При взгляде на меня улыбки исчезали с лиц, сменялись тревогой. Многие видели, как Сара Джейн разбила Карверу нос. В соседней комнате по-прежнему гремела музыка, но я ее почти не слышал. Зейн прошел прямиком на кухню. Я вдохнул поглубже и последовал за ним.

Изабель там не оказалось. Нас было трое: Зейн Карвер, я и Зажим — костолом, с которым я недавно повздорил. Он был похож на оживший труп. В ярком свете ламп стало видно, что его левая рука и впрямь тоньше правой. Ладно бы только это. Вся левая сторона тела усохла и странно скукожилась. Воспаленные глаза выпучились, будто от боли.

— Ага, это он, — сказал Зажим.

— Дверь закрой, — велел Карвер, не обращаясь ни к кому конкретно.

Взявшись за дверную ручку, я почувствовал липкий пот на ладони. Я перекрывал себе возможный путь к отступлению, а какой-то глубинный инстинкт твердил мне: «Не делай этого». Я оставил его без внимания. Закрытая дверь приглушила музыку.

— Это он, — настойчиво повторил Зажим. — Еще и врезать хотел.

Карвер молча улыбнулся. Потолочные светильники были направлены в разные стороны. Карвер стоял так, что отбрасывал две четкие тени.

— Ты хотел врезать Зажиму? — переспросил он.

— Нет.

Зажим сплюнул в раковину, будто мой вид вызвал у него противный привкус во рту. Левая рука двигалась неестественно, с некоторой задержкой, как запоздалая мысль.

— Значит, он врет? — спросил Карвер.

— Ну, ошибся просто. Наверное, с ним такое часто бывает.

Зажим сделал шаг ко мне, но передумал. Взял бутылку за горлышко, разбил ее об стену, направил на меня острые края «розочки» и заявил:

— Поговори мне еще.

В луже красного вина поблескивали осколки.

Карвер посмотрел на Зажима:

— Он не нарочно. У него…

— Меня зовут Эйдан, — подсказал я.

Карвер удивленно умолк, затем продолжил:

— У Эйдана хватило ума выгнать всех из комнаты, пока я… — он ухмыльнулся, подбирая слово, — разговаривал с Сарой.

Зажим молчал, побагровев от злости. Казалось, он перебирает в уме все знакомые слова, пытаясь отыскать подходящее. Разбитое горлышко бутылки торчало в кулаке.

— А где Сара Джейн? — спросил я.

Карвер кивнул Зажиму. Тот прошагал через всю кухню, оттолкнул меня плечом и вышел в коридор. В открытую дверь ненадолго ворвалась музыка. Шум внешнего мира. Тревожная, унылая мелодия сопровождала вопли рэпера о том, как он вышел из низов.

Дверь захлопнулась.

Карвер достал телефон, оперся о столешницу и начал просматривать сообщения. Время от времени он прерывался, быстро вбивал ответы и продолжал читать. Прошло несколько минут. На меня он не смотрел.

— Какое тебе дело до Сары Джейн?

Я хотел было ответить, но он тут же спросил:

— Зачем околачиваешься в «Рубике»? Почему сказал Кэт, что был тут раньше?

— Потому что был.

— Да ла-а-адно, — ухмыльнулся он. — До прошлой пятницы тебя здесь ни разу не было. А ты ей наплел, что был.

Я не ответил.

— Тебя давно заметили, Эйдан. — Он по-прежнему просматривал сообщения. — Не только Кэт и не только в «Рубике». В «Хексе» семь раз за две недели. И в «Подвале» тоже. А еще ты засветился на камерах наблюдения в «Уистлстопе».

Мелкие бары Франшизы были разбросаны по всей территории от Динсгейта до северной окраины. Карвер глянул на меня, потом вернулся к своему занятию.

— Загадочный белый парень. Становишься моим любимым клиентом.

— Похоже на то.

— Прикидывайся своим, пока не поверят? Не прокатит, браток. Я специально велел Кэт передать тебе приглашение, если будешь напрашиваться.

— Зачем?

— Ты постоянно ошиваешься в округе. Ты слишком назойлив. — Он пожал плечами. — Вот я и подумал, может, у тебя есть что сказать? Только давай побыстрее, мне еще на кучу сообщений надо ответить.

— Да я на самом деле никто…

— В моем рейтинге копы — хуже, чем никто. Детектив Уэйтс, так ведь? — Он поглядел куда-то за мое плечо.

Я обернулся. Снаружи, у стеклянных дверей веранды, стоял Зажим и курил сигарету. Отбитое горлышко бутылки по-прежнему было у него в руке. Он мне подмигнул. Взгляд обещал боль. У меня между лопаток поползли струйки пота. Животный инстинкт шептал: «Беги». Карвер хохотнул и снова уставился в телефон.

— Да не волнуйся ты так, браток. Читал я газеты. Сюда пускают только тех, кого я знаю.

— Ты меня не знаешь.

— Кража улик? Взятки? Прекрасно знаю. Похож на моих приятелей в полиции. С одной лишь разницей. Тебя оттуда вышвырнули. «Отстранен от работы до окончания расследования», — зачитал он с телефона, прокрутил текст вниз и поморщился: — Хреново ты тут выглядишь, Эйдан. — Он прищурился. — Зато без фингала.

— Меня еще не вышвырнули.

— Вопрос времени. У меня и без тебя друзей полно. Некоторые умудряются не вылететь с работы. Так что если у тебя все…

— А что, твои друзья входят в особую группу, которая занимается тобой?

Он впервые задержал на мне взгляд.

— Кто-нибудь из твоих друзей хотя бы слышал про такую?

— Продолжай.

— Про глубоко законспирированную группу, действующую по секретному распоряжению, чтобы выявить коррумпированных сотрудников?

— Какое еще секретное распоряжение?

— Группе даны особые полномочия. Поставлена задача вывести на чистую воду полицейских, которые уничтожают улики и разглашают сведения о спецоперациях.

Карвер ничего не сказал.

— То есть таких типов, которые очень похожи на твоих друзей.

— А что мешает моим друзьям узнать об этой группе?

— Говорю же, она законспирирована. Укомплектована старыми, проверенными кадрами.

— С чего это старперы, которым поручили охотиться за продажными копами, станут интересоваться мной? — усмехнулся Карвер.

— С того, что так уж тебе повезло, Зейн. Но тебе ведь каждый день везет. Вот уже десять лет.

Карвер кивнул Зажиму. Тот повернулся и зашагал вглубь сада. Карвер отпил из бокала и подошел к стеклянным дверям.

Он внушал окружающим какой-то животный страх, и не только из-за своего роста. Он двигался, как актер на сцене, постоянно просчитывая обстановку и создаваемый эффект. Низкие потолки, лампы, светильники и телефоны становились декорациями. С их помощью он ловко добивался желаемого впечатления, подчеркивал или затушевывал свое присутствие. Даже речь его менялась в зависимости от того, с кем он говорил. Более того, в общении он неким обескураживающим образом отражал черты собеседника. Холодную немногословность Сары Джейн, сдерживаемую агрессию Зажима… Со мной он стал закрытым и непредсказуемым. Я будто разговаривал со своим отражением в кривом зеркале.

— Такой вот я счастливчик, браток. Что тут скажешь?

— Вот-вот, им тоже интересно, что скажет Зейн Карвер, когда его