Стивен Джонс - Ужасы. Замкнутый круг

— Как всегда. — Леннокс допил пиво. — Ты сказал, что остановился в «Расселе»?

— Точно.

— Я принесу еще. — Карсон опрокинул остатки пива.

— Мне пока не надо, — сказал Мартин, посасывая свое светлое.

Леннокс рыгнул.

— Дурацкий город — ты вынужден напиваться между одиннадцатью и тремя часами, а потом бегать искать сортир. По крайней мере через год они хоть будут открыты по двенадцать часов.

— Поехали как-нибудь со мной в Мексику, — предложил Мартин. — За те деньги, которые здесь дерут в день, мы там неделю будем жить. Я знаю несколько классных местечек.

— Моя судьба связана с этим местом.

— Дерьмо собачье! В Мексике можно напиться точно так же за гораздо меньшие деньги.

— Деньги для меня ничего не значат.

— Дерьмо собачье!

— А кроме того, в Мексике я могу наткнуться на своего отца.

Карсон стукнул об стол тремя бокалами. Мартин поднял руку в протестующем жесте. Столик накренился, и новая пинта светлого для Мартина покачнулась. Леннокс протянул руку, чтобы поймать пиво, и тяжелый браслет часов расколол верхнюю часть его недопитого бокала. Леннокс подхватил бокал Мартина и поставил его ровно.

— Рефлекс, — гордо заявил он.

— У тебя кровь идет, — заметил Мартин.

— Да нет, я не поранился.

— Тогда откуда вот это? — показал Карсон.

Леннокс осмотрел запястье и вытащил из руки осколок стекла.

— Вот дерьмо. Пиво пропало.

Рана была неглубокая, но сильно кровоточила. Мартин дал ему скомканный носовой платок, чтобы зажать ее, затем Карсон принес несколько бумажных салфеток и пинту горького.

— Эту не пей, — предупредил он. — Там полно осколков и крови.

— Пойду спрячу улику, — сказал Леннокс, пощупав порезанное запястье.

Он отнес разбитый стакан к решетке водосточной трубы между «Лебедем» и «Кладовкой королевы». Наклонившись, чтобы вылить смешанное с кровью пиво, он заметил у решетки игральную карту. Это была пиковая дама.

Леннокс неловко потянулся за ней, но вылившаяся из бокала жидкость задела ее край и унесла карту в темноту.

— Я так понял, ты порезал руку.

— Привет, Кент, — сказал Леннокс без энтузиазма. — Рад тебя снова видеть. Ты здесь давно?

Кент Оллард присоединился к ним, пока Леннокс ходил выбрасывать свой стакан. Выглядел он как все преуспевающие голливудские дельцы — ему было вечно тридцать пять лет и он был вечно загорелым. Он писал о писателях, создавал книги о книгах и написал половину автобиографий за знаменитостей последнего десятилетия, повествуя об их любовных похождениях. Леннокс подозревал, что Оллард был каким-то образом связан с одним из Великих Покойников. Мартину нравился Оллард, он называл его демоническим гением в волчьей шкуре; именно из-за людей, подобных Олларду, Леннокс сбежал из Лос-Анджелеса.

— Какое совпадение, — заметил Леннокс, потянувшись за новым пивом.

— То, что ты порезал руку?

— Нет, то, что мы здесь встретились.

— Это все из-за Гармонической конвергенции,[65] — сказал Оллард. — Синхроничность носится в воздухе. А потом, я остановился в квартале отсюда, в «Расселе», и Джек сказал, что вы, возможно, встретитесь здесь за ланчем. Ну, так как у тебя дела, Коди?

— Дел по горло. А что такое Гармоническая конвергенция?

— Ты хочешь сказать, что пропустил ее? Шестнадцатого — семнадцатого августа? Несколько часов назад закончилась.

— Я был в дороге. Приехал буквально только что.

— Вообще-то, ты не много потерял. Ну так что, как насчет ланча?

— Нет, я пока не перестроился на здешнее время, — взмолился Леннокс. — Думаю, я еще немножко побалдею здесь да пойду на боковую.

— Я как раз недавно поел, — соврал Карсон.

— Ну, тогда мы с тобой закусим, Джек, — сказал Оллард. — Мне что-то хочется итальянской кухни. Кто-нибудь знает приличное местечко?

Мартин указал:

— Вон там неплохо кормят.

Они ушли, и Леннокс сказал Карсону:

— Пошли отсюда.

Леннокс не переставая ощупывал свое запястье, но кровь давно уже перестала идти. В конце концов они с Карсоном без всякой определенной причины забрели в «Нелли Дин» в Сохо. Внутри было тесно, шумно, накурено и жарко, и они, прислонившись к стене снаружи, осушили бессчетное число кружек. Леннокс уже успел дважды удариться головой о балки, спускаясь в уборную.

— В английских пабах такая особенная аура, — произнес Леннокс.

— Какая именно?

— Запах крепкого табака, разлитого горького, несвежей одежды, пота и людского дыхания.

— Ты хотел сказать, атмосфера.

— Очень возможно. — Леннокс взглянул на часы, не заметил крови и решил, что у них осталось меньше получаса, чтобы напиться. — А ты заметил, что все женщины одеты в черное?

— Сейчас черное в моде, — объяснил Карсон.

— Все сплошь черное. С ног до головы. И облегающее. И эти широкие пояса, чтобы затягивать их талии. Ты знаешь, что все это означает?

— Моя очередь покупать пиво, — сказал Карсон.

— Это возвращение декаданса, fin de siecle. Сейчас восемьдесят седьмой год, начало нового «конца века». Нового века декаданса. Нью-эйдж. И все это началось с Гармонической конвергенции.

Карсон вспомнил, что Мартин просил его приглядеть за Ленноксом. Он купил еще два пива.

— Вот тебе, пожалуйста, чертовка, — кивнул Карсон.

Она была одета в черную кожаную мини-юбку; ей было не больше семнадцати. Они серьезно смотрели, как она дефилирует мимо на своих шпильках.

— Ух ты, у меня уже стоит. — Леннокс опрокинул кружку. — И мне надо в сортир. А еще мне надо поспать.

— Твоя очередь идти за пивом, — напомнил ему Карсон.

Скоро пробило три, и паб закрылся.

Обратная дорога в отель представляла собой неуверенное блуждание по забитым народом тротуарам и заминки на каждом перекрестке. Карсон играл роль гида.

— Эй, ты это видел?

Они стояли, прислонившись к телефонной кабине, стараясь отдышаться и сориентироваться в пространстве.

— Видел — что?

— Да вот это.

Изнутри будка была оклеена стикерами с номерами телефонов и предложениями интимных услуг, нацарапанными печатными буквами:

…Наказание для Венди — испорченная девчонка в школьной форме… встань на колени, мальчишка… я свяжу и буду дразнить тебя… хочешь безопасного секса? Можешь кончить между сиськами… панки у стены… Плохие мальчики получают двойки…

— Смотри. — Карсон вдруг начал обрывать стикеры, протянул их Ленноксу. — На случай, если тебе станет одиноко.

Леннокс послушно вложил обрывки бумаги между страницами своей записной книжки.

— Да нет, меня не привлекает бить плохих мальчиков, пока они не заплачут, и все такое. У меня просто стоит. Там есть что-нибудь именно про это? Ну, то есть просто потрахаться можно?

— Ты же сказал, что ты декадент.

— Ну, не настолько. А что происходит, если позвонить по одному из этих номеров? Копы приедут?

— Понятия не имею. Никогда не пробовал. Но знаю одного сдвинутого, который позвонил. К нему в номер пришла женщина, а у нее за спиной в коридоре мелькал здоровенный детина, якобы приглядывал, чтобы с ней ничего не случилось.

— И что дальше?

— Она впустила сутенера, он избил парня, они забрали его бумажник и часы.

— Это что, за дополнительную плату?

Когда они добрались до его отеля, было около четырех. Ленноксу было плохо от смены часовых поясов и слишком большого количества выпивки на голодный желудок. Карсон, исполняя свой долг, проводил его до комнаты, выпил с ним стаканчик виски, затем, посоветовав Ленноксу прилечь, ушел. Тот последовал его совету.

Он спал крепко, что в последнее время редко с ним случалось, и проснулся в одиннадцатом часу вечера. Он чувствовал знакомую головную боль — приближалось похмелье, он умылся, сменил рубашку и пиджак, затем отправился в бар для постояльцев.

На мгновение он растерялся: новые хозяева перенесли бар в помещение бывшего ресторана, в цокольный этаж. Направляясь туда, Леннокс заметил в фойе, рядом с лестницей, ведущей вниз, в бар, несколько неплохих новых витражей. Там было изображено нечто вроде гербов, один — несколько кричащий.

Леннокс для начала заказал большой бокал виски, за которым последовали три таблетки аспирина и пинта светлого. Пиво улеглось хорошо, и он взял еще и медленно пил его, пока стихала головная боль. Он снова почти ожил, а после третьего уже весело болтал со стройной блондинкой-барменшей. Она не спешила отвечать на его заигрывания, но терпела их. Бар был почти пуст, и Леннокс зашел бы дальше, если бы не вдовы с голубыми волосами за одним из столиков, обсуждавшие чудачества англичан голосами, которые, наверное, было слышно в Нью-Джерси.

Покончив с четвертым пивом, Леннокс вышел из бара. По пути в свой номер он остановился у стойки. Ему оставили два сообщения: одно было от его агента в Англии, второе — от какого-то мистера Кейна. Оба сказали, что перезвонят.