Самая страшная книга 2014-2025 - Ирина Владимировна Скидневская

сами решили собрать ягод-грибов, но к вечеру дети домой не вернулись. На следующий день недалеко от поселка нашли Толика — грязного, перепуганного, в слезах. На вопросы он не отвечал, молчал или плакал. Лену так и не нашли.

Кроме этих печальных, но простых сведений, в деле было и кое-что оригинальное. Во-первых — и этот факт как раз стал причиной бесконечных вопросов тетеньки в форме — из коллекции Лениного дедушки пропал нож. Действительно необычный: длинный, но очень узкий, как заточка, с изящной, инкрустированной стеклянными кабошонами рукояткой. В деле был рисунок, и Смирнов вертел его то так, то этак, пытаясь что-то вспомнить. Ничего не получалось. Но интерес следователя был понятен: ведь ни ножа, ни девочки не нашли.

Второй странностью было заключение детского психиатра: Толя пережил сильнейшее потрясение. Заблудиться в лесу, потерять там подружку, бродить всю ночь, плача и зовя на помощь, или задремать под кустом, дрожа от страха и холода, — всего этого, по мнению специалиста, было недостаточно. Шок, который испытал мальчик, равнялся шоку от падения, например, кометы прямо ему на голову. Смирнов добросовестно порылся в памяти и пожал плечами: никакого шока он не помнил. Он вообще не помнил себя в этой истории.

Поэтому, перед тем как вернуть дело архивариусу, следователь аккуратно переписал адрес своей бывшей дачи на бумажку, неведомо как затесавшуюся в дело. Оборванную наискосок страницу детской книжки.

На платформе было пустынно, только ветер гонял по сырому цементу желтые листья. Смирнов проводил взглядом электричку и огляделся.

Вечерело. Серый холодный туман подымался рваными клочьями из низин, полз по мокрым склонам холмов. Смирнов помнил эти холмы, и тропинки, и старые черные ели справа от дороги. Это была странная память — память тела, бегавших здесь детских ног, срывавших лопухи и шишки рук. Его тело, давно выросшее и изменившееся, узнавало это место… и боялось его. До дрожи в коленках.

Следователь вздохнул, разглядывая чьи-то когтистые лапы, поверх которых был записан адрес. «Сказочное чудовище… славянская мифология». Он и так знал, где находился поселок, но шестое чувство подсказывало, что идти надо было не туда. Разгадка, с которой ему так не хотелось встречаться, была в другом месте.

Там, где страшнее всего.

За черными елями.

Не задумываясь, насколько нелепа эта вечерняя экскурсия горожанина по проселочной дороге и через лес, Смирнов побрел вперед, меся коричневую грязь кожаными туфлями.

— Ростом высокий, об одном оке,

В плечах пол-аршина, на голове щетина,

На клюку опирается, сам страшно ухмыляется… — машинально бормотал Смирнов, продираясь сквозь ельник. — Ростом высокий, об одном оке… Да кто же, черт побери?

Внезапно лес кончился. Перед следователем лежала заповедная поляна с травой выше колена, обрамленная черными высоченными елями. Посреди поляны стояло изогнутое, как арка, дерево с опущенными до земли ветвями.

— Ростом высокий… — Смирнов положил ладонь на сердце и прижал, чтобы не вырвалось на волю. Раньше времени, — Так кто же? КТО???

— Кто-о? — застонал ветер.

— Кто-о? — эхом откликнулись ели.

— Кто-о? — зарыдали мокрые травы, склоняясь до земли.

— Высокий… око… — вспоминал Смирнов. Внезапно словно молния мелькнула перед глазами: маленькая девочка шепчет ему на ухо. «Там живет чудовище, и его зовут… Вер!»

— Вер!..

— Вер!.. — замерев, повторили деревья и травы.

«Его зовут Верлиока!»

— Верлиока! — выпрямившись и отбросив портфель, закричал Смирнов.

— Вот он я!

И веря, и не веря, Смирнов смотрел на появившегося монстра. Громадный циклоп с лысым черепом и длинными, до земли, руками стоял всего в нескольких метрах от него, щерил кровавую пасть и буравил следователя острыми глазами.

— Хорошо, что ты пришел, — лающим голосом проговорил он — Значит, вспомнил меня?

Да, вспомнил. До липкого ледяного пота на ладонях, в подмышках, до сосущего червяка в животе. До окаменевших, неподвижных ног.

Маленькая девочка с золотыми кудрями шепчет на ухо: «Там живет чудовище, и зовут его Верлиока. Но ты не бойся, у моего дедушки есть волшебный нож, который убивает чудовищ. Надо вонзить его прямо в сердце. Пойдем?»

Он вспомнил.

Они стоят на поляне, взявшись за руки, а Верлиока идет им навстречу. Эта пасть, эти зубы, ухмылка. Лена шагает вперед и замахивается ножом, но чудовище просто опускает на нее руку. Нож отлетает в сторону, а трава внезапно становится красной… Толя бежит, бежит прочь.

Он вспомнил.

— Теперь твоя очередь, маленький трус!

Одним толчком Верлиока повалил Смирнова на спину и тотчас же прыгнул сверху. «Да у него не руки!» — когтистая лапа располосовала щеку. Челюсти монстра вытянулись вперед, уши заострились и встали торчком. Чудовище плотоядно щелкнуло острыми зубами у самого лица следователя. Извернувшись, он выкатился из-под омерзительной туши и вскочил на ноги.

— Что же ты за дрянь?!

— Я — Верлиока! — захохотал оборотень, прыгая вперед.

Смирнов снова оказался на земле. Ноги путались в траве, левую руку монстр впечатал в грязь обеими лапами. Сопротивляться не было сил.

— Волшебный нож, — прошептал совсем рядом детский голосок — Волшебный нож.

Правая рука Смирнова нащупала под травой что-то холодное, металлическое. Сжав пальцы, следователь почувствовал неровности кабошонов, отчаянно дернул кверху. В руке у него был нож!

— Надо вонзить его прямо в сердце! — сказала девочка.

— С тебя должок! — смрадно выдохнул Верлиока, вывалив из пасти черный язык.

— Получи! — одним ударом Смирнов всадил сверкающее длинное лезвие в самую середину волосатой звериной груди.

На платформе было пустынно. Смирнов огляделся. Как его сюда занесло? И вышел почему-то здесь, на полустанке. Покопался в карманах, но на билете — только номер зоны и цена. Что за глупость? Определенно, ему пора отдохнуть. Следователь скатал билет в шарик и щелчком отправил в пожухлую траву за платформой, следом — непонятную бумажку, обрывок цветной страницы из детской книжки. Угрюмо ссутулившись, побрел было к переходу на другую сторону станции, когда вдруг заметил на скамейке маленькую девочку.

— Привет! — от неожиданности поздоровался он, — Ты почему одна?

— Сейчас мама придет, — Она была белокурой и голубоглазой, как одна его знакомая из далекого детства. Ленка Малова. Тоже тихая, но бесстрашная. Смирнов невольно усмехнулся. Сам-то он всегда считался трусом, а вон как дело повернулось — подался в следователи. А Ленка — наоборот, выучилась на дизайнера, теперь сидит в удобном кресле и теплом офисе…

— Ты осторожней, пока одна, — наказал он девочке, — Ну, пока! Тебя как зовут-то?

— Леночка, — прошептала она, глядя в спину уходившему Смирнову.

Александр Юдин

Чики-чик

Элитная вечеринка в Винтажном зале Центра современного искусства шла на убыль. Уже отплясала и даже спела под «фанеру» группа «Стринги» — бесспорный гвоздь программы; уже раскраснелись