Охотясь на Адэлайн - Х. Д. Карлтон

понимает, кто она такая. «Очевидно, что это была блестящая идея Клэр преследовать моих родителей, но разве кто-нибудь из вас тоже имеет к этому отношение?» Адди спрашивает, тьма скользит по ее чертам. Исчез легкомысленный юмор. Гарри даже не может скрыть больной триумф на своем лице. Адди ловит его взгляд и, не говоря ни слова, поднимает пистолет и стреляет ему прямо в коленную чашечку.

Глаза старика выпучиваются, и он мгновенно падает с криком и кровью.

Джефф снова сталкивается с Бароном, пот блестит на его редеющих волосах.

Он смотрит на своего партнера с пепельным цветом лица.

«Ты, гребаная сука!» — восклицает Гэри. Злость лижет мои нервы, и я стреляю в его второе колено, вызывая еще один болезненный крик из его горла. Майкл и Барон качают головами, глядя на эту парочку, как на самых тупых людей. на свете.

Я вынужден согласиться.

«Теперь нам придется вынести тебя, Гэри. Ты такой доставляешь неудобства. Итак, вот как это будет происходить. Ты пойдешь с нами с нами, и мы вернемся в Сиэтл и в хорошее, уединенное место, где я буду связан и с кляпом во рту. Может быть, я позволю моей девочке нанести несколько ударов тоже. Адди тоже будет связана, но ее никто не тронет».

Даже в таком состоянии Гарри смотрит на меня с недоверием.

«Затем ты позвонишь Клэр и сообщишь ей, что ты поймал Z и бриллиант. Скажи ей, чтобы она пришла к тебе, раз уж мы были задержаны».

«С какой стати нам это делать?» спрашивает Джефф, его лицо дергается от смеси эмоций.

«Я думаю, пришло время Клэр выйти на сцену, не так ли? Она пряталась достаточно долго».

Джефф и Гэри смотрят друг на друга, у последнего пот течет реками по его пылающему красному лицу от агонии.

«Я не хочу участвовать в вашей затее», — начинает Джефф, но я поднимаю руку, пресекая бесполезное дерьмо, которое собиралось вылиться из его рта.

«В том-то и дело, Джеффри. У тебя нет гребаного выбора».

* * *

Джеффри по-прежнему считает, что у него есть выбор.

Весь полет и дорогу до места назначения в Сиэтле он умолял о своем выборе. Это была идея Клэр. Они просто одобряют ее деловые начинания и помогают ей с логистикой и деньгами.

Бла-бла-бла.

И только когда Адди переползает с пассажирского сиденья на заднее и упирается свой пистолет в его колено, он наконец-то замолкает, щелкая своими вставными челюстями так так плотно, что они могут стать постоянными.

Майкл привозит нас на заброшенный винный завод, проржавевший от природы. Это напоминает мне поместье Парсонс, почти. Заросшая виноградная лоза, вьющиеся по бокам серых каменных стен. И одинокое здание в поле винограда и высокой зеленой травы.

Фургон трясется на неровной грунтовой дороге, почти поглощенный растительностью вокруг. Гарри лежит на полу, обнимая свои окровавленные колени, становясь все бледнее бледнея с каждым ударом. Барон перевязал их, чтобы остановить кровотечение, но он похоже, на грани потери сознания. Как только это произойдет, он не проживет долго Если он умрет. В любом случае, нам нужен только один из них.

Майкл паркует фургон у здания и выпрыгивает, и идет впереди нас, чтобы сломать заколоченные двери, а Барон помогает мне вынести бесполезное тело Гарри из фургона. Внутри винодельня такая же призрачная, как и снаружи. Лозы заразили и внутренние стены. Сорняки пробиваются сквозь трещины в фундаменте, их собственные стебли тянутся по полу.

Это огромное открытое пространство, некоторые из оставшихся механизмов заржавели и покрытые пятнами. Под потолком проложены трубы, и некоторые из них из них начинают ломаться и прогибаться.

Я оттаскиваю Гэри в сторону и ставлю его прямо под свисающей трубой, предоставляя Иисусу решать, хочет ли он послать этот тяжелый кусок металла вниз вниз на его голову. Если он достаточно разозлит меня, я могу даже сбить его. сам. Я бросаю его недоброжелательно, игнорируя его проклятия, пока Барон провожает Джеффа внутрь, заставляя его встать рядом со своим покалеченным партнером.

Адди несет три металлических стула, несколько веревок обмотаны вокруг ее руки. Я бы предложил свою помощь, но она бы меня за это отлупила. Я бы с радостью отдал их в любом случае.

Она так выросла в своей силе и независимости с тех пор, как пережила торговлю людьми, и иногда у меня физически болит грудь от гордости и желания трахнуть ее.

Она смотрит на меня, плотская улыбка на ее лице, когда она ставит стулья на место и открывает их. Я подхожу к ней, наслаждаясь тем, как ее маленькое тело напрягается от потребности. На ее горле красуется черно-синее кольцо, и каждый раз, когда я вижу его, зверь, запертый в моей грудной клетке, вздрагивает.

«Если бы я не знал ничего лучше, я бы подумал, что тебе хочется сделать мне больно», — пробормотал я, с желанием наблюдая за покачиванием ее округлых бедер.

«Ты будешь беспомощным маленьким котенком», — воркует она, ухмыляясь еще шире, когда я бросаю на нее мрачный взгляд.

«Ты все еще будешь так думать, когда окажешься зажатым между моих зубов?» Я хватаю ее за горло и притягиваю к себе, ее карамельные глаза расширяются от вожделения. Я провожу губами по краю ее рта, выдыхая дрожащий выдох.

«Я был беспомощен только тогда, когда полюбил тебя. И ты можешь иметь всю власть надо мной, маленькая мышка, но я никогда не был беззащитным. Не принимай мой недостаток контроля за слабость. Все способы, которыми я причиняла тебе боль. всегда были намеренными».

Она сдерживает улыбку, прежде чем ее кулак разворачивается и попадает прямо в в мою щеку. На краткий миг мое зрение потемнело, а затем мое равновесие нарушается, когда она крутит меня и толкает обратно в металлический стул.

Мой вес почти отправляет его назад, но ее нога зацепляется за волосы между моих ног, не давая мне упасть, но очень близко к тому, чтобы раздавить мой член.

Кажется, что мои кости трещат от монстра внутри меня, который борется за то, чтобы вырваться наружу, и рык вырывается из моих губ. В тот момент, когда я собираюсь броситься на нее, она хватает меня за горло, толкает меня обратно вниз и забирается на меня сверху, обхватывая мою талию своими толстыми бедрами. Мои руки приземляются на ее бедра и сжимают их, пока она наклоняется вперед.

«Не принимай мою покорность за слабость, детка, — дышит она мне в ухо, голос хриплый от желания. — Все способы, которыми я собираюсь причинить тебе боль, будут намеренными».

Прежде