Маньяк по субботам - Александр Петрович Гостомыслов

дома. — Соснов-старший создал ассоциацию и хотел всех лучших художников у вас двести. Вот вы его за это и наказали. А ваше голословное утверждение про чайник никто подтвердить не может. — Голова его выпрямилась, выстрел сделан, и с явной усмешкой в глазах Соснов оглядел коллег.

Молчание повисло в доме.

— Видел ли кто-нибудь из вас, что чайник перед обедом был в комнате Соснова-младшего? — спросил Грай.

Я заметил, что пьяница Панфил сидел смертельно бледным, только синяк, кем-то подновленный, ярко выделялся на лице. Панфил засунул руки в карманы, чтобы предательская дрожь рук не выдавала его волнения.

— У нас в доме, на проспекте Стачек, стоит рюмка коньяка, накрытая кусочком хлеба. За сорок дней коньяк испарится, и считается, что за эти дни душа умершей улетит на небо. А пока душа Людмилы еще здесь, может, в этом доме вместе с нами и требует, молит о справедливости. Неужели у нас нс хватит смелости, неужели никто по-настоящему не любил эту прекрасную женщину?

Губы Панфила дрожали, и голос дрожал, когда он заговорил.

— Я хотел промолчать, — начал он тихо, но голос быстро окреп. — Как говорится, двое дерутся, третий не лезь. Я бы промолчал. Но что-то стучит мне в грудь, прямо колотит и не позволяет молчать. Я любил Людмил с детства. Ома и девчонкой была легкомысленной, я знаю, я ее ревновал ко всем, и к директору, и к другим. Я хотел уговорить ее поехать со мной в Липецк. Для нее я там старался, вил гнездо… Перед обедом Людмила вошла в комнату Соснова-младшего. Я тотчас, извините за откровенность, бросился к дверям. Ревность оказалась сильнее меня. Тогда я не мог разобраться, о чем шел разговор, слышал, как Соснов грозил, «наскакивал», требуя молчать, намекал, что он — «правая рука» Великорецкого, который выкинет ее с фабрики за длинный язык Я хорошо запомнил последние слова Соснова, которые он выкрикнул вслед выбегавшей из комнаты Людмиле: «Великорецкий тебя достанет» Теперь я понял — Людмила видела, как Соснов-младший готовил в чайнике директора адскую еду.

— Спасибо вам, Панфил, за смелость, — поблагодарил Грай, — Теперь душа Людмилы сможет успокоиться.

На бледном лице Панфила появилась слабая улыбка:

— Больше в грудь не стучит, отпустило.

— Теперь уже не спросишь у Катениной, что она увидела в комнате Соснова-младшего, — продолжил Грай. — Но она точно поняла, что стала опасной свидетельницей. И кусок грязной веревки на вокзале подтвердил это.

Соснов больше не прицеливался. Он чувствовал, что сам становится мишенью, побагровел от ярости:

— Все, что вы здесь говорите — чушь! У алкоголика Панфила слуховые галлюцинации. И на вокзале я пе был.

Грай достал из папочки фотографию Соснова-младшего.

— Я взял ее в музее с выставки, снял копию и послал в Иваново. Оперуполномоченный Павлов из УВД Иваново обошел пассажиров, прибывших с этим поездом. Одна из них, четырнадцатилетняя девочка, опознала вас и дала показания, что видела этого мужчину на перроне рядом с женщиной в розовом плаще. Бы не побоялись ребенка, Соснов, это ошибка.

Какая еще девчонка? Чушь! — упрямо повторял Соснов, багровея еще больше.

Грай обвел собравшихся взглядом и задал новый вопрос:

— Кто из вас видел наперсток, найденный Сосновым-старшим на чердаке старого дома с необыкновенной краской — пыльцой с крыльев бабочек из Индии?

— Я видел, — ответил Онисов. — Стоит наперсток с краской большие миллионы, такой краски нет больше ни у кого в нашей стране. Уникальный цвет. Соснов берег наперсток и употреблял пыльцу только для лучших выставочных работ.

— Он привозил наперсток в Петербург, по вашей просьбе, Ирина, и показывал в музее на открытии выставки, не так ли?

Женщина еще не оправилась от потрясения и говорить не могла, просто кивнула головой.

— Он вынул наперсток из портфеля?

Ирина опять кивнула.

— Как я выяснил, Сое нов-старший почти не расставался со своим портфелем. После его смерти сержант Григорьев составил опись вещей, найденных у умершего.

— В портфеле никакого наперстка не было! — гаркнул сержант.

— Куда делся наперсток, предположения есть? — Грай в упор посмотрел на Панфила. Тот пошевелил руками, засовывая их в карман. И смущенно забормотал:

— Я видел, как Соснов-старший, когда мы пришли в общежитие с выставки, передал Людмиле конверт. Сна убрала конверт в сумку. Я решил, что это любовное послание, не стерпел и, пока Людмила ходила на кухню, вытащил его Там оказался знаменитый наперсток с пыльцой бабочек из Индии. Может, Соснов-старший что-то предчувствовал или знал, что напьется и может потерять любимую краску.

— Что вы сделали с наперстком?

— Положил обратно в сумку. Я пьяница, но не вор.

— Итак, — стал размышлять Грай, — наперсток в сумке Катениной оказался на вокзале. Бомжи, задержанные нарядом милиции, утверждают, что никакого наперстка не видели. Остается предположить, что убийца знал о нахождении уникальной вещи в сумке и взял наперсток. Значит — жизнь и смерть самого убийцы находится теперь в этом наперстке.

— Ну, и где же наперсток, вы его нашли? — твердым голосом спросил Онисов.

— Виктор, принесите из домашней мастерской Соснова-младшего шкатулку для выставки в Нью-Йорке и захватите его кузовок с красками.

— Без санкции прокурора не позволю никакого обыска в своем доме, — вскочил с дивана хозяин.

Оперуполномоченный Павлов подошел к нему, протянул бумагу:

— Вот ордер на обыск. Он побывал в воде, печать и подпись размыты, но он действителен. Можете позвонить в прокуратуру, вам подтвердят. Вам лучше сесть, гражданин Соснов.

Слово «гражданин» оглушило художника, он рухнул обратно, растерянно оглядывая окружающих. Никто не решался смотреть на него. Вое смотрели на шкатулку, которую я положил на белую скатерть, и на коробочки из-под кофе, которые по команде Грая выставлял на стол.

Грай взял наполовину расписанную шкатулку и протянул Онисову.

— Я не специалист, посмотрите, есть ли на миниатюре уникальная краска из пыльцы индийских бабочек. Хотя бы один мазок?

Онисов всмотрелся в миниатюру.

— Определенно сказать нельзя. Нужна экспертиза.

— А все-таки, на глаз?

— Если предварительно, на глаз, то вот эти блики на алом плаще, похоже, сделаны из пыльцы. — И добавил уже уверенней: — Не удержался все-таки, ворюга.

Баночки из-под кофе с краской Грай начал встряхивать и переставлять по столу. Одну из них приблизил к себе. Достал из кармана перочинный ножичек.

— Откроем эту баночку и посмотрим, что спрятано в краске. — Поковырял в краске ножичком и на скатерть упал потемневший от времени медный наперсток, закрытый крышечкой из красного дерева. Подцепил ногтем крышечку.

— Ирина, узнаете краску?

Искусствовед молча кивнула.

— Онисов, это тот наперсток?

— Это неправда! — взвизгнул Соснов. — Мне подкинули банку с наперстком, все подстроено! — и замолк.

В полной тишине вдруг громко всхлипнул Онисов:

— Мы