Тайный наблюдатель - Мария Александровна Скрипова

Пускай мы все части одного целого, но здесь у каждого из нас есть голос, чувства, эмоции, жизнь… Здесь они живы, ты должен это понимать! Когда грань сотрется и ты забудешь, может быть, все это закончится, а может, мы проживем здесь целую вечность, состаримся и будем ворчать друг на друга у костра, почесывая залысины, – мотаю головой. Я хотел закончить страдание ребят, но если они – это я сам, значит, страдаю только я. Не такая большая цена, чтобы быть рядом с ними. Пусть все это нереально, но для них это шанс прожить жизнь, которой уже никогда не будет.

– Они мертвы, Семен. Жизнь, о которой ты грезишь, не для них, а для тебя, – отвечает собеседник. В глазах понимание, он знает, о чем я говорю, сам проходил через все это, но принял неизбежное, сдался. Я – нет.

– Плевать! – выдаю. – К тому же ты сам сказал, что я должен уничтожить все свои личности, но тебя я не могу убить. Пробовал уже… Не выходит. Да и пацана не трону, он же ребенок! Как ты себе это представляешь?

– Ты не понял, не ты должен убить меня, а я тебя, – отвечает он, сжимая рукоять ножа. – Ты так же, как и они, – всего лишь одна из созданных Семеном Скворцовым личностей. Вина, отчаяние, страх, боль… Из-за тебя я не могу выйти отсюда, ты часть меня, которая не дает вернуться.

– Тогда к чему этот разговор по душам? – пожимаю плечами. Сейчас он напоминает злодея из ужастика, готового выложить все свои планы, прежде чем перерезать жертве горло. В фильмах обычно для антагонистов не бывает хеппи-эндов, в последнюю минуту появляется герой, который всех спасает, и они, счастливые, уходят в закат. Забавно за всем этим наблюдать со стороны, комично, улыбка сама непроизвольно пробивается. Парадоксальная реакция, я даже двинуться не могу, не то чтобы противостоять. Но, с другой стороны, если я – всего лишь проекция, созданная травмированным мозгом, что мне терять? И все же так хочется увидеть ребят еще раз… Реальная жизнь мне казалась не более чем сном. Так и было, здесь мы жили по-настоящему, без иллюзий. Все это время мы боролись за право на существование, и что теперь? Конец? Я исчезну, как и все они… Рита, Марина, Лада, Богдан и Тим останутся лишь воспоминанием больного умалишенного в инвалидном кресле. Павлик был прав, мне стоило уйти, перезапустить цикл с самого начала. Кто знает, может, рано или поздно мы бы нашли способ выжить в этой чертовой психушке, выбрались бы и жили, просто жили. Пусть этот мир не настоящий, но он наш, и мы имеем право на существование! Зря я сдался, нужно было продолжать… Неужели это финал?

– Прости, – произносит наблюдатель, поднося холодное лезвие к моей шее. – Я знаю, что ты чувствуешь. Я люблю каждого из них не меньше, чем ты… Но невозможно вечно тащить на себе мертвых, нужно жить ради живых…

Зажмуриваюсь. Страх… Да, это финал… И, кажется, я проиграл…

Глава № 32

Жить ради живых

Какая-то возня за спиной. Глухой удар, и звон лезвия по полу… Оборачиваюсь: Павлик с ломиком в руках и озадаченный наблюдатель, держащийся за поясницу. Этот пацан огрел его по спине. Вот же маленький негодник, как я рад его видеть!

– Чего сидишь, вставай! – Мальчишка смотрит на меня, жестом указывая на плитку. Опускаю голову – мой нож! Видимо, наблюдатель выронил от неожиданности. Рукой пытаюсь дотянуться, не получается. Ноги не слушаются, словно их вообще нет. – Сема, ты можешь ходить! Это твоя реальность, не его! – Морозов второй раз ударяет по ногам психа, толкая на пол. Откуда у ребенка может быть столько силы? – Это все ты! Ты заслужил… Ты заслужил быть здесь!

Черт возьми, а парнишка разошелся! С криком наносит третий удар, не давая противнику встать. Ублюдок хватает ребенка за ногу, тащит его к себе. Нужно помочь, этот парнишка не раз нас выручал, как минимум я его должник. Еще одна попытка дотянуться… Нет, не выходит, тело не слушается. Стоп! Павлик прав, это Семен Скворцов, пациент психиатрической клиники, не может ходить, это он в кресле, а не я… К черту реальность! То, что здесь сейчас происходит, – наш мир, и правила здесь устанавливаем тоже мы!

Рывок – нож в руке, на подкошенных ногах к ним подбираюсь. Точный удар в шею… Кровь брызгает в лицо.

– Отпусти его… – рычу, не узнавая своего голоса. Удар в область сердца, еще один…

«Сем, хватит, прекрати…» – голос Маринки за спиной. Оборачиваюсь, никого, только пацан у противоположной стены стоит, без единой эмоции наблюдая за картиной. Перевожу взгляд на психа, замирая: прерывисто дышит, маленькими глотками хватая воздух, на потрескавшихся сухих губах кровь. Он умирает? Так не должно быть, в прошлый раз я нанес ему с десяток ножевых и ничего… Сейчас все иначе.

Подзывает меня жестом, хочет, чтобы я наклонился. Сам не знаю, почему, подчиняюсь, опускаю голову.

– Не верь ему, – шепчет псих, откашливая красную пену. – Он не даст тебе выбраться… Палата № 66… Нужно жить ради живых! Ты сам все поймешь.

Голову запрокидывает на пол, взгляд стекленеет. Что я наделал?

– У тебя получилось! – радостно вопит Павлик. – Ты справился! Он мертв. Теперь мы свободны.

– Что? – перевожу на него взгляд, чувствуя, как по стенам и по полу начинает идти вибрация.

– Ты убил его, мы победили. Идем, нужно выбираться отсюда, пока здесь все не рухнуло!

– Я не понимаю…

– Его больше нет, как и этого места. Ну же, идем! Ты свободен, вы все. Езжай домой, а завтра, когда ты проснешься, ребята будут живы, ты снова увидишь своих друзей.

– Если больница рухнет… Что будет с ним, вернее, со мной в реальном мире? – указываю на лежащее тело с моим постаревшим лицом.

– Разве это важно? Ты победил, спас своих друзей, и теперь это ваш мир. Наблюдателя нет, он не сможет больше никому навредить. Через несколько минут это место сровняется с землей. Ты даже не вспомнишь о том, что здесь было. Уходи отсюда. Вы сможете просто жить и проживете эту жизнь как захотите.

– Но… – Мысли путаются, перед глазами картинки. Это как фильмоскоп со старой пленкой с запечатленными кадрами моей жизни, которые вдруг почему-то ожили. Родители, мой день рождения, мне лет восемь, не больше, мама с тортом, отец с огромной коробкой. Я знаю, что в ней – щенок. Я так хотел собаку, но в тот же день у меня началась аллергия, и нам