Караул под «ёлочкой» - Чебаненко Сергей

Полковник замолчал, оценивая, какое впечатление произвели на агента его слова, видимо, остался доволен сделанной оценкой и продолжил назидательным тоном:

- Героя из вас не получится. У вас, к моему искреннему сожалению, несколько иное амплуа. Мелкий предатель, о котором хозяева забудут на следующий же день после провала.

- Хорошо, - Шестюк закашлялся и густо покраснел. По лицу его по-прежнему стекали тонкие струйки пота. -Если я действительно расскажу вам все... Явки, адреса, подробности операций. Вы можете дать мне хоть какие-то гарантии?

- Гарантии сохранить вашу жизнь может дать только суд, - ответ Стрельникова прозвучал достаточно резко. - Конечно, я мог бы обмануть вас пустыми обещаниями, но я хочу играть нашу с вами партию честно и открыто. Со своей стороны я могу гарантировать максимальное содействие в будущем рассмотрении судом вашего дела. В положительном для вас ключе, разумеется. Но это только в том случае, если вы согласитесь сотрудничать с нами. Причем согласитесь немедленно. Прямо сейчас. Потому, что время и в самом деле не терпит. Возможно, что от вашего решения рассказать правду, зависят жизни наших космонавтов на «Союзе». Итак, ваш выбор, Шестюк?

- Гарантии слишком зыбкие, - дыхание Шестюка сделалось прерывистым и тяжелым. - И уж слишком ни к чему вас не обязывающие!

- Зато честные и открытые, - спокойно и веско парировал Стрельников. - Давайте ближе к делу, Шестюк. Еще раз спрашиваю: вы согласны сотрудничать с нами?

- Согласен, - рот агента приоткрылся в косой ухмылке. Тонкая струйка слюны потекла из угла рта к подбородку.

- Вам что, плохо? - Стрельников приблизил лицо к собеседнику и заглянул ему в глаза. Зрачки у агента были мутновато-болотного цвета, словно их начала застилать пелена зеленоватого тумана. - Я бы не советовал вам заниматься симуляциями в любой форме, Шестюк. Это бессмысленно.

- Какая может быть симуляция, полковник? -Шестюк ухмыльнулся подрагивающими губами и зажмурился, потряхивая головой, так, будто хотел прогнать какое-то видение, появившееся перед его глазами. - Зачем мне это теперь? Я все вам скажу... Все... Только душно здесь что-то... Это все мои нервы... Нервы, понимаете?

- Кирилл, - Стрельников стремительно повернулся к одному из сопровождавших его парней, - ну-ка, давай быстро за врачом! И передай капитану Чекмаеву, чтобы немедленно шел сюда.

- Что-то мне совсем плохо, - едва слышно пробормотал Шестюк. Он сидел, скорчившись на стуле, и на его скулах постепенно расплывались серо-белые пятна. - Мало воздуха... И темнеет почему-то... Это все мои нервы... И жара...

- Сейчас придет врач, - Стрельников по-прежнему не спускал глаз с агента. - Ну-ка, откиньтесь на спинку стула и расслабьтесь. Это облегчает дыхание.

- Спасибо, полковник, - язык Шестюка заплетался как у пьяного. - Я вам все скажу... Там, на «Союзе»... Микросхема в контуре управления... Под центральным пультом... Чуть левее... Искажение команд...

Он вдруг захрипел, дернулся всем телом и рывком вытянул ноги.

- Да что же это с ним? - Стрельников снова встревожено склонился над агентом. Шестюк развалился на стуле и закатил глаза. Голова его безвольно запрокинулась влево, рот был приоткрыт. - Черт, сердечный приступ у него что ли?

- Может ему дать воды? - Макарьев наполнил стакан из-под чая уже успевшей остыть водой из чайника и протянул его Стрельникову.

- Шестюк, вы меня слышите? - Полковник взял стакан и поднес к губам агента. - Выпейте!

Стрельников приподнял подбородок Шестюка левой рукой и попытался влить немного воды в его искривленный застывшей ухмылкой рот, но голова агента вдруг судорожно дернулась в сторону, расплескивая воду из стакана. Тело Шестюка упруго изогнулось дугой над сиденьем и спинкой стула, но уже в следующее мгновение обмякло, и он боком начал сползать на пол.

Огибая стол, Макарьев рванулся к заваливавшемуся на бок Шестюку. Ему удалось подхватить соскальзывавшего вниз агента под мышки и удержать на стуле.

- По-моему, он без сознания, - Стрельников несколько раз легко шлепнул Шестюка ладонями по щекам. Агент был смертельно бледен, голова его безжизненно моталась из стороны в сторону. - Черт, я не знал, что он сердечник...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Никакой он не сердечник! - возразил Виталий Кузин, который, наконец-то, уже совладал со своими эмоциями. - Никогда на сердце не жаловался...

Минут через пять в сопровождении капитана Чекмаева и еще нескольких контрразведчиков появился врач - круглолицый пожилой подполковник из управления дивизии. Коротко поприветствовав присутствующих кивком головы, он склонился над полулежащим на стуле Шестюком. Приоткрыл пальцами веки, пощупал пульс.

- Что с ним? - нетерпеливо спросил Стрельников. -Сердечный приступ? Он без сознания?

- Он мертв, - врач выпрямился и осторожно отпустил руку Шестюка.

- Мертв?!

- Скончался несколько минут назад, -бесстрастным голосом констатировал врач. - И, скорее всего, не от сердечного приступа, а от удушья. Подробнее я смогу сказать только после вскрытия.

44.

6 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, вторая площадка.

Командный пункт.

- Работы на корабле «Прогресс» закончены, -голосом полковника Паршинова сообщил динамик оперативной связи. - Прошу все испытательные расчеты покинуть зал. Дежурной смене провести прием и опечатывание помещений.

Ульяна стащила с головы наушники, отстегнула от воротника микрофон и устало потянулась. После той сумасшедшей и бессонной ночи любви, проведенной с Антоном Макарьевым, ей постоянно хотелось вздремнуть. Ну, хотя бы на часок или даже на полчасика! Вот и сейчас глаза слипаются... Эх, хорошо бы забыть о дежурстве и спать, спать, спать....

Нет, если бы не желание помочь Антошке поймать вражеского агента, Ульяна сегодня точно бы выпросила у начальника узла связи капитана Беклемишева внеочередной выходной и завалилась бы спать. Или, -что еще лучше, - просто бы не стала вставать сегодня утром с постели. Так бы и проспала весь день.

Она сладко зевнула и посмотрела на часы. Боже мой, только половина восьмого! Впереди больше двадцати часов этого нудного и однообразного бдения около дежурных пультов! Хорошо, что хоть сегодня ночью работать не придется. Испытательные работы закончены, через полчаса, максимум - через час, последние испытатели покинут корпус, и дежурная смена опечатает залы до самого утра. Вот тогда и можно будет прилечь на мягком диванчике за ширмой в углу комнаты и поспать всласть! Или, может быть, все-таки лучше сходить в гости к Антошке?

«Антошка... - сердце Ульяны сжалось от нежности. - Какой же он умница! Придумать такую замечательную ловушку для этого распроклятого агента! И ведь получилось же! Все, прошло, как по маслу!»

Правда, она чуть с ума не сошла от страха, когда сначала Кузин, потом Шестюк и, наконец, Симонов -Стрельников по очереди появились в комнате отделения систем жизнеобеспечения. Обхватив ладонями мягкие тарелочки наушников и затаив дыхание, Ульяна вслушивалась в произносимые Антоном слова, стараясь хотя бы по интонациям его голоса определить, что сейчас происходит там, рядом с ее милым, хорошим и -да, да, да, любимым! - человеком. Это оказалось так тяжело - слышать, соприсутствовать и сопереживать, но не видеть!

Сначала Ульяна решила, что вражеский агент - это Виталий Кузин, который появился в комнате отделения систем жизнеобеспечения почти сразу же следом за Макарьевым. И Антон вот-вот произнесет заранее обусловленную ими кодовую фразу - «во всей красе», -чтобы она включила запись. Но Макарьев почему-то все медлил и медлил. И Ульяна поняла, что Антошка все еще сомневается. Затеяв с Кузиным разговором о смерти Бехтерева и Ушакова, он снова старается спровоцировать агента на ответные и совершенно очевидные враждебные действия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но Виталик Кузин почему-то вел себя совсем не так, как они с Антошкой предполагали. Или Кузин - агент все-таки понял, что оказался в подстроенной ловушке и решил хитро их переиграть, или Виталий вообще не был вражеским агентом.